Сидящее в нас. Книга вторая
Шрифт:
– Это твой отец? – ухватив верёвку, поинтересовалась Ринда, с какой целью ей терпеть пришлого нахала.
– Это моё всё, – хмыкнула Таюли, подстраиваясь под тихоходную помощницу.
– В смысле? – не удивилась, а весело фыркнула Ринда, отплёвываясь.
Длинные и неспешные далеко в море – у берега волны разбивались на мелких суетливых пенящихся паразитов, то и дело шлёпающих тебя по лицу.
– Сначала… заменил мне отца, – охотно поведала Таюли, ибо, как всем известно, за приятной беседой тяжкий труд заканчивается быстрей. – А недавно… стал мужем.
– Как… мужем? – вот теперь
– Наполовину, – сотворила Таюли безгранично серьёзную рожицу. – Любовными утехами… пренебрегает… А командует… как три мужа сразу.
Ринда звонко расхохоталась, задрав лицо к небу. От этой девушки веяло почти ощутимым духом свободы. Отнюдь не развязная – явно из хорошей семьи и говорящая, как человек образованный – она была раскована, как никто прежде виденный Таюли. Да что там: она сама не сумела стать такой же, когда обрела почти безграничную свободу Трёхликой. Всё-то у неё в душе какие-то препоны: сама создаёт, а после штурмует, как вражеские укрепления. А Диамель? Что говорить о других, когда самая могущественная женщина Суабалара абсолютно не свободна.
– И как мне… обращаться к твоему… тирану? – отсмеявшись, шутливо осведомилась Ринда.
– Почтенный… Ашбек… Тьфу! Вот же пакость! – выплюнула Таюли влетевшую в рот щепку.
– Ещё… немного, – посочувствовала Ринда.
И они дружно заткнулись: в прибрежных водах всегда больше мусора, который благодарное море возвращает щедро пакостящей в него земле.
Когда Таюли уже смогла разглядеть на берегу людей, она облегчённо выдохнула. ДЭГ принял это за сигнал к действию и вылез наружу. Этот безмозглый бесстыдник обвил Трёхликую, приподнял над водой и потащил вперёд. Демон Двуликой включился в весёлую игру «опозорь девушку на весь белый свет».
– ДЭГ! – завопила Таюли, замолотив всеми конечностями по бесплотному щупальцу. – Отпусти, придурок!
Он отпустил. Рядом плюхнулась в воду хохочущая Ринда. Два светящихся остолопа застыли в недоумении столбами.
– Хватит безобразничать! – завопил продрогший до самого нутра Лис. – ДЭГ! Чтоб тебя разорвало паразита! В воде её тащи! За что мне такое наказание?!
Демон исполнил приказ обычного человека, чем немало удивил Ринду. Да и людей на берегу, до которых долетели обрывки воплей прибывшего на плоту чужака. Мало того, что загадочного мужика притащили аж две подруги демонов, так и сами демоны у него на побегушках. Видать, сильный колдун – решили ожидавшие гостя рыбаки. Потому и кинулись воевать с прибоем, дабы помочь вытащить плот на берег. Они бы его и в деревню на руках отволокли, если бы почтенный Ашбек со стоном не скатился на гальку. Выпутался из парусины и с трудом поднялся, охлопывая себя по телу.
– Мужики, выпить есть? – отстучал он зубами первое, что требуется без пяти минут утопленнику.
– А то! – отозвался кто-то столь радостно, что залюбуешься.
– Давай за нами! – подхватил другой, уже взрезая мокрые верёвки, удерживающие поклажу гостя. – Нальём, а то, как же!
– Господин, а имперцы чего ж? – спрашивал кто-то более разумный и настороженный.
– Дальше пошли, – со знанием дела успокоил Лис, скидывая мокрую куртку. – К вам после такого сигнала, не сунутся, – предрёк он, принимая из рук хозяев деревни
– Дык, понятное дело, – согласился победитель мокрых верёвок, подхватив одну из сумок. – Теперь-то мы настороже.
– Не ты ли, мил человек, случаем, кораблик запалил? – хмыкнул тот, что ухватил сумку Таюли.
– Я, – вздохнул Лис, запахивая сухую куртку и блаженно выдыхая. – Пошли, что ли?
– Дык, а Двуликие? – заикнулся, было, кто-то.
– Не до них, – сухо бросил Лис, направляясь к заманчиво поблёскивающим огням жилья. – А вам нечего на них пялиться. Эй, мужик! Ты эту скрутку оставь. Не хватало ещё, чтобы моя девочка у вас тут голой бегала. А где одежда вашей? – придирчиво уточнил он, не сбавляя хода.
– Дык, туточки, – последнее, что услыхала Таюли, когда ДЭГ выволок её на берег.
Уложил на мокрую гальку у самой воды – пенная волна тотчас облизала ей ноги и с прощальный шипением уползла обратно. Таюли села – лежащая рядом Двуликая даже не пошевелилась.
– Ринда, ты как? – забеспокоилась она.
– Подыхаю, – простонала та, повернув голову, облепленную мокрыми волосами так, что наружу лишь один глаз.
– Ты же совершенно не умеешь плавать, – принялась освобождать её лицо Таюли. – Вот зачем за нами полезла? И, кстати, где твой Раан? Не думала, что они отпускают вас гулять в одиночку.
– Отран помчался в крепость, – пробормотала Ринда, и не думая вставать. – Сообщить твоему дружку, что ты, наконец-то поимела совесть и явилась. Ты что, упиралась? – хмыкнула она, хитро щуря свои непривычно светлые глаза.
Немногим темней, чем у Раанов – невольно подумалось Таюли. Неужели и её станут такими же? Хотя – вспомнила она – у всех северян глаза светлые. Во всяком случае, в памятном посольстве ни одного черноглазого она тогда не заметила.
– Упиралась, – не стала лукавить Таюли.
– Чего так? – удивилась Ринда, почёсывая ноготком подбородок.
– За мечтой гонялась.
– Серьёзно? – от удивления даже поднялась Двуликая и уселась рядом.
Две голые приличные девушки на берегу – подумалось Таюли – любуйся, кто хочешь. Но шевелиться совершенно не хотелось. Ну, и пусть – захватила её капризная мысль, которой она с непередаваемым удовольствием подчинилась.
– Серьёзней некуда, – подтвердила Таюли.
– Интересно, какая, – задумчиво посмотрела на неё Ринда, вновь скребя подбородок. – Вот у меня была одна мечта: стать свободной. Настолько, насколько хватит наглости да сил. С Отраном я, конечно, потеряла всякую свободу. Вмиг прикипела к нему – не отодрать. И назад пути нет. И всё равно я свободней прежнего. Мечта сбылась, – не слишком-то довольно усмехнулась она.
– Назад пути нет, – пробормотала Таюли, уставившись на море. – О том и мечтала. Или не мечтала. Честно говоря, сама не поняла: мечта это была или… пожалуй, протест. Ой! – встрепенулась она, вспомнив, зачем так рвалась сюда. – Мы с тобой ненормальные! Сидим тут, болтаем, а там эти сволочи, – махнула она рукой в сторону погасшей звёздочки сгоревшего корабля.
– И что? – не поняла Ринда обеспокоенности Трёхликой.
– Можешь смеяться, но я себе дала слово: эти сволочи не заполучат здесь ни одного раба. Не знаю, что я сделаю, но… сделаю.