Сила на краю империи
Шрифт:
— Добро пожаловать в прошлое, мальчик мой.
Глава 29
Обычные люди далеки от осознанных сновидений.
Мы погружаемся в вымышленную реальность и отдаёмся ей всецело, искренне веря в правдивость того, что вокруг происходит.
Я — обычный человек.
Но, тесно общаясь с морфистами, понимаю, что не всё так просто. Есть некое коллективное бессознательное, океан снов, в котором можно странствовать, воруя информацию и воздействуя на чужие умы. А ещё там можно создавать конструкты —
Так вот, Джан научила меня тонкому искусству распознавания конструктов.
Первый признак — это присутствие человека, нарушающего закономерный ход событий. Вот, например, отцу Симеону совершенно нечего делать в сюжете, затрагивающем одну из моих инкарнаций. Разум может выкинуть и не такое, поэтому в игру вступает второй признак — осмысленный диалог. А третий, и самый важный признак, — ощущение чужеродности. Подсознание чувствует внедрение, и жертву накрывает тревогой. Именно тревогой, не паникой.
Должны присутствовать все пункты.
Но даже это не запускает осознанность, потому что у вас нет соответствующих морфических навыков. А хуже всего то, что вы не можете проснуться, если заперты в чужом конструкте. И да, время там может тянуться хоть до бесконечности, это субъективное восприятие.
Я понял, что происходит.
Захотел проснуться.
И не смог.
— Нет, не получится, — успокаивающе произнёс инквизитор. — Над этим конструктом работало несколько человек. Все они разбросаны по миру, и тебе кажется, что я приехал один.
Сосредоточившись на голосе, я понял, что он принадлежит человеку, спустившемуся в трюм по деревянному трапу. Мои глаза почему-то не могли привыкнуть к темноте, и я видел перед собой чёрное пятно. Отец Симеон присел на корточки.
— Вы обошли защиту Бродяги, — признал я.
— Было не просто, — согласился инквизитор. — Домоморфы отлично справляются с любыми попытками внедрения в своё пространство и защищают хозяев даже во сне. Поэтому мы работали, не покладая рук. Создали плетение иллюзий настолько правдоподобных, что они не вызвали подозрений у машины.
— Бродяга улавливает векторы силы.
— Конечно. Но ты невнимателен, Сергей. Мы собирали этот конструкт втроём, и векторы сбились. Домоморф не может вычислить направление атаки.
Я промолчал.
Происходящее мне сильно не нравилось, и лучший способ прекратить это дерьмо — проснуться. Но… не получалось. Симеон наблюдал за моими потугами. Я не мог видеть его улыбку, но понимал, что противник доволен.
— Зачем это всё? — спросил я.
Мозг лихорадочно соображал. За основу взят сюжет из моего прошлого. Следовательно, инквизитор знает кто я и откуда. Он не читает мысли, как и другие морфисты, но может раскручивать образные цепочки. Подбрасывать картинки, вынуждать меня думать о тех или иных вещах, добывать таким образом сведения. По схожей схеме работает Джан, когда извлекает из параллельных миров заказанные чертежи.
— Видишь ли, я навёл о тебе справки. Выяснил правду о родителях. Понял, какую схему сотрудничества предложил тебе князь Трубецкой. Неужели ты всерьёз считаешь, что инквизиция
— Допустим. Что дальше?
— Обрисую положение, в которое ты попал. Джан Курт отправилась куда-то далеко и не может тебе помочь. Бродяга думает, что всё в порядке. Проснуться ты не можешь, выставлены блоки. И да, если мы захотим, то убьём тебя прямо здесь, потому что в команде работает боевой морфист.
Последняя фраза дала проблеск надежды.
Симеон не знает о существовании Ярика.
Но Ярик, к сожалению, не получал приказа следить за мной, и на его вмешательство тоже рассчитывать не приходится.
— Вы меня изучали, — догадался я.
— Дольше, чем ты думаешь, — согласился Симеон. — Просто влезали в твои сны и наблюдали. Сделаны определённые выводы, но мы хотим знать больше.
— Выводы? — заинтересовался я. — Например?
— Очевидно, ты не из этого мира. В тебе слишком много воспоминаний… Я думаю, ты умирал неоднократно. Редкий Дар, ничего не скажешь. И ты умеешь убивать. Но это всё, что ты умеешь.
— Что вам мешает официально предъявить обвинение?
— Ну, это успеется. Я пока не знаю, в чём тебя обвинить. Есть уверенность, что ты проник в колонию Мароан с помощью своего домоморфа. Исчезновение документов — твоих рук дело. Как и ликвидация наших людей. Но я не понимаю, зачем ты пошёл по этому пути, обладая столь внушительным багажом знаний. Как ты стал обладателем артефактов… хм… настолько специфических, как домоморф? Пользуешься ли огнестрельным оружием в этой реальности или ограничиваешь себя холодным? Каковы твои цели? Всё это мне непонятно.
Пока инквизитор говорил, я прикидывал свои шансы.
Если нельзя проснуться и получить помощь от Джан… может, удастся привлечь ещё кого-нибудь? Телепаты спят, их не разбудить без морфистов.
Администратор?
Мысль неожиданная.
— И что ты собираешься делать? — я начал тянуть время.
Возможности Администратора в коллективном бессознательном мне неизвестны. Быть может, он вообще не заточен под операции в этой среде. Но он, чисто теоретически, может призвать Бродягу.
Коммуникатор я держу при себе на случай экстренной связи. Это часть наших договорённостей. И сейчас кубик находится под подушкой, в нескольких сантиметрах от моей головы. Близко и далеко. Потому что я застрял в плену конструкта. Нельзя проснуться, но… вдруг я могу перетащить руку в реальности, сжать грани и вызвать своего покровителя?
Грёбаные морфисты.
Всегда ждал подвоха с этой стороны.
— Знал, что ты спросишь, — с теплотой в голосе ответил Симеон. — Я буду задавать вопросы и сопровождать их образными слепками. Ты будешь отвечать. Можешь врать, это неважно. Мы с братьями всё равно отслеживаем реакции и непроизвольные фантазии, порождаемые твоим разумом. Иногда параметры конструкта будут редактироваться, так веселее. Готов?