Сид и Ненси
Шрифт:
С тех пор он стал относиться к отцу совсем по-другому. Он больше не ненавидел его, даже когда тот на работе кричал на него и грубо толкал, чтобы сын "шевелился". Ему было по-настоящему жаль отца, особенно когда он вспоминал тот разговор и то, с какой грустью он говорил о нем, сестре и матери. Он как-то даже попытался снова завести с отцом разговор на эту тему, разузнать побольше о матери, но Виктор так хмуро взглянул на сына, что у того пропала всякая охота продолжать разговор.
Однажды днем, во время перерыва на обед, отец подошел к Сиду. Лицо его было мрачнее, чем обычно.
– После обеда ступай вниз, - коротко произнес он.
Сид от изумления поперхнулся куском ветчины.
– Зачем?
– с
– Бену Тайлеру руку придавило, - равнодушно ответил отец.
– Ты будешь вместо него, понял? Будь готов.
И, не сказав больше ни слова, он повернулся и ушел. Сид сидел в полном недоумении, все еще не понимая, пошутил ли отец или нет. Нет, он никогда не стал бы так шутить! От этой мысли все у мальчика внутри сжалось, по коже побежали мурашки. Спускаться вниз, на страшную глубину, где он еще никогда не был? Вскочив с места, он захромал вслед отцу, который направлялся в шахту. Он еле успел догнать его на первом уровне, когда тот уже входил в лифт.
– Пап, подожди!
– задыхаясь, крикнул мальчик.
– Ну, чего еще?
– недовольно оглянулся отец.
– Это мне Мэтс велел идти вниз?
– спросил Сид, отчаянно надеясь, что спуска в шахту еще можно избежать. Если Мэтс об этом ничего не знает, он точно не станет пускать "заморыша" вниз. Но Виктор, по-видимому, уловил проблеск надежды в глазах мальчика, так как нахмурился еще сильнее.
– Неважно, - проворчал он.
– И вообще, тебе уже пора. Перерыв окончен.
И с этими словами он крепко взял сына за плечо и вошел с ним в лифт. Сид понял, что спорить тут бесполезно.
Уже во время спуска он почувствовал, как кружится у него голова и не хватает воздуха для дыхания. Он пошире раскрыл рот и тут же ощутил неприятное жжение в груди. Отец, видя, что сыну плохо, ободряюще хлопнул его по плечу. На мгновение мальчику стало лучше, но как раз в этот момент двери лифта распахнулись и Сид увидел перед собой длинный, прямой, скудно освещенный коридор, который, казалось, уходил в самое сердце Земли. Сид знал, что ниже этой отметки никто в шахте еще не опускался, это был предел глубины, "горизонт", как здесь говорили. Отец и его покалеченный напарник, Бен Тайлер, всегда работали только здесь. Сида охватил ужас при одной мысли о том, что ему уже не суждено выбраться отсюда, увидеть лучи солнца, подставить лицо свежему ветру. Сердце его бешено заколотилось, в легких снова закололо, в голове зашумело. Сквозь темную пелену тумана в слезящихся глазах он видел только расплывавшиеся круги света - то были электрические фонарики на касках шахтеров. Скорее автоматически, чем сознательно он взял обеими руками бур, который отец протягивал ему, и столь же машинально приступил к работе.
... Он сам не помнил, сколько времени так прошло. Время для него как будто бы остановилось. В ушах стоял непрекращающийся шум, перед глазами был один туман, и лишь одна мысль вертелась в помутившемся сознании: "Все, это конец. Отсюда уже нет выхода". Когда бур в очередной раз дернулся в руках, передав сотрясение всему телу мальчика, каска Бена Тайлера, слишком большая для него, сползла на самые глаза. У Сида уже не было сил, чтобы поднять руки и сдвинуть ее. Он просто выпустил бур из ослабевших рук и медленно отошел назад.
"Нет, нет, ничего не случится. Просто постою немного, и все пройдет".
Он отчетливо услышал чей-то крик, и в то же мгновение почувствовал, как чьи-то сильные руки подхватили его сзади.
"Нет, нет, только не сейчас. Отец потом убьет меня".
