Сила притяжения
Шрифт:
— Вот что ты должен был ответить двадцать лет назад. Не благодари.
*****
Юлиан
Я не понимал, что происходит. Но то, что что-то пошло не по сценарию — это я осознал сразу. Не нужно было обладать особым интеллектом, чтобы понимать — Аня никогда не написала бы такого в свой адрес, да и в целом не заступилась бы за ту женщину, которая пыталась разлучить её родителей.
Но, даже если вдруг скудности мозга не хватило бы, чтобы понять ситуацию правильно — реакция дяди Андрея, да и всех Данчуков, расставила бы всё по местам. Глава семьи вскочил
Плевать. Её вот-вот собирался устроить я. Потому что — КАКОГО ЧЁРТА?! Что, нахрен, вообще происходило? Почему Давид вёл себя так, словно всё шло по заранее составленному сценарию? Или…это было его видение спектакля? В любом случае, вопросов от этого меньше не становилось.
Меж тем, Кузнецов, холодно улыбнувшись, поклонился гомонящей толпе — и спокойно покинул сцену, оставив других ребят растерянно топтаться на месте, не понимая, что делать дальше. И, судя по виду режиссёров, они тоже не до конца осознавали, что произошло и как себя вести.
Что там в такие моменты делают герои в американских фильмах? Выходят на сцену и отыгрывают всё за злодея, который решил всё испортить? И все рукоплещут, думая, что так и было задумано? Увы, с нами это не прокатило. Даже при всём желании я бы не смог стать тем рыцарем в сияющих доспехах, потому что не знал роль. И всё, на что я оказался способен — это сидеть рядом со своими родителями и с бессильной яростью смотреть на сцену. Мечтая только об одном — чтобы всё это поскорее закончилось, и я оказался за кулисами. Уж там он от меня не скроется.
Моё желание исполнилось быстро — кто-то догадался дать команду опустить занавес. Когда, под роптание толпы, тяжёлые шторы скрыли актёров и декорации, я вскочил на ноги. Одновременно со мной это сделал и дядя Андрей. Прежде чем его успели остановить, тот пулей пронёсся к чёрному ходу, который