Сигнал бедствия

Рид Томас Майн

– О! Я согласен протянуть обе: одну с ножом, другую с пистолетом.

– Едва ли это будет нужно, если дело повести толково. Главное, согласны ли вы?

– Согласен, - сказал Диас.

– Я тоже не отказываюсь, - поддержал Кальдерон.

– Отлично!
– воскликнул Лара.
– Готовы ли вы связать себя договором?

– Согласны.

– Тогда нужно произнести клятву. На случай измены последняя будет еще и клятвопреступлением.

Все безмолвно выразили согласие.

–

Встаньте, - скомандовал глава заговора, - клятву следует произносить стоя.

Все четверо поднялись. Лара вынул свой кинжал и бросил на стол. Все остальные сделали то же. Лара сложил кинжалы крестообразно и твердым, торжественным голосом произнес следующие слова, между тем как остальные повторяли их за ним:

– Клянемся: не изменять друг другу в деле, которое мы сегодня соглашаемся исполнить общими силами, защищать друг друга, если понадобится, жертвуя собственной жизнью, хранить наши поступки в тайне, а того, кто выдаст, настигнуть, куда бы он ни бежал, и отомстить, убив его. Изменник да будет проклят навеки.

XXXIII. Клад

Чтобы закрепить договор, распили бутылку водки. Затем каждый вложил свой кинжал в ножны и сел, ожидая объяснения от Лары. Тот не заставил себя ждать.

– Дело самое обыкновенное. Просто - кража со взломом. В помещичьем доме лежат триста тысяч долларов золотом. Сторожат их владелец и слуги-индейцы, человек шесть.

Это было новостью лишь для Диаса и Кальдерона. Рокас не в первый раз обделывал дела с игроком. Но, как всегда, он предоставил Ларе роль инициатора.

– По-моему, - сказал Диас, - чем скорее мы приступим к делу, тем лучше.

– Это верно, - согласился Лара, - но не мешает быть осторожными. Двое из нас подвергаются большой опасности, если покажутся в городе или высунут нос из-под гостеприимной кровли Рокаса. Говорил ли вам Рафаэль Диас о том, что произошло прошлой ночью?

– Я решил, что ему не мешает все знать, - сказал Диас.

– Разумеется, - согласился Лара, - так я только прибавлю, что пока английский фрегат в гавани, наше пребывание в Сан-Франциско небезопасно. Тот, кто сорвал банк, богат и может поставить всю полицию на ноги, так что, пока фрегат не уйдет...

– Он ушел, - оборвал Рокас.

– Вы почем знаете?

– Я видел. Благодаря этой штучке, - он указал на подзорную трубу на стене.
– Когда, с час назад, я всходил на гору, английский фрегат огибал Фаррелонские острова.

Этому известию обрадовались все, особенно Кальдерон, которому теперь не надо было драться.

– Удивительно, - сказал Лара, - мне говорили, что фрегат уйдет только тогда, когда на смену ему придет другой.

– Он и пришел, - отвечал Рокас.
– Вчера, на закате, он шел мимо этого берега и теперь уж должен быть в гавани.

– Тогда нельзя терять ни минуты, - сказал Лара.
–

Приступать к делу сегодня уже поздно. Но на завтра незачем откладывать; только бы ночь была темная. Я хотел было прихватить своего помощника с "Эльдорадо", Хуана Лопеса, но потом передумал. Последнее время он не внушает мне доверия. Да и в деле такого рода чем меньше участников, тем крупнее куш. Четырем достанется больше, чем пяти.

– Безусловно!
– воскликнул Диас.
– Значит, завтра ночью принимаемся за дело.

– Если ночь будет темная; иначе придется отложить до следующей.

– Завтра луны не будет, - сказал контрабандист.
– Непременно поднимется туман. Это всегда так в это время года. И завтра ночь будет такая же, как все эти дни: туман - хоть глаз выколи.

– Тогда, Рокас, мы обстряпаем дело и будем здесь до рассвета. За этим столом будут сидеть не бедняки, как сейчас, а перед каждым будет груда золота в шестьдесят тысяч долларов.

После этого заговорщики принялись готовить костюмы для переодевания, необходимые для их предприятия.

XXXIV. Отоприте дверь!

Туман поднялся с моря и окутал своим покровом Сан-Франциско. В его темных складках потонул и дом дона Грегорио Монтихо. В окнах не видно света, за стенами не слышно ни звука, кругом все погружено в безмолвие.

В этой мертвой тишине медленно и осторожно приближаются к дому четверо. В тумане их фигуры кажутся призрачными, а их лица скрыты под масками. Воры пробираются к дому между кустами. Во дворе никого нет, даже не слышно лая сторожевой собаки. Как раз это неестественно, потому что в помещичьих усадьбах собаки наперебой заливаются лаем всю ночь.

Злоумышленники привязали своих лошадей к деревьям и подошли к дому, чернеющему во мраке, как огромное пятно. И там тишина. В конце аллеи они остановились.

– По-моему, - сказал Лара, - нам надо влезть на террасу, а оттуда спуститься во внутренний двор.

– А где лестница?
– резко спросил Рокас.

– Надо ее поискать, или найти что-нибудь, что могло бы ее заменить. На скотном дворе должны быть колья.

– Пока мы будем собирать их, мы разбудим пастухов. Это никуда не годится.

– А вы что предлагаете, Рафаэль?
– обратился к нему глава заговорщиков.

– Подойти к двери, постучать и потребовать, чтобы открыли. Нас впустят.

– Почему вы это думаете?

– Потому что мы имеем право на гостеприимство.

– Не понимаю, - сказал Лара.

– Мы можем сказать, что нас послали офицеры с фрегата, о которых вы мне рассказывали.

– А! Теперь я понял.

– Один выдаст себя за посланного, а остальные спрячутся. Посланный скажет, что имеет сообщить нечто важное дону Грегорио или барышням, кому хотите.