Сигналы неточного времени

Климова Катя

_____________

Так получилось, что пару лет назад мне перепала целая коробка давно початых масляных красок, кистей, мастихинов и прочих палитр. Некогда славный кружок рисования почил в бозе и не стал почему-то забирать свои принадлежности, хотя им настойчиво предлагалось. И вот лежит у меня этот скромный склад. И время от времени

я покупаю холст и что-то начинаю на нем изображать – хотя совсем не умею рисовать. Но мне нравится размазывать краску по беленой поверхности, создавая при этом нечто до тех пор не существовавшее. Сегодня это была схватка альбатроса с осьминогом. Вроде как альбатрос ведет 2/0, но исход пока не ясен. Слишком плотно щупальца обвили его клюв. Возможно, его утянут в бездну, и он будет беспомощно барахтаться, нелепо ударяя крыльями о воду, пытаясь снова взлететь. Для меня это что-то очень внутриутробное, про темную сторону личности. Даже не так, про физиологию. Когда я, к примеру, точно понимаю, что мне с человеком не по пути, но мне с ним так физически хорошо, что пусть пока побудет, а я сделаю вид, что он мне интересен. А тем временем он обвивает и утягивает постепенно. Потом я спохватываюсь, вырываюсь и снова парю. Но мне довольно быстро становится одиноко, и я говорю себе, что буквально одним глазком гляну на то, что там у них в подводном царстве происходит…

Пока рисовала, нам по каким-то причинам решили отключить холодную воду. Возможно, чтобы мы поиграли в конька-горбунка, набрали котел, поныряли туда, омолодились. Отмывать краску от рук кипятком довольно спортивное мероприятие. Но зато чувствуешь себя живым как никогда в этот момент.

…

И снова вокал – когда ты просто поешь, и тебя поправляют, и ты исправляешь ошибки, и все наконец начинает получаться и звучать вполне сносно. Но тут ты включаешь запись – это просто телефон, это не прямая трансляция по первому каналу, она даже нигде не будет выложена – как тут же вся работа идет насмарку и летит

псу под хвост. Бедный песий хвост. Тут же почему-то начинается ужас и паника и все ошибки, только что исправленные, торжествующе возвращаются. Почему так? «Потому что это именно то, что происходит на сцене. Мы ведь на сцене боимся не тех людей, которые там сидят. Мы их даже, по большому счету, не видим и не знаем. Мы боимся прежде всего самих себя. Таких, какими мы можем вдруг оказаться, неожиданно для себя. Боимся того впечатления, которое, по нашему собственному мнению, произведем на других и от их же имени судим и осуждаем себя. И все это происходит за доли секунды, в момент нажатия кнопки «старт». И это чудовищно сложно понять и преодолеть. Ну, кроме как годами тренировок. Либо путем принятия и одобрения себя». Это если я правильно уловила мысль препода.

Мне в стотысячный раз объясняют, как важно расслабление губ, мышц гортани, шеи и всех остальных, которые задействованы в извлечении звуков из чрева. Чревовещание по сути – раз все базируется на мышцах живота. И вот слыша снова и снова слово «расслабиться», я вдруг осознаю, что корень слова «слаб». И мозг возможно слышит в этом прежде всего ослабление, проявлением своей слабости. Уязвимости. И это невероятно сложно – вдруг допустить и поверить, что можно безнаказанно сделаться слабым и побыть в этом состоянии. И именно в этом потом проявится твоя сила и твоя возможность на что-то повлиять и чем-то управлять. Это прямо дзен какой-то. Слабая сила. Сильная слабость.

___________

Больше всего мне нравятся те дни, когда мы оказываемся соведущими с Юрой. Во-первых, нас объединяет то, что мы старательно шифруемся на людях и даже не держимся никогда за руку. Впрочем, взгляды наверняка все выдают, но по крайней мере с разоблачительными речами до сих пор никто не выступил. И мы продолжаем упиваться этой игрой.

Конец ознакомительного фрагмента.