Сила безмолвия
Шрифт:
Он пристально посмотрел на меня, а потом улыбнулся, словно только что обнаружил нечто новое.
— Или оно ужасает и притягивает нас в одинаковой мере, — сказал он. — кажется, это случай нас обоих.
Я рассказал ему, что для меня не имеет значения, отталкивает или притягивает меня мое переживание, вопрос состоял в том, что я был напуган необъятностью возможности разделенного восприятия.
— Я не могу сказать, что не верю, будто я был в двух местах одновременно, — сказал я. — я не могу отрицать свое переживание, и все же мне кажется, что мой ум, сильно напуганный этим, отказался
— И ты, и я относимся к тем людям, которые были одержимы вещами, подобными этой, а затем забыли все о них, — заметил он и рассмеялся. — ты и я похожи очень во многом.
Меня так и тянуло расхохотаться. Я знал, что он высмеивает меня. Однако он проецировал такую искренность, что мне захотелось поверить в его правдивость.
Я рассказал ему, что среди его учеников я один научился не принимать его заявления о равенстве между нами слишком серьезно. Я сказал, что видел его в действии, слушая, как он говорит каждому из своих учеников довольно искренним тоном: — «ты и я просто дураки. Мы так похожи!» И я ужасался раз за разом, понимая, что они верят ему.
— Ты не похож ни на одного из нас, дон Хуан, — сказал я. — ты — зеркало, которое не отражает наши представления. Ты уже за пределами нашей досягаемости.
— То, чему ты стал свидетелем, является результатом борьбы в течение всей жизни, — сказал он. — ты просто увидел мага, который, наконец, научился следовать замыслам духа, вот и все.
— Я уже описывал тебе во многих отношениях различные стадии воина, идущего по пути знания, — продолжал он. — в терминах его связи с «намерением», воин проходит через четыре этапа. Первый, когда он имеет ржавое, ненадежное звено с «намерением». Второй, когда ему удается очистить его. Третий, когда он обучается манипулировать им. И четвертый, когда он обучается принимать замыслы абстрактного.
Дон Хуан утверждал, что его достижения не делают его другим по сущности. Они лишь делают его более изобретательным, таким образом, не очень-то он и шутит, говоря мне или другим своим ученикам, что он так похож на нас.
— Я точно знаю, через что ты проходишь, — продолжал он. — когда я смеюсь над тобой, на самом деле я смеюсь над воспоминанием о себе в твоей шкуре. О, как я держался за мир повседневной жизни! Я цеплялся за него всеми своими ногтями. Все вокруг меня говорило мне, что пора уходить от этого, но я не мог. Как и ты, я слепо доверял своему уму, и я не видел смысла в том, чтобы поступать иначе. Я ничем не отличался от обычных людей.
— Моей проблемой тогда была твоя сегодняшняя проблема. Инерция повседневного мира захватывала меня, и мне приходилось поступать так, как поступают обычные люди. Я отчаянно цеплялся за свои непрочные рациональные структуры. Не делай хоть ты этого.
— Я не цепляюсь ни за какие структуры, это они держат меня, — сказал я, и это вызвало его смех.
Я сказал ему, что понимаю его полностью, но независимо от того, как упорно бы я не пытался, мне не удается поступать так, как должен поступать маг.
Он сказал, что мое шаткое положение в мире магов проистекает из-за недостаточного знакомства с ним. В этом мире я связывал себя со всем совершенно новым образом,
Он обрисовал характерную проблему магов, как двойную. Первая сторона представляла собой невозможность восстановления разбитой вдребезги последовательности, вторая — невозможность использования последовательности, продиктованной новой позицией их точек сборки. Эта новая последовательность всегда слишком слаба, слишком нестабильна и не дает магам уверенности, в которой они нуждаются для того, чтобы функционировать так, словно они находятся в мире повседневных дел.
— И как маги решают эту проблему? — спросил я.
— Никто из нас ничего не решает, — ответил он. — дух либо решает ее за нас, либо не решает. Если он все же делает это, мы находим себя действующими в мире магов, но не зная как. Вот почему я настаиваю на том, что с того дня, как я нашел тебя, имеет значение только безупречность. Маги живут безупречно, и, по-видимому, это приманивает решение. Почему? Никто не знает.
Дон Хуан некоторое время не говорил ни слова. А затем, словно я выразил ее, он прокомментировал мысль, которая у меня появилась. Я думал о том, что безупречность всегда заставляла меня размышлять о религиозной нравственности.
— Безупречность, как я говорил тебе уже много раз, не является нравственностью, — сказал он. — она только похожа на нравственность. Безупречность — это просто наилучшее использование нашего энергетического уровня. Естественно, она требует умеренности, содержательности, простоты, невинности, и превыше всего она требует отсутствия самоотражения. Все это звучит как учебник по монашеской жизни, но это не так.
— Маги говорят, что для того, чтобы располагать духом, и для того, что они подразумевают под управлением движением точки сборки, им необходима энергия. Единственной вещью, которая снабжает нас энергией, является наша безупречность.
Дон Хуан отметил, что, будучи учениками магии, мы не можем передвигать нашу точку сборки. Иногда, при обычных, хотя и драматических обстоятельствах, таких, как война, лишения, стресс, утомленность, скорбь, беспомощность, точки сборки людей испытывают глубокие передвижения. Если человек найдет себя способным при таких обстоятельствах принять идеологию мага, говорил дон Хуан, он может без забот увеличить до предела это естественное движение. И он должен искать и найти экстраординарные вещи вместо того, чтобы поступать при таких обстоятельствах так, как это обычно делает человек, страстно мечтая вернуться в обычное состояние.
— Когда движение точки сборки увеличивается до предела, — продолжал он. — и обычный человек, и ученик в магии становятся магами, поскольку при увеличении этого движения последовательность разрушается, и никакой ремонт ей не поможет.
— А как ты увеличил это движение? — спросил я.
— Ограничив самоотражение, — ответил он. — в передвижении точки сборки или в разрушении своей последовательности нет реальной трудности. Реальная трудность заключается в обладании энергией. Если есть энергия, точка сборки перемещается, выдавая невообразимые вещи.