Сигнал иного порядка
Шрифт:
Вика взмахнула руками в попытке ухватиться за что-нибудь, но поблизости ничего не оказалось. Ноги оторвались от лестницы, и женщина полетела назад. Она уже почти ощутила, как плюхается в мягкие подушки, и даже расслабилась, пьяно улыбаясь. Вместо этого, будто со стороны, Вика услышала глухой стук, и мир перед глазами рассыпался на миллионы сверкающих брызг. Огоньки вспыхнули ярче и собрались в отдалённую белую точку. Она начала уменьшаться, мигая, и растворилась в окутавшей сознание чёрной мгле. Женщина застыла в этой густой пустоте, не ощущая ни пространства, ни времени. Когда внезапно блаженное ничто оборвалось, и всё заполнил красный навязчивый свет.
6
Виктория почувствовала невыносимую тяжесть своего тела. Его словно приковал вес всего мира.
– Очнулась, – услышала она дрожавший облегчением голос мужа. – С ней всё в порядке?
– Да, – ответило незнакомое металлическое сопрано. – Мозговая деятельность полностью восстановлена. Может быть лёгкая потеря памяти. Воспоминания восстановятся в течение недели.
– Викуша, – она увидела расплывчатый силуэт, почувствовала горячую ладонь на собственном плече. – Ты жива! Всё хорошо!
Во рту было сухо, она попыталась облизать губы, шершавый язык неприятно царапал тонкую кожу. Она прочистила горло и прошептала:
– Что случилось?
– Ты неудачно упала, но уже всё хорошо!
– Долго я была… в отключке?
– Ты, – муж замялся. – Упала ты вчера, прошли сутки. Ты уже в сознании, это очень хорошо! Доктора говорят, мы успели вовремя, повезло, что были рядом с Каиром. Тут лучшая клиника в Египте.
Вика перевела дыхание, попыталась приподнять голову, но затылок тут же пронзила ужасная боль. Она решила пока не двигаться.
– Полежи, – Искандер погладил её по голове. – Тебе нужно восстановиться. Ткани зарубцуются через пару дней. А выпишут тебя уже завтра. Больше никакой угрозы жизни нет.
– Ладно, – ответила Виктория и провалилась в тёмный тягучий сон без сновидений.
В том, что в тот вечер на яхте она умерла, Искандер признался, только когда они вернулись в свой Асуанский дом. Решение о воскрешении он принял мгновенно, увидев залитый кровью жены деревянный нос судна. На расстроенные аргументы Вики муж отвечал молчанием. Да, она не успела подписать бумаги об отказе от реанимации. Когда не стареешь, смерть кажется чем-то нереальным.
Несколько дней спустя они серьёзно поссорились, пожалуй, впервые за всю супружескую жизнь. Муж вёл себя как ни в чём не бывало, будто супруга подхватила лёгкую простуду или страдала от последствий введения геномода. На очередной заведённый им разговор о планах на выходные Виктория резко ответила, что не намерена строить с ним будущего ни сейчас, ни когда-либо ещё. Искандер вспылил, обвинив её в чрезмерно капризной и эгоцентричной натуре, сетуя, что ему постоянно приходится краснеть за неё и носиться с женой, как с ребёнком. Она не выдержала и ответила, что его никто об это не просил, и в этих отношениях она всегда чувствовала себя словно в капкане: муж решал, что ей надеть, что съесть, когда время ложиться спать и какую миссию выбрать следующей, чтобы удовлетворить его страсть к свежим овощам. Ссора переросла в поединок, где оружием были самые обидные для каждого слова. Супруги долго были вместе, поэтому знали, как причинить друг другу боль.
Больше они не делили постель, Искандер стоически занял диван в гостиной и обиженно смотрел на неё по утрам, когда Вика, поднимаясь после полудня, сооружала себе немыслимые завтраки из бутербродов с беконом и огромной чашки чёрного чая и удалялась во внутренний двор созерцать его увядающий огород.
