Сила Хогвартса
Шрифт:
— Я не об этом спрашивал, Гарри, — мягко произнёс Сириус.
Да, он спрашивал не об этом, но для Гарри ответ был именно таким. Он не думал о Гермионе под таким углом, как, впрочем, и о других девушках. Он не желал оказаться в плену чувств, как это произошло с Роном. Да к тому же у него всё равно не было на это времени.
— Гермиона — моя лучшая подруга, и она питает чувства к другому моему лучшему другу, который встречается с соседкой Гермионы по комнате, — наконец сказал Гарри. — Тебе не кажется, что эта ситуация и так уже достаточно сложна?
— Гарри...
— Я вижу, через что она проходит, понятно? —
Не успел Гарри и глазом моргнуть, как его заключили в крепкое объятье.
— Прости, малыш, — искренне сказал Сириус. — Я не хотел докапываться. Мне просто не нравится, что ради других ты отодвигаешь свои чувства на задний план. Я знаю, что ты напуган. Меня свидания тоже пугают, а я ведь уже старый.
Гарри ухмыльнулся. Он знал, что Сириус пытается разрядить обстановку и не более того.
— От этого ты потом, конечно же, будешь открещиваться, так? — спросил он, уже зная ответ.
— Даже и не сомневайся, — уверенно сказал Сириус, отступая назад и улыбаясь. — Если я признаю, что я старый, то каким же у нас будет Лунатик?
Гарри посмотрел на Сириуса, приподняв брови.
— Ты правда ждёшь, что я отвечу на этот вопрос? — спросил он. — Я, может, и молод, но не глуп. Если я хоть слово скажу, ты расскажешь об этом Ремусу в тот же момент, когда он начнёт дразнить тебя насчёт возраста.
Сириус посмотрел на Гарри невинными глазами.
— Кто? Я? — спросил он. — Не имею ни малейшего понятия, о чём ты говоришь. Я бы никогда не рассказал ему ничего, что ты мне скажешь.
— Неужели? — скептически спросил Гарри. Любой, кто знал Сириуса, понимал, что этот «невинный взгляд» был главным показателем того, что Блэк точно что-то замышлял и что результаты этих планов не обещали ничего хорошего. — Уж прости меня, но что-то мне не верится. Сколько споров ты уже проиграл Ремусу?
Сириус скорчил рожу.
— Слишком много, — пробурчал он. — Лунатик слишком умён и знает это. Какие-то волчьи штучки, не иначе.
Гарри раздражённо покачал головой и вернулся к приготовлению десерта для рождественского обеда у Уизли. Сириус вскоре ушёл помогать Ремусу, и парень облегчённо вздохнул. В голове у него роилось слишком много мыслей, а думать, когда за тобой кто-то наблюдает, было проблематично. Большего всего места в его разуме занимал вопрос Сириуса о его чувствах к Гермионе. Здесь Гарри терялся. Он просто никогда не думал о подруге в таком ключе, как никогда не думал подобным образом о Джинне, Чо, Луне и Ханне. Они были его друзьями, и для него этого было достаточно. Почему этого не хватало и другим?
Закончив с десертом, Гарри присоединился к Сириусу и Ремусу в семейной библиотеке Блэков, где каждый из них исследовал
В течение этих долгих часов в библиотеке они убивали скуку, разговаривая обо всём на свете. Гарри узнал о Нерушимых Обетах и о том, как они приносились. Один человек оглашал своё обещание, держась за руку со вторым, которому он это обещание приносил, в то время как третий человек держал палочку над их сцепленными руками. Когда человек соглашался выполнить обещание, магические узы обязывали его исполнить его или умереть. Услышав это, Гарри обрадовался, что Снейпу не позволили принести подобную клятву миссис Малфой, так как (исходя из разговора) Драко Малфой пока терпел неудачу в задании, данном ему Волдемортом.
Это было ещё одной темой их разговоров. Увиденное вывело Гарри из равновесия. Малфой явно что-то замышлял, что объясняло, почему он вёл себя так тихо последние пару месяцев. Он был занят своим заданием — заданием, которое ему не удавалось осуществить, что бы он там ни говорил.Если те эмоции, что Гарри почувствовал несколько месяцев назад, не врали, Малфой действительно опасался за свою жизнь и обратиться ему было не к кому, раз он избегал профессора Снейпа. Не Дамблдор ли попросил зельевара поговорить с Малфоем? »Что ж, очевидно, это не сработало, так что теперь мы имеем на руках подростка, работающего на Волдеморта в стенах Хогвартса и не желающего никого слушать. Знал же, что не стоило и надеяться на нормальный год в школе».
Решение вопроса, что делать с Малфоем, вылилось в долгое обсуждение. Учитывая всё, что они знали, просто сидеть и ничего не делать они не могли. С другой стороны, они не обладали достаточной информацией, чтобы предпринять хоть что-то, кроме как приглядывать за Малфоем. Что было ещё хуже, Дамблдор и Снейп прекрасно знали, что Малфой что-то замышляет по приказу Волдеморта, и никак на это не реагировали. Малфой по-прежнему был волен делать всё, что ему заблагорассудится. В конце концов, Сириус и Ремус сказали Гарри, что они попробуют выяснить у Дамблдора, не лишился ли тот рассудка окончательно.
Рождественское утро Гарри встретил со смешанными эмоциями. С одной стороны, он был рад ненадолго выбраться из библиотеки и переключить мысли на что-то помимо Малфоя, своей связи с Хогвартсом и новых способностей. С другой же, Гарри по-прежнему не горел желанием очутиться в одной комнате с Роном и Джинни. Он мог пережить то, что Рон будет его игнорировать — на обеде будет с кем поговорить. Боялся же он того, что его вовлекут в спор между Роном и Джинни на глазах у миссис Уизли. Младшие Уизли будут требовать, чтобы Гарри занял их сторону. »Держись, Гарри. Сосредоточься на том, что ты можешь контролировать, и прекрати распускать нюни. В худшем случае Рон перестанет с тобой разговаривать, а это, по сути, и так имеет место быть».