Сигналы неточного времени

Климова Катя

– Наверное, я за 15 лет работы физиком уже узнал довольно много о мироустройстве. А вот, например, что такое любовь – на это вопрос ответа не было. Ну и потом, в физике все довольно напряженно с финансированием оборудования. А в психоанализе весь твой инструментарий всегда с тобой.

_______________

Решила после некоторых раздумий все-таки сходить на встречу группы поддержки. Хороший знакомый организует это мероприятие за сугубо символические деньги и на добровольных началах. Почему-то мне казалось, что там все начнут говорить о политике. Но ничего подобного не происходит. Мы встречаемся в пристройке около храма на окраине города. Мы малочисленны. Мы говорим

в общей сложности часа полтора. И это удивительная магия – как меняется настроение группы. Как из подвешенного, тревожного, агрессивного даже состояния мы незаметно для себя постепенно переходим если не в благостное расположение духа, то по меньшей мере умиротворяемся. А кроме того, вдруг оказывается, что совершенно не знакомые тебе люди за такой короткий срок в состоянии проникнуться твоими переживаниями и попасть с тобой на одну волну. И от этого хотя бы на некоторое время становится спокойнее. Мы не уходим в пике. Полет продолжается.

…

Папа позвонил внезапно. Это очень нехарактерно для него. Обычно мама у нас отвечает за связи с общественностью. Нет, все в порядке, мы в хороших отношениях, просто он, как и многие мужчины, не любит звонить без веского информационного повода.

– Мама сказала, что твое лекарство пропало из аптек?

– Да нет, все нормально, немецкого производителя действительно нет нигде. А русский аналог вполне доступен.

– А ну ок. А то я испугался. Ну пока. Если что звони, будем добывать.

И так тепло делается от этого. Когда знаешь, что рядом есть люди, которым ты не безразлична, и которые готовы подорваться в любую секунду. Надо было случиться ээээ коллапсу, чтобы эти связи между людьми обострились и актуализировались. Видимо, все не зря в этом странном мире.

…

Снова группа поддержки. В той же локации, та же, что и неделею назад. Но один только человек поменялся – и все настроение в группе и весь разговор развернулись совершенно иначе. Основная тема – дистанцирование. Амбивалентность дистанции: как близость одних участников может автоматически создавать чувство разделенности для всех остальных присутствующих. Параллельно почему-то всплыла идея бога и обида на него. За то, что допускает весь этот нынешний беспредел.

И заодно у меня сформулировалось какое-то подобие представления об этой реальности. Что нет никакой одушевленной и персонифицированной воли, которая стояла бы за кулисами этого театра. Никакого главного режиссера в шоу Трумена. Но это, безусловно, картонная декорация. Трехмерная симуляция, компьютерная игра или что-то в этом роде. Пока мы не прошли все стадии развития персонажа, нам доступны только три измерения. Когда мы поймем что-то существенное о нем, и проживем это на более глубоком уровне, нам автоматически можно будет перейти на следующий, более многомерный этап. Где больше вариантов развертывания событий. И больше возможности понять причины и следствия и взаимовлияния разных факторов. Но в этом нет ничьей направленной воли. Тем более доброй или злой. И уж тем более нет никакой оценки или патронажа в пользу одних персонажей и в ущерб другим.

______________

Приветствуем вас, дорогие радиослушатели, и сегодня наш гость – актер театра. Ильдар, добрый вечер! Скажите, это правда, что подавляющее большинство ваших зрителей – женщины? Получается, что вся ваша работа, все творчество адресовано именно им? А мужчинам это просто не интересно и не нужно?

– Да, мы действительно работаем в первую очередь для женщин – главным образом потому, что они более тонко чувствуют настроение, состояние и более восприимчивы к таким тонким материям, как театр и вообще творчество.

_____________

С

недавних пор начала заниматься вокалом. Несколько раз в течение жизни принималась и каждый раз бросала. Но я всегда вовлекалась в этот процесс самым искренним образом. И вот на этот раз тоже все серьезно – музыкальная студия, инструменты, аппаратура звукозаписывающая. И хочется услышать саму себя как бы со стороны. Но помимо того, что слышишь, приходится еще и видеть. Преподаватель ставит прямо передо мной зеркало в пол, и я должна смотреть на все то, что происходит. На движение всех мышц. Как дергаются плечи. Как бедра все время норовят начать раскачиваться в такт – что категорически не приветствуется. Как зажимается челюсть и рот предательски пытается разъехаться в стороны. И это оказывается очень трудно – смотреть на себя и принимать себя как ты есть. Не отворачиваться с отвращением – хотя очень хочется, и постепенно начинать видеть в этом свою силу. В том, что ты именно такая, и значит это все дано тебе не напрасно и с какой-то целью. И чтобы использовать это по максимуму нужно овладеть собой. Не ломая себя при этом. Мне нужно одновременно контролировать, чтобы звук шел в грудь и дыхание качали мехи живота. И я как бы поддерживаю сама себя обеими руками, стараясь стоять неподвижно при этом. И мне кажется, что все мое тело – это живые силки для звука. Я устанавливаю эту ловушку, и рано или поздно он в нее попадется.

Все вышесказанное превращает занятие в сеанс психотерапии и самопознания. И этим оно еще более ценно для меня.

___________

Вокал пришелся довольно кстати. Нас постоянно терзали напоминанием, что необходимо упражняться в проговаривании текста с пробкой во рту и дышать исключительно животом. Постепенно это превратилось просто в присказку, которую, кажется, никто всерьез не воспринимал. А занятия по технике речи, которые я так ждала и на которые так рассчитывала, больше всего напоминали физкультуру. Довольно нелепо мы все там смотрелись.

___________

На уроке вокала моя преподаватель, когда в сотый раз объясняет мне, что мышцы гортани должны быть расслаблены и тогда звук пойдет как бы сам собой, без моих титанических усилий, перебивая сама себя замечает:

– Впрочем, это у всех почти учеников так. У всех взрослых людей. У всех русских взрослых людей. Очень сложно перестать вдруг хоть на минуту переживать, тревожиться, беспокоиться и пытаться все контролировать.

– Значит, русский взрослый человек – это уже диагноз?

– Почти да. Но не будем отчаиваться. Давайте попробуем еще раз.

Выложила во всеобщий доступ короткую аудиозапись, отрывок из песни. И мне несколько человек сказали, что у меня красивый голос. Собственно, и раньше тоже говорили. Но мне по-прежнему ничего другого не остается, кроме как верить им на слово. Ну или не верить. Но верить приятнее. Потому что собственный голос – как и собственные тексты – чертовски сложно воспринимать. Практически невозможно. Они – он – просто есть. И были всегда. И как-то надо просто принять, что кому– то он может быть приятен. Бездоказательно. Как в бога поверить – в собственный голос.

__________

Вообще, наверное, нужно быть достаточно самоуверенным типом, чтобы поверить хоть на минуту, что кому-то кроме тебя интересна твоя ахинея о природе и погоде и несвежих новостях. Поэтому работу радиоведущего тоже, пожалуй, можно считать терапией. Проникнись убеждением, что хоть одной душе на свете любопытно, какой сегодня день и что ты, девочка Катя, об этом думаешь. 10 июня именины «Союзмульфильма», к примеру. И в связи с этим не грех вспомнить сто миллионов созданных им мультфильмов, из которых и состояло твое – и не только твое – детство.