Сила любви
Шрифт:
«Ортодоксальная Эллада плени меня своею литургией…»
Ортодоксальная Эллада, плени меня своею
литургией,
И душу закричать заставь, и нищими своими на
паперти
Мне сердце разорви, и на коленях пред Христом
Венчай меня своею набожной рукой со всем
страданием людским.
И до, и ныне – распластанную мою душу в расход
пусти,
Все обращая в дух и слово своих псалмов.
И, умирая в Страстную пятницу с Христом, и дух,
и плоть мою
Разорванные на куски – прими, и верою своею
заново создай;
И дай воскреснуть мне той музыкой святой и
мелодичной,
Что в каждом сердце будет петь, и птицей белой —
Вестником любви –
Ты и я
Рукой по волосам ведя,
Я вдаль смотрю
И с вечностью не спорю.
Лазури капля – я в узоре бытия,
Тебе – быть цвета глубиной позволю.
На море света рябь —
Лишь всплески настроенья,
Солнца – игра, и наслажденье – морю,
А ты – над морем – небо без конца,
Без края – нежность – этого не скрою.
Когда пройдет столетье вереницей,
Не смей дрожать и закрывать глаза —
На нашей глубине оно не отразится,
Мы – вечны: цвет и небо, ты и я.
Память
Памяти Б.Л. Пастернака
Твоя душа вплелась в меня цветами,
С корней ее янтарный мед ловлю;
Лишь годы тела стеблем высыхают,
Но ярок цвет – его по вкусу меда узнаю.
Иду по кругу, лепестки считая,
И, кругом памяти тем становясь,
Я о начале бесконечном песнь пою.
В непреломленный цикл – в себя тебя
вбираю,
И голосом своим я эхо воскрешаю,
И голос твой в том эхе узнаю.
Быть поэтом
Неравнодушное лицо мое
Так трудно вывести теням из света;
Босая, с посохом стою.
Неравнодушием, как золотой монетой,
Ему я за ответ плачу на мой вопрос:
«Как сделать так, чтоб быть всегда поэтом?»
Чтобы руками-сучьями отважно простираясь к
небу
И, сбрасывая спелые плоды, мне в тот же миг
Ладонями крестьянских рук умелых
Все солнце отделить от кожуры.
Чтобы от блеска рыбьей чешуи глаза, сгорая,
Волною заливали пенной жар;
И рыбака зрачками свет играя,
От странных их сетей меня бы ограждал.
Чтоб быть вплетенной васильком – кусочком
неба —
В венок из ржи прекрасный косаря,
Чтобы, закинул голову и синь увидев,
Все небо сотворил бы из меня.
Быть тем иль этим, и – не знать покоя,
Быть миром, проникающим в миры;
Владеть и властвовать солнцем из кожуры,
Любовью ослепленными глазами рыбака
И неба синевою.
И жду я от Него ответ; так исступленно
Только может ждать поэт ответа на вопрос:
«Как вечно быть собою?»
Как сделать мне порок – порогом,
Чтобы, переступив его единожды,
Не соблазниться следом?
Какую тьму должна пожертвовать я Свету,
Чтоб видеть, слышать и дышать – душою,
И значит – быть поэтом.
Бабушке
Словно в зеркало, смотришься
пристально
И находишь себя во мне.
Что так ищешь жадно, неистово
В непорочном детском лице?
Может быть, твое продолжение —
отражение я приму? Удостаиваюсь
Высокой чести я, принимая любовь твою.
Кареглазая, теплоокая, где твои доброта
И грусть? Как наследием – дарами
Бесценными осыпаешь ты горсть мою.
И, в студеную стужу ненастную мимо
Зеркала проходя, я весну – тебя увидала,
Разглядев в ней частичку себя.
Руки – теплые, сердце – нежное,
Все – от той, что звалася Анною,
Той, что жизнь земную жила,
А любовью любила – царскою.
Марина
Памяти М.И. Цветаевой
Марина.
Имя –
И все одно – пучина.
Тверже воды агата – волной,
Воля – волна – Марина.
В сказанном слове – мыслью
до дна,
И вновь – грудью на скалы.
Знает: на скалы – обречена,
Но и волна – немало.
Душа, как птица, взлетит в
вышину,
Белые перья скинув,
Белую пену рукой ловлю,
Пена – судьба – Марина.
Музе
На беду иль на радость зашла я
В ту таверну, что манит глаза,
И краса средиземного моря мне
На стол вина поднесла.
Пригубить и уйти я хотела —
Слишком сладким казалось вино,
А отпив, не смогла, не сумела —
Затянуло в сладкое дно.
И заблудшей душой я стала,
Затерявшейся среди грез,
Путеводной звездою Муза
За собою меня ведет.
И уж вижу то, что не смею,
Не дано увидать без нее,
Капли крови горячего сердца
За вино отдаю ее.
Платой требует мою душу,
И получит ее сполна, —
Без винной, сладкой химеры ее
Душа мне совсем не нужна.
Прибрала, отравила, присвоила
Все, что было и будет мое,
И уж знает, что и жить не стоило бы
Без желанной любви ее.
Простовласой, босой иль в золоте —
Всякой буду любить тебя,
И мечтать, и грезить о горечи
И о сладости твоего вина.
«Никогда не знавала столь нежных я пальцев…»
Никогда не знавала столь нежных я
пальцев,
Столь тонких кистей не увидишь в толпе,
Порхают, как счастье и как несчастье,
Меня осеняя в любовном кресте.
И ягоды соком помажут мне губы,
Напомнив о клятве кровавой моей —
Их целовать и в праздник, и в будни,
Поить эликсиром любви своей.
И, жадно читая те письма,
Тех пальцев целуя след,
Я снова и снова любить их владельца
Даю сокровенный обет.
Но осень любви желтит страницы,
Пророчествуя холода,
И вот уж душа не может смириться,
Что чувство его – перелетная птица —
Уносится в никуда.
А строки звенят холоднее, —
Замерзшего сердца струна.
Как могут такие пальцы
Писать такие слова?
Телу
Раскрытым ртом я извергаю любви своей желанья,
Касанья твоих пальцев цветами в тело проросли,
И корни их разбили вдребезги и низвергают в
бездну
Той прежней близости моей воспоминанья.
И в данный сей момент на поле брани только
я и ты,
И чей огонь любви сожжет быстрей в познании
одним другого —
Все тот огонь, что слабость тела моего
в другого – силу
Превращает снова.
И губы прирастут к губам, нисколько не жалея
страсти,
И вдохновению любви подчинены, и не оспорят
этой власти.
И влага откровения земного из пор сочится, жажду
утоляя тех тел,
Что правила своей игры лишь знают и сладкие
минуты не считают
Своей земной любви.
И, восхваляя тело за то, что есть оно, – как ключ
в долину наслажденья,
Я грежу все о той любви, и кровотоком мыслей тех
любовных
Я сердцу возвращаю то, что в сердце быть должно.
Зачем ты такой
Зачем ты такой бесконечно гордец,
Зачем ты так бесконечно суетен,
Пойми же не это – мира венец,
И соль мироздания не вкусишь ты.
Ты помнишь все даты мои наизусть,
Но, милый, что мне с этого?
До сути твоей не доберусь,
Прячешь ее где-то ты.
Частями себя даря, даришь любовь
частями.
И лето любви увидеть зимой —
Разве такое возможно?
Любовь из осколков принять не хочу,
Такую принять – сложность.
Реши ж наконец, что важней для тебя:
Моя – любовь иль твоя – гордость.