Легкие, казалось, вот-вот лопнут, каждый удар сердца отдавался болью во всем теле. Вокруг все что-то громко говорили, но слова не доходили до Сида. Он попробовал глубоко вздохнуть и понял, что не может больше управлять своим телом - оно как будто бы больше ему не принадлежало.
"Это
Очнулся он оттого, что кто-то провел влажной тряпкой по его лицу. С трудом разомкнув веки, Сид увидел черный земляной потолок и тускло светившую лампочку сбоку. Чуть скосив глаза, он разглядел силуэт, маячивший над ним. Должно быть, мужчина средних лет. Густая борода, насупленные брови, одет по-шахтерски. Неужели отец? Но, приглядевшись, Сид понял, что у отца никогда не было и не будет такого ласкового, доброго взгляда, хотя и смотрел он из-под нахмуренных бровей. Да и комнатка, в которой он находился, выглядела совсем незнакомой. Приглядевшись повнимательней, Сид различил в ней закопченные стены, стол с оловянной кружкой, миской и скромным ужином, небольшой стенной шкафчик и кушетку, на которой лежал он сам. Под стать комнатке был и сам незнакомец - невысокий, но крепко сложенный мужчина с закопченным сажей лицом, на котором лишь глаза лучились теплом и добротой (Сид часто видел такие лица у шахтеров), в рабочем комбинезоне и сапогах. По-видимому, ему было лет шестьдесят, но выглядел он гораздо старше: борода поседела, лицо (даже под слоем сажи это было видно) избороздили глубокие морщины. Из-за стены доносился непрерывный гул, и Сид понял, что они по-прежнему находятся в шахте. Однако здесь, в комнатке, было по-настоящему прохладно и свежо. Видимо, она находилась совсем недалеко от поверхности, на первом или втором уровне. Увидев, что мальчик очнулся и с любопытством оглядывается, мужчина приветливо улыбнулся ему, и у Сида все внутри сразу потеплело.
– Лежи, сынок, - ласково произнес незнакомец. Голос его, хотя грубый и хриплый, сразу успокоил мальчика.
– Куда только эти идиоты смотрят? Как им могло в голову придти пустить тебя так глубоко, где и взрослые-то с трудом работают? На вот, выпей, - он взял со стола оловянную кружку, поднес к губам Сида. Тот с трудом сделал глоток. В кружке было что-то крепкое и горячее, по-видимому, нагретое виски. Сид ощутил, как по жилам заструилось тепло, и почувствовал себя гораздо лучше.
– Благодарю вас, сэр, - произнес он.
– Э, пустяки, - махнул рукой шахтер.
– И не называй меня "сэр", а зови просто "Том" или "Старина Том". Меня тут все так величают.
– Хорошо, сэр... мистер Том.
Человек, назвавший себя Стариной Томом, снова взглянул на мальчика с улыбкой, затем вдруг лицо его посуровело.
– Ну, рассказывай, - произнес он, усевшись на стул рядом с кроватью Сида, - с чего это вдруг отец погнал тебя на самый "горизонт". Знал ведь, что ты там и часа не протянешь. Еще и не сразу к тебе кинулся, когда ты упал, а ведь он был совсем рядом с тобой! Может быть, нарочно. Хотел угробить собственного сына? Не бойся, расскажи мне. Уж я-то точно тебя в обиду не дам.
Сид подавленно молчал. Слова Старины Тома так сильно запали ему в душу, что он просто не знал, что сказать. И постепенно в его мозгу складывалась истина. Отец взял его с собой в шахту нарочно, чтобы погубить? Знал, что у него не хватит духа отказаться, а рабочие все равно не смогут убедить Виктора не брать мальчика вниз, думая, что так велел Мэтс. Но ведь отец знал также и о запрете пускать Сида вниз, наверняка догадывался и о том, что ему может стать плохо на такой большой глубине. Выходит, все-таки повел его туда специально? Решил осуществить давнее, еще с самого младенчества сына, намерение убить его? Но зачем же тогда он так твердил о том, как любит его? Ну, ясно - был сильно пьян. А может быть, уже тогда задумал коварный план и раскаивался в том, что сделает? Как бы то ни было, но Сид почувствовал закипавшую в нем ярость, намного сильнее той, что он испытывал к Деннису и к деревенским мальчишкам. Кулаки его непроизвольно сжались, и он резко сел на кровати.