Сицилийский специалист

Льюис Норман

Спина направился в «Буэна-Сомбра», известный в городе дом свиданий, терпевший сейчас убытки и приобретенный им довольно дешево. Холодный экономический расчет побуждал его заниматься наркотиками, но он всегда тяготел к тому, что было связано с прекрасным полом. Он любил общество женщин, и женщины, как правило, откликались на его восхищение и платили ему ответной симпатией. Самым легким способом войти в жизнь как можно большего числа женщин была организованная проституция.

В этой области Гавана представляла совершенно исключительные возможности. Красивых и нуждающихся женщин было очень много, рынок безграничен, а организация находилась на примитивном уровне. Спина приобрел шесть заведений, велел снять плитку, которой они

были облицованы внутри, утихомирил звуки спускаемой в унитазах воды и установил комфортабельные американские бары с мягким освещением и приятными хозяйками, сидевшими на высоких стульях и бравшими теперь с посетителей в пять раз больше, чем прежде.

Данные специальных обследований убедили Спину в огромных возможностях, таящихся в системе продажной любви, а тут люди, знавшие местный рынок как свои пять пальцев, сообщили ему, что каждая вторая женщина в Гаване, достигшая брачного возраста, готова при случае продать себя за пять долларов и что это не считается зазорным. Этим занимались даже респектабельные дамы, когда их мужья сидели без работы и без денег, не говоря уже о продавщицах, уборщицах и прачках.

Поэтому в свободное время, когда другой человек мастерил бы что-нибудь или выращивал орхидеи, Спина занимался организацией этого жаждущего денег материала, составляя каталоги с адресами, номерами телефонов, физическими данными и фотографиями, которыми могли пользоваться люди, работающие на комиссионных началах в каждом отеле. Девяносто процентов женщин были цветные — «карамельные попочки», как их ласково называл Спина, — но некоторые клиенты предпочитали белых, и, чтобы удовлетворить этот спрос, он и приобрел «Буэна-Сомбра». Заведение, управляемое образованной пожилой аристократкой, предлагало в качестве «фирменного блюда» белых девушек из обедневших семей средней руки, но сейчас на нем начали тяжело сказываться наступившие перемены: многие богатые кубинцы, не доверяя новому правительству, покидали страну.

Вход в «Буэна-Сомбра» был неприметным — узкая дверь между обувной лавкой и банком. Спина нажал кнопку звонка, и его впустила горничная — живая девочка-мулатка с огромными глазами.

Дом был темным и старомодным, в нем было слишком много потускневших зеркал и продырявленных картин. Привлеченный всплесками фонтана в центре внутреннего дворика, Спина подумал, что даже золотые рыбки, лениво плававшие в бассейне, выглядят старыми и вылинявшими. Слишком много гербов и мало жизни, света, музыки. Старая мадам — по слухам, внучка какого-то генерала, — ведьма в желтом парике, с лицом, изрезанным забитыми пудрой морщинами, сделала из гостиной, которая должна была бы вселять в посетителя бодрость и уверенность, пещеру, полную поломанной мебели. Но самым скверным в доме были принадлежавшие сеньоре двенадцать кошек.

На этот раз кошек видно не было, я Спина решил приступить к разговору о своих планах.

— Времена меняются, — сказал он, поздоровавшись с мадам и выпив чашку кофе, — и мы должны идти с ними в ногу. Ваши доходы в этом месяце опять упали. Надо что-то предпринять, чтобы привлечь клиентов.

— Дом должен поддерживать свою репутацию, — возразила она. — Наша клиентура консервативна, я слишком резкие изменения могут вызвать недовольство. Спина потянул носом воздух, — Чем это пахнет?

— Аэрозоль с духами, сеньор Спина. Я вычистила весь дом в соответствии с вашими указаниями. Аэрозоль придает воздуху свежесть.

— Мне показалось, что все еще пахнет кошками, — сказал он. — Возвращаясь к вопросу о клиентах, сеньора: вы должны понять, что старая аристократия острова вымирает. Сколько клиентов, например, было у вас сегодня?

— Понедельник никогда не был хорошим днем. Однако нас удостоил посещением маркиз де Санта-Анна.

