Сигналы Вселенной
Шрифт:
Северсон потряс коробочку над ухом — внутри ничего не шелохнулось.
Открыть или не открывать?
«Лучше не надо… — решил он наконец. — Олаф, бесспорно, зря не предостерегал бы».
Дитриксон просил выбросить коробочки в реактор. Но прежде всего необходимо было разведать обстановку, и Северсон отправился к атомной электростанции.
Грубер и Мадараш, дежурившие возле реакторов, не обратили внимания на Северсона. Они сидели перед длинным полукруглым пультом и внимательно следили за контрольными экранами.
— Пе — триста двадцать семь… Эр —
Ученые покрутили несколько ручек, посмотрели друг на друга, кивнули головами в знак согласия, и Мадараш доложил:
— Пе — триста двадцать семь, Эр — сто семьдесят два, Ка — семьсот тридцать — выполнено!
— Могу ли я осмотреть реакторы двигателей? — спросил Северсон, когда наступила пауза.
— Нет! — отрывисто бросил Грубер. — Подождите.
— Двигатели сейчас работают, — приветливее объяснил Мадараш. — Когда скорректируем траекторию, тогда — пожалуйста. Я даже помогу вам изучить их конструкцию.
— Простите, — смущенно промямлил Северсон. — Я совсем забыл об этом…
«Какой я дурак! — упрекал он себя, возвращаясь в каюту. — Проклятое невежество! Будь прокляты эти коробки, праплемянничек и все его коварное “Братство”!.. Почему я вообще веду себя, как идиот?.. Зачем Олаф велел мне бросить коробочки в реактор?.. Видимо, их надо просто уничтожить… Но не для этого же он пронес их сюда, на корабль?.. Нет, что ни говори, а нужно узнать, что там».
Открыть коробочку было не так легко, как казалось на первый взгляд. Крышка прилегала настолько плотно, что под нее нельзя было просунуть острие ножа, и металл оказался значительно тверже, чем думал Северсон.
Изрядно намучившись и сломав нож, Северсон с досадой швырнул коробочку на пол. То ли благодаря упругой обшивке каюты, то ли из-за того, что удар пришелся в нужное место, коробочка неожиданно раскрылась, из нее выплыли полоски шелковистой бумаги и несколько небольших стеклянных ампул, в которых обычно хранятся лекарства для инъекций. Он поймал одну и посмотрел на свет. Жидкость в ампуле была абсолютно прозрачна.
А коробочка тем временем продолжала свое путешествие по каюте, рассыпая ампулы. Упругие стены отбивали летящие предметы в самых разных направлениях. Через несколько секунд каюта стала похожа на улей, где снует рой пчел.
Коробочку и несколько ампулок Северсон поймал довольно быстро, а потом дело осложнилось. Размахивая кожаным шлемом, он летал по каюте, напоминая самому себе чудаковатого профессора-энтомолога, который с сачком в руках бегает по лугу за редкой бабочкой. Прошло не меньше двадцати минут, прежде чем Северсон завершил охоту. Тогда он принялся внимательно рассматривать ампулы.
После тщетных усилий разобрать полустертые надписи на стекле Северсон положил ампулки обратно в коробку, а одну
Коробочки он спрятал в выдвижном ящике, среди белья.
Реакторы двигателей снова замолчали. Жизнь экипажа вошла в привычную колею.
По предложению Молодиновой, немного изменили распорядок дня: после шестичасового дежурства каждому ученому выделялось еще два часа для научной работы. Чтобы упорядочить наблюдения, распределили и области исследований: Чан-су с Цагеном должны были изучать радиозвезды, Навратил — центр Галактики, Ватсон — его окрестности, Шайнер — «новые» звезды. Фратев проверял параллаксы светил. Словом, работы хватало всем. Никто не жаловался, что время тянется медленно.
Свободные минуты Северсон посвящал «разведывательной работе», однако Алена уже начала терять интерес к этому занятию.
— Мы следим за Ватсоном уже много дней, подсматриваем за ним во время работы, подслушиваем под дверью каюты, а что обнаружили? — спрашивала она. — Ничего! Правда, у него в каюте есть приемник и блокнот с таинственными знаками. Но что в этом преступного?
Северсон не возражал девушке, однако втайне продолжал свое дело. Его интересовал не только Ватсон, но и Дитриксон и отношения между ними.
Наконец Олаф выздоровел. Узнав об этом, Северсон сразу же сел к видеофону и набрал номер запасного аппарата Ватсона.
Его предположение подтвердилось: действительно, раньше других Олаф посетил Ватсона.
С огромным вниманием Северсон следил за тем, что происходит в каюте Ватсона. Хозяин и гость беседовали, как давние друзья.
— Как чувствуете себя, больной? Очень рад, что снова вижу вас живым и здоровым! — приветствовал Олафа Ватсон.
— Жив — это правда, но болезнь все-таки дала себя знать… Я вам очень благодарен, дружище.
— За что? — удивился Ватсон.
— За сочувствие и поддержку, за частые посещения в больнице… Разве этого мало?.. Ну, а как продвигается дело?
Ватсон схватил его за руку и прижал палец к губам:
— Тс! Тише, дружище!.. Пока что все в порядке. Вот будет сюрприз, когда… — И он начал говорить так тихо, что нельзя было разобрать ни слова.
— Хороший из тебя детектив, Лейф! — вдруг послышался за спиной Северсона голос Алены. — Не пугайся, это я. Хотя мог бы быть и кто-нибудь другой. Осторожным тебя назвать никак нельзя, мой Шерлок Холмс!
— Ты давно стоишь здесь? — спросил он смущенно.
— Нет, только зашла. Что нового у Ватсона?.. О, у него гость!.. О чем же они разговаривают?
Северсон побледнел и наклонился к видеофону, чтобы Алена не видела его лица:
— Плохо слышно, а усилить нельзя. Но ты ничего не потеряла, Аленка. Рассказывали анекдоты, к тому же слегка пикантные, поэтому и продолжают шепотом…
Олаф действительно засмеялся, и Ватсон тоже.
— Если узнаете что-нибудь новое, — позовите меня, — сказал Дитриксон, прощаясь. — Я пойду. Надо еще зайти к Молодиновой и Навратилу.