Сила главного калибра
Шрифт:
– Заходите, не бойтесь, – сказал он, когда Тони остановился напротив дверей, ведущих в комнаты.
Тони вошел первым, за ним – Джим с чемоданами и, наконец, Финштейн. Конвоир заходить не стал, плотно притворив дверь снаружи.
Гости огляделись. Они находились в просторной, скромно обставленной гостиной. В ней было еще три двери, и из всех трех одновременно появились вооруженные люди – всего шесть человек. На обескураженных гостей были наставлены пистолеты, и только после этого
– Нет! Нет! – вскрикнул Финштейн и с неожиданным проворством так ударился в дверь, что отбросил караулившего за ней конвоира.
– Всем стоять! – потребовали те, что появились с оружием, но Джим с Тони и не думали сопротивляться: силы были не равны. Между тем с лестницы уже слышались крики:
– Стой! Стой, сука, убью!
Затем послышались два приглушенных хлопка. Напарники переглянулись.
– Не шевелиться! – последовало резкое предупреждение. – Руки за голову, два шага вперед, быстро!
Спорить не приходилось, Джим и Тони сделали по два шага, вот только правая рука Тони никак не слушалась, ему с трудом удалось ее пристроить за голову и прижать к затылку левой рукой. Вооруженные люди настороженно за ним следили – они были уверены, что это какой-то трюк.
– Не думай, что успеешь что-то сделать, длинный! – строго сказал ему жгучий брюнет. Пистолет он держал уверенно.
– Я и не думаю, – устало ответил Тони.
С лестницы вернулся худощавый, он был расстроен.
– Босс, беглец мертв…
– Поздравляю, Тапильский! – язвительно произнес старший. Это был представительный седоватый человек, его можно было принять за преподавателя в университете, если бы не борцовские плечи и холодный оценивающий взгляд. – Ладно, потом разберемся, жди снаружи.
Тапильский вышел и закрыл дверь. На пару мгновений стало тихо, Джим услышал, как где-то лает собака.
– Здравствуйте, мы бы хотели снять комнату, ненадолго, – произнес он еще раз, надеясь, что его поймут правильно, но старший только усмехнулся:
– Федор, обыщи их.
Федором оказался брюнет. Сначала он обыскал Тони, но нашел только недоеденную плитку шоколада из армейского набора и половину отобранных у Клинсманна денег, вторая половина все еще была у Джима.
– Это все? – недоверчиво спросил старший, машинально пересчитывая деньги.
– Все, – ответил Федор и перешел к Джиму. Еще одна тугая пачка денег, смятая, захваченная из машины Финштейна салфетка, затем Федор поднял на Джиме рубашку и довольно присвистнул.
– Ствол! – сказал он, лихо выдергивая трофейный, доставшийся от контрразведчика пистолет.
– Ну хорошо, а то я уж переживать начал, – сказал старший. – А что это за фигня к нему проволочкой привязана?
Федор
– Это чека…
И посмотрел на Джима.
– Что это означает? – спросил старший. – Откуда чека?
– Из гранаты, – просто ответил Джим.
– А где эта граната?
– У меня между ног. «С40», ничего особенного, круглый корпус, утяжеленный пластик, а вот начинка из «цитрона», усиленный, стало быть, боеприпас. Ваши потроха найдут метрах в трехстах отсюда.
– Но и твои тоже…
– Это издержки моей работы.
Плечи Тони затряслись, и руки непроизвольно опустились. Он старался сдерживаться, ведь смех приносил его измученному телу боль, однако ничего поделать с собой не мог.
Старший и Федор переглянулись.
Тони шмыгнул носом, отер слезы и успокоился.
– Извините, – сказал он. – Это нервное.
– Веселые ребята, – сказал старший и, поглядев Джиму куда-то в область паха, судорожно сглотнул. – Ну и что ты хочешь – умереть героической смертью?
– Вовсе не обязательно. – Джим делал вид, что ему не так-то легко держать ноги сомкнутыми. – Для начала я хотел бы услышать отзыв, чтобы узнать, с кем имею дело. Если вы из контрразведки Тильзера, мы умрем вместе.
– Ну хорошо, отзыв звучит так: если сговоримся, можно и надолго. Вы услышали ответ. Что теперь?
– Теперь объясните, с чего вдруг нас так неласково приняли? Разве вы не ждали двух необходимых вам людей?
– Мы ждали двух людей, но они, к сожалению, не дошли.
– Мы дошли, вот мы стоим перед вами, а в чемоданах наш инструмент.
– Вся группа прикрытия погибла, инструмент вы могли подобрать.
– Правильно, вся группа лейтенанта Ковальского погибла, но нам удалось уйти. Чего же здесь странного? На то ведь и прикрытие, чтобы прикрывать основной объект и жертвовать собой, – или я не прав?
Джим чувствовал, что начинает злиться.
В этот момент в кармане у старшего запиликал сигнал вызова рации.
– «Кречет» слушает.
– Эту машину, на которой они приехали, можно убирать?
Старший невольно посмотрел на Джима, потом на Тони.
– Убирайте, – махнул тот рукой. – Ее за километр без бинокля видно – спалят нас на ней.
– Убирайте! – распорядился старший, и получилось так, будто он выполнял приказ Тони.
Убрав рацию, старший вернулся к разговору:
– Что в чемоданах?
– Я уже сказал, спецоружие и боеприпасы к нему, – повторил Джим.
– По нашим сведениям, за оставшимися в живых специалистами пустили двух кибберов. Сзади кибберы – впереди горы, как же вы выкрутились, если это были вы?
– Тони застрелил одного, я – другого.