Сидящие у рва
Шрифт:
— Нам надо поговорить, Агар, — сказал Даггар. — Прошу тебя, зайдем ко мне.
Агар молча кивнул.
Они подошли к двухэтажному особняку и вошли внутрь.
— Никого не пускать, — приказал Даггар и провел гостя по лестнице на второй этаж. Здесь в теплой комнате, устланной коврами, тысячники присели. Слуга подал вина и исчез, повинуясь жесту.
— Ты много знаешь об Эдарке? — спросил Даггар.
— Достаточно, — ответил осторожный Агар.
— Тогда ты должен понимать, что Иггара и его тысячи больше не существует.
Агар
— Иначе мы давно бы уже получили хвастливые донесения о невероятных победах, — уточнил Даггар.
— Ты прав, — кивнул Агар.
— Скажу больше: у меня есть подозрения, что Эдарк приближается к Суэ со всеми силами Данаха. Еще день-два — и нам не выйти из крепости живыми.
Агар молча ждал, слегка склонив крупную собачью голову, на которой белел длинный шрам — подарок таосского полководца Та Синга.
— Нет, не день-два. Меньше. Я думаю, что сегодняшняя ночь — последняя, когда мы еще можем проявить инициативу, незаметно выйти из крепости и принять бой на выгодных для нас условиях.
— Я согласен, Даггар, — проворчал Агар. — Но ты ведь слышал Нгара?
— Я слышал Нгара. И убедился, что нам с ним не по пути.
Даггар прямо взглянул в глаза Агара, но тот лишь слегка отшатнулся, ничем больше не выдав изумления.
— Нгар погубит оставшееся войско.
— Может быть, ты и прав. Ты предлагаешь…
Агар остановился, заставляя Даггара продолжить.
— Да. Ты правильно понял. Сегодня, в последнюю оставшуюся у нас ночь, мы с тобой должны вывести бессмертных из Суэ и возвращаться в Нуанну. Мы пойдем не вдоль побережья, а холмами — там больше вероятность избежать ловушки. В Нуанне неладно, и я верю Ассиму. Нгар бредит Приозерьем, но не там сейчас решается судьба империи.
— Дай мне подумать, Даггар, — Агар расслабил могучие плечи и выпил вина из квадратного данахского кубка. — Речь идет о нарушении приказа. Если мы не выполним приказа Нгара — мы станем преступниками.
— А если мы выполним его — мы станем покойниками. И не только мы — но и наши тысячи, наши верные товарищи, которые верят нам.
— Да, это трудная задача — выбрать из двух зол меньшее…
— Нет, Агар: надо сделать выбор не из двух зол, а между злом и добром.
Порыв ветра ворвался в комнату, надув плотную занавеску.
Вместе с порывом ветра донеслась далекая перекличка часовых.
— Хорошо! — Агар хлопнул себя по коленям. — Согласен. Но как мы сможем выйти из города и вывести войско, не сказав об этом Нгару?
— Об этом не беспокойся, — усмехнулся Даггар. — У восточных ворот стоит полусотня всадников, которыми командует преданный мне Амгу. А в городе сегодня весь караул заменен моими бессмертными.
— О! Ты предусмотрителен, Даггар, — сказал Агар, поднимаясь. — А скажи, что бы ты сделал, если бы я не согласился?
— Ты согласился. Только глупец не
Даггар ничего больше не добавил, но взгляд его был выразительнее всяких слов. Агар медленно кивнул.
— Тогда последнее. Мы выходим сейчас же?
— Да. Выводи тысячу к восточным воротам. Там я встречу тебя.
Спускаясь по лестнице вниз, Агар помедлил и тихо сказал:
— Интересно, чем сейчас занят Нгар?
— Ломает руки и ноги несчастному мальчику-гонцу. Ищет измену.
Агар вздохнул:
— Он не там ее ищет.
— Не там, — эхом отозвался Даггар.
Дождь постепенно сходил на нет. Темные колонны глухими переулками и садами двигались по городу, не зажигая факелов.
Казначей Нгара евнух Хагар высунулся в окно и окликнул стражника:
— Эй! Что происходит?
— Ничего, господин.
— Как это — ничего? Ты разве не слышишь — грохочут сапоги?
— Нет, господин, не слышу.
— Погоди… Разве ты из охранной сотни Нгара? Что-то я раньше не видел тебя.
Стражник промолчал. За углом дома негромко переговаривались другие стражники, их длинные тени падали на землю прямо под окном Хагара.
— Подойди-ка поближе! — пропищал повелительно евнух. — Хочу разглядеть твое лицо…
Он не успел разглядеть ни лица стражника, ни лица убийцы, спустившего в этот самый момент курок арбалета. Железная стрела толкнула его в лоб и опрокинула в комнату.
Тотчас же в комнате появились бессмертные Даггара.
Награбленные в городе сокровища — казна войска — спешно выносились во двор и вьючились на лошадей.
«Измена!» — это тревожное слово влетело в зал и, кажется, шевельнуло языки пламени бесчисленных факелов.
Нгар очнулся от полудремы. Ночь была слишком длинной — и Нгар коротал ее, опустошая большой кувшин с молодым данахским вином.
Нгар хлопнул в ладоши — появился слуга.
— Шумаар не приходил?
— Нет, господин.
Нгар поднялся с ковров и пошел к выходу. Два стражника-истукана неподвижно стояли по обеим сторонам от дверей. Он миновал лестницу, открыл широкие двустворчатые двери.
Темная ночь, наполненная вздохами успокоенных волн, обступила его.
У выхода не было стражи — Нгар понял это не сразу, а когда понял — попятился.
В тишине вздыхало невидимое море. На набережной не горели костры, под колоннадой дворца не слышалось шагов караула.
Тьма таила угрозу.
Это ощущение усилилось, когда тишину нарушило далекое тоскливое ржание — ржание жеребца, потерявшего хозяина.
— Стража! Эй, кто-нибудь!.. — крикнул Нгар в темноту.
И темнота, показалось ему, таинственно шепнула в ответ:
«Эдарк!..» Нгар вздрогнул: ржание послышалось ближе и стало жалобнее. Вот послышался и топот копыт, а следом — рычание и шорох.