Мир вокруг виделся посеревшим, потерявшим смысл. Виктории казалось, что она живёт по сценарию. Будто вся жизнь катилась по давно проложенным рельсам. Чтобы сгладить это раздражавшее чувство предсказуемости, она начала размышлять, как преодолеть рутину. Вика передала рабочие материалы Дану, чтобы он помог её команде сдать участок. Организму был необходим отдых, так что несколько дней она провела дома, сидя на террасе и размышляя о своей новой жизни. Заходившие коллеги шутили, рассказывали о последних новостях, пытаясь развеселить, но ничто не трогало её. Все они были призраками в её глазах, слабыми отголосками прошлого. Будто часть воспоминаний вырезали из памяти. Нет, Вика отлично помнила всю свою жизнь, но не чувствовала по её поводу никаких эмоций. Ей казалось странным решение выйти замуж за Искандера. Он был очень заботливым и умным, с ним всегда было о чём поговорить, но этого было недостаточно. Ведь между ними никогда не было искры. Никогда её не охватывала страсть при виде мужа. Он был просто удобным побегом от одиночества.
Дни, проведённые в размышлениях, прошли не впустую. Вика поняла, что дальше так продолжаться не может. Раз ей дан второй шанс, стоило использовать его. Она умрёт для этого мира, для всех его жителей. Исчезнет из жизни Искандера, как бы он ни стремился это остановить. Сложность была в том, что новых целей Виктория найти не могла. Ни еда, ни музыка, ни искусство, ни люди больше не вызывали никаких откликов в душе. Казалось, она продолжала жить по инерции, словно кто-то запрограммировал её, и Вика, хоть и без желания, должна продолжать свой путь, не видя в сером тумане будней никакого смысла.
Единственным событием, к которому она питала хоть какой-то интерес, была мерцавшая на горизонте конференция по Кеплеру-47. Силы восстанавливались довольно быстро. Так что она заявила Искандеру, что, несмотря на больничный, летит на орбиту вместе с коллегами. Участвовать в презентации проекта Вика отказалась. Её целью было выступление учёного, занятого проблемой новой колонии. Его звали доктор Рудольф Абель, и он занимался всем: от дешифровки сигнала до организации экспедиции к далёкой системе звёзд. Он был очевидно одержим своим делом. Именно этого Виктории и недоставало. Ей хотелось заразиться энтузиазмом учёного, чьи лекции она с интересом слушала последние дни.
К концу недели нехитрый багаж был собран, и Вика летела с коллегами к Южно Африканскому космическому лифту, который должен был доставить их на Универсариум. В зале регистрации было практически пусто. Бум на перелёты прошёл вместе с переездом большинства жителей Земли в колонии. Виктория ни разу в своей жизни не видела очередей на посадку. Теперь лифтами пользовались, в основном чтобы попасть на Универсариум или другие орбитальные космические станции. Они были своего рода буферной зоной между колониями и Землёй. Получить разрешение на посещение планеты было непросто, а на станциях принимали всех желающих. Немногочисленные террористические акты были успешно подавлены, а системы безопасности работали как часы. Чаще всего на орбиту летали учёные или прожигатели жизни. Там было позволено то, что каралось на Земле страшными мерами вплоть до ссылки в шахтёрские колонии. Здесь презентовали научные открытия на грани этики и позволяли развлечься любыми возможными способами: от нейрохимических наркотиков до секса с разнообразными формами жизни, включая роботов, запрещённых на Земле. Вика бывала только на Универсариуме, станции развлечений всегда больше пугали её, нежели влекли. Она ещё в студенчестве полюбила летать на научные съезды, разглядывать диковинных колонистов и поражаться открытиям, которые там представляли. После получения профессии ежегодные посещения Универсариума стали частью работы: они рассказывали миру об очередных этапах восстановления истории и наследия Земли. Увы, их презентации мало кто посещал, по большому счёту мероприятия считались своеобразным отчётом перед Советом Древностей. Колонисты давно перестали ностальгировать по родной планете, а земляне имели возможность любоваться восстановленными памятниками прошлого без путешествия в космос. Виктория летала на Универсариум не ради отчётов. Она всегда находила там вдохновение, заслушиваясь рассказами о новых технологиях, которые можно было использовать в работе и быту.
Коллеги разместились в капсуле, которая должна была вывести их на орбиту на лифте и позже, отделившись, стыковаться со станцией Универсариума. Вика выбрала место на одного, пристегнулась и уставилась в окно, чтобы избежать взглядов бывших друзей. Теперь она смотрела на них как на пережиток – кучку чужих и далёких людей, с которыми она по непонятной теперь причине разделила такой длинный отрезок собственной жизни. Искандер остановился возле неё, открыл рот, чтобы что-то сказать, но, не решившись, прошёл в конец салона вместе с остальными.