Произнося это имя, сеньора понизила голос до почтительного шепота.

— И сколько времени маркиз здесь находился?

— Он провел с нами почти всю вторую половину дня.

— И

могу я спросить, какой счет ему представили за этот визит? Она осторожно объяснила:

— Мы не считаем удобным устанавливать какую-либо плату. Гость может оставить столько, сколько сочтет нужным.

«Ей придется уйти, — подумал он, — и я могу сказать об этом прямо сейчас». Он прикидывал, как лучше сообщить эту новость, но тут рядом с ним что-то зашевелилось, и огромная серая кошка прыгнула ему на колени. Спина вскочил с диким воплем и пинком ноги отбросил ее в другой конец комнаты.

— Ладно, сеньора, — сказал он, ледяной улыбкой прикрывая ярость. — Тут мы поставим точку.

Она поняла, что пришел конец, и к презрению, которое он вызывал у нее, присоединилась ненависть. Она попыталась проводить его до двери, но Спина ее оттолкнул, и она тяжело опустилась на свой стул. Когда молоденькая горничная Диньора открывала ему дверь, хозяйка увидела, как рука Спины воровато скользнула по телу девушки. И в этот момент у нее возник план мести.

Спина подставил лицо мягкому воздуху ночи. На мозаичном тротуаре виднелись раздавленные остатки сигар, кругом были зубчатые здания, веселые пестрые рекламы прохладительных напитков и сигарет. Город готовился отдаться во власть сновидений. Замерли нищие, как часовые на своих постах, растекалась по домам побежденная армия продавцов лотерейных билетов, держа над головой, точно знамена, остатки своего товара, погружались в сон бездомные, заняв стулья, покинутые чистильщиками сапог.

Будучи сам организатором, Спина научился ценить и любить порядок и тонко развитое чувство времени, свойственное современному обществу. Гавана была полна удовольствий, как корзина с отборными фруктами. Повстанцы пришли, чтобы уничтожить симметрию этого устройства, но он верил, что какой бы урон они ни причинили, он будет лишь временным и в конечном счете они потерпят поражение. Надо было только не терять головы, притаиться, дать понять властям, что он готов с ними сотрудничать, и избегать неприятностей. А тем временем сладкая жизнь возвратится, и когда это произойдет, Куба будет принадлежать не тем, кто проливал свою кровь, чтобы вернуть прошлое, а синдикатам во главе с ним. Спиной. По его мнению, кратковременное похолодание — совсем неплохая штука, оно спугнуло мелких гангстеров из Флориды, и те сейчас стремятся продать свои капиталовложения людям его калибра, которые верят, что продержатся до конца.

Он видел свет в конце туннеля. Во время одной из своих кратковременных поездок в Турцию он договорился о приобретении большей части производимого в стране опиума на ближайшие три года. Он предполагал распространить свои операции на Дальний Восток, и его доверенные лица уже действовали в Лаосе и Северной Бирме. Всегда теплившаяся в затаенных уголках его души уверенность, что рано или поздно он приберет к рукам империю отелей и казино Дона Винченте, начала приобретать более конкретные формы после несчастья, постигшего Виктора. Спина знал, что Виктор преклоняется перед ним и, судя по сообщениям Дона Винченте, готов и в дальнейшем подчиняться его руководству.

Спина был доволен также тем, что заключил, как он полагал, молчаливый союз с Марком Ричардсом. Он почувствовал в Марке потребность работать на человека, который вызывал бы у него восхищение, что в глазах Спины было не менее важно, чем несгибаемая «преданность. Он уже видел, как Марк берет на себя всю мелкую повседневную работу в будущей организации, что позволит ему, Спине, заняться осуществлением своих великих планов. А в случае затруднений с правительством США на помощь можно призвать таинственного Брэдли. Спина никогда не мог точно уяснить себе, кто такой этот Брэдли, хотя и не очень верил слухам, будто к Брэдли прислушивается сам, президент, но человек этот, без сомнения, являлся реальной силой, и в один прекрасный день — Спина был уверен — он непременно представит счет за оказанные услуги.