Сидорова коза
Шрифт:
Трое остальных брюнетов нападать уже не отваживались, и лишь загалдели, упрекая Стаса: "Через два дня у нас соревнование по бодибилдингу, а ты на целый месяц вывел его из строя".
На такое обвинение Стас резонно заметил:
– Он на месяц, а на сколько - я! если бы он попал мне в голову?
Брюнеты промолчали и повели дружка прочь, с пляжа.
На следующий день тот же знаток языка рассказал, что за неподобающее поведение в общественном месте все четверо сняты с соревнования, отчислены из команды и сегодня утром должны были отбыть домой.
Настал
Прошёл год после знакомства с индианкой и девушками из спортивно-трудового лагеря. Различные фрагменты событий из тех знакомств всплывали в его сознании часто, а Веру он вспоминал ежедневно, с благоговением и близость с ней он рассматривал совсем в другом ракурсе, чем с другими девчатами. Если для остальных девчат секс был обыденным делом, то Вера пошла на это, чтобы доставить удовольствие мужчине, в которого влюбилась до беспамятства. Но и сама получила неописуемое удовольствие.
Делиться воспоминаниями о дружбе с индианкой с кем-нибудь он не решался. Не потому, что дал себе зарок не делать этого, а просто не было подходящего случая и надёжной компании. Но оба этих компонента совпали через год на рыбалке.
Компания из пяти мужчин прибыла на автомобиле "Волга" на Кривую - широкую протоку Волги.
Утренний клёв, как обычно, был для всех удачен. Плотвички, окуньки вполне пригодные для жарки, пара солидных жерехов и приличный судак. Такой трофей способствовал отличному настроению Стаса, что, в свою очередь, располагало к тёплой беседе. Часов в одиннадцать активный лов закончился и компания устроилась на раскладных стульчиках за походным столиком. Распили бутылку белой - каждому пришлось по полстакана. Закусили. И всё время балагурили о разных разностях. Некоторые "разности" повторялись, а некоторые были свежими.
Ещё распили одну бутылку "белой". Закусили. И пошли новости более занимательные, интересные, с которых содержимое бутылок сняло табу. Когда беседой завладела женская тема, Стас выложил свою козырную тему - тесную дружбу с прекрасной индианкой. Рассказал всё, как на духу, и даже то, на что с трезвой головой не решился бы.
А вот дружбу с девушками из спортивно-трудового лагеря он не решился бы сделать достоянием общественности даже в таком усечённом составе, так как прекрасно осознавал развратный оттенок этой дружбы. А разврат никак не согласуется с "Моральным кодексом строителя Коммунизма".
Прошёл ещё месяц. Выходной день, погода слякотная, стало быть, никаких культурно-познавательно-развлекательных
Дочери играют в "магазин". Стас сидит на диване, смотрит в сторону телевизора, но не видит происходящего на его экране, так как полностью погружён в воспоминания годичной давности. Ситара - её всегда хотелось, она действительно опытная женщина: прекрасно знала, как ублажить мужчину и делала это не каких-то жалких три - пять минут, а столько, сколько нужно - хоть час! Вера - во время страстного поцелуйного напора также страстно шептала: "Я берегла себя для будущего мужа, но лучше тебя всё-равно никого не будет. Поэтому буду твоей неофициальной женой. Если официальная жена тебе на какое-то время надоест и захочется женщину на стороне, знай, что такая женщина есть и всегда готова принять только тебя".
Он сладострастно смаковал некоторые моменты и мысленно благодарил судьбу за то, что она свела его с такими очаровательными женщинами... .
Вдруг, будто от порыва ветра, распахнулась входная дверь, и в комнату, словно фурия, ворвалась жена. Со словами "Ах, ты, кобель поганый!" промчалась мимо, даже не глядя на него, прямо к шифоньеру, похватала вешалки с вещами, которые он привёз, вернувшись с Дома отдыха, и пошвыряла их в открытое окно. В окно вылетел не только его костюм, но и вещи, которые он купил для неё и детей. Потом подскочила к нему и указывая рукой на то же окно, сквозь зубы, злобно прорычала :
– Можешь и ты следом за ними вылететь.
– С какой это стати?
– ответил Станислав невинным тоном и состроив, при этом, невинное лицо.
– Чтоб глаза мои тебя больше не видели! Кобелина!
– Но если я вылечу, то больше не прилечу, - попробовал отшутиться он.
– Ой, ё-ёй, напугал! Я и без тебя хорошо устроюсь!
– А я слышал, что ты уже хорошо устроилась, - Стас сказал это наобум, просто съехидничал, не вкладывая другого смысла, кроме как имея в виду себя, то есть, с ним хорошо устроилась.
– И ты это нормально проглотил? Где же твоя мужская гордость?- жена сказала это прокурорским тоном и с издёвкой.
Стас молча, с удивлением, смотрел на неё: в словах жены явно проскользнул намёк на другого человека:
– Я не понял - ты что? всерьёз это сказала?
– Думай, как хочешь.
– Я-то могу подумать что угодно, но в твоих же интересах, чтобы я не подумал превратно.
– В моих интересах, чтобы ты навсегда закрыл дверь с той стороны!
– Я, конечно, могу удовлетворить твой интерес, но не пожалеешь ли после? Ведь я могу и психануть - ты ж меня знаешь.
– Не пожалею! Катись!
– и для убедительности показала рукой на дверь.
– Ну, ты же понимаешь, что вот так сразу, с бухты - барахты, прямо сейчас я не могу уйти. Мне нужно время. Сколько дней ты мне дашь?
– Даю неделю.
– Попробую уложиться. Слушай, а, может, сразу договоримся, кто подаст на развод?
– Ты и подавай.
– Но если я подам, у тебя не будет возможности передумать. А если ты возьмёшь себе это право, то останется шанс.
– Нет, я не передумаю.