Сигнал сбора

Форстен Уильям P.

— Следующий случай представится им не скоро. Так что пусть радуются.

Повернувшись, Эндрю направился внутрь собора в сопровождении Калинки и Касмара. Разглядывая Калинку, Эндрю внутренне улыбался. Этот человек был мастером в политике, ничуть не хуже любого провинциального туза там, дома. Всеобщий восторг, благословение Касмара, речи, обращенные к Кину, призывы стать их вожаком — все было придумано этим лукавым крестьянином, который лишь прикидывался простачком. В то утро после битвы не кто иной, как Калинка подошел к нему, подсказав, какие шаги следует предпринять, чтобы восстановить в городе порядок. Эндрю

мог только удивляться: где простой мужик научился всему этому?

Повернув за алтарь, они прошли по коридору в старую келью Раснара.

Касмар, с искаженным от боли лицом, устроился в одном из кресел, расставленных вокруг стола. Когда товарищи Эндрю и Калинки заполнили комнату, Касмар жестом предложил им сесть. Он нервно оглядывался, явно все еще чувствуя себя неловко в непривычных для него обстоятельствах. Вошедший доктор Вайс тут же кинулся к новому Патриарху и пощупал его лоб.

— Черт побери, вы должны быть в постели! — проворчал Вайс.

— Если будет время, — добродушно ответил Касмар, приглашая доктора сесть рядом.

Когда все были в сборе, Эндрю велел закрыть дверь.

Оглядев собравшихся, Эндрю почувствовал, как у него по спине пробежал холодок. Некоторые из присутствующих все еще не отошли от горячки двух последних дней. Однако были и те, кто уже начал осознавать, что именно они совершили. Теперь их полк лишился возможности отступить в безопасное место, о котором говорил Тобиас. Жизнь их была поставлена на карту, и этой картой был Суздаль. Эндрю понимал, что шанс их невелик.

— Итак, джентльмены, к делу, — сказал он. В комнате воцарилось молчание. — Первый пункт — это порядок в городе. — Эндрю посмотрел на Калинку.

— Вчера выдался тяжелый день, — ответил Калинка. — Я выполнил ваш приказ и организовал ополченцев, чтобы навести порядок. Тем не менее десятки были убиты в схватках из-за старых обид. А этим утром пятнадцать человек были казнены за мародерство, — добавил он спокойно.

Эндрю почувствовал удовлетворение. Крестьянский вождь не испытывал радости от власти над жизнью и смертью. Оставалось только надеяться, что так будет и дальше.

— Кроме того, шесть тысяч ушли в Вазиму.

— Рад, что мы избавились от них, — вмешался Борис. — Они — предатели.

— Они не предатели, — отрезал Эндрю. — Это оборотная сторона свободы. Мы уничтожили старый порядок здесь, в Суздале, и, если верить сообщениям, в Новроде тоже. Но есть те, кому это не нравится. Необходимо дать им свободно уйти на восток и жить там с Михаилом и другими боярами, если они этого хотят.

— Еще есть около тысячи вооруженных людей, сдавшихся в плен, и некоторые из них хотят присоединиться к нам, — вставил Калинка.

— Хорошо. Нам понадобятся опытные солдаты. Обсудим это позже. Что-нибудь еще?

Эндрю оглядел присутствующих, но все молчали.

— Тогда, джентльмены, есть один и только один важный вопрос, о котором мы не должны забывать ни на секунду. Это тугары.

Все хмуро переглянулись.

— Это невозможно, — бросил Тобиас с другого конца стола. — Вы не должны были уничтожать те бюллетени, не сосчитав их. Я уверен, люди голосовали за то, чтобы уйти.

Эндрю оперся на стол и уставился на Тобиаса ледяным взглядом:

— Я командую этими людьми, капитан Тобиас, и я дал им возможность голосовать, когда это было необходимо.

Но настоящее голосование состоялось в городе два дня назад. Люди пошли за мной, полностью осознавая, что это означает, готовые посвятить себя освобождению Суздаля от бояр и тугар. Они добровольно приняли участие в этом голосовании, сэр, и бюллетени, которые я уничтожил, были недействительными. Этой кампанией командую я, поэтому вы должны выполнять мои приказы. Я ясно выражаюсь?

Тобиас молчал, кинув на Эндрю взгляд, полный ненависти. Эндрю переглянулся с Калинкой и оглядел всех присутствующих.

— Я не стремился к власти, но сейчас она принадлежит мне. Я объявляю военное положение. Наш отряд привык к нему. Только один человек может отвечать за все, в противном случае будет хаос и наш небольшой шанс разбить тугар растает на глазах.

— Так вы не верите, что мы можем разбить их? — спросил Касмар.

— Шансы не очень велики, ваше святейшество, но с Божьей помощью мы попытаемся. Несмотря ни на что, — ответил Эндрю. — Джентльмены, исходя из той скудной информации, которую нам удалось получить от жителей города, мы можем предположить, что тугары прибудут войском численностью свыше ста пятидесяти тысяч всадников. На сегодняшнее утро у нас есть шестьсот человек, подготовленных к тому, чтобы сразиться с ними. Жители Суздаля и Новрода не обучены военному делу. Если они выступят против тугар в своем нынешнем состоянии, то получится просто резня и Русь прекратит свое существование. Если бы я был вождем тугар, я бы не оставил в живых ни одного человека, потому что вы прогнали всех, кого они назначили командовать вами. Единственное, что им остается сделать, — это уничтожить все население, чтобы опасная бацилла свободы не заразила остальных.

— Тогда почему же вы стали сражаться на нашей стороне? — спросил Калинка.

— Потому что мы не могли дать вам погибнуть от рук бояр.

— И, несмотря на все это, вы согласны остаться с нами и дальше? — мягко спросил Касмар.

— Мы сделали свой выбор. Ведь это наше появление здесь дало вам толчок, и теперь я и мой полк не покинем вас.

— Так как же нам победить их?

Эндрю пристально посмотрел на Калинку и остальных.

— За год я собираюсь создать национальную армию. Каждый горожанин будет обучен военному делу.

— Но наши луки слабее их, — тихо заметил Касмар. — У нас мало лошадей и не хватает мечей.

— Если мы будем сражаться этим способом, мы проиграем, — ответил Эндрю. — Но мы не будем воевать с ним так, как они предполагают.

— А как же тогда? — спросил Калинка.

— Джентльмены, за год я планирую сделать Суздаль индустриальным государством. На поле битвы выйдет современная, вооруженная мушкетами и артиллерией армия со всем необходимым материальным и техническим оснащением. Это наша единственная надежда.

Люди в комнате посмотрели на Эндрю так, будто он предлагал нечто немыслимое, безумное.

— Сэр, могу я говорить откровенно? — спросил Джон Майна.

— Говорите, майор.

— Сэр, понимаете ли вы до конца, что следует из ваших слов? У нас нет фабрик, которые только и ждали бы сигнала, чтобы начать выпускать военную продукцию. Нам придется начинать с нуля.

— Я знаю, Джон, но если у тебя есть лучший вариант, расскажи нам о нем.

Джон откинулся на спинку стула, отрицательно покачав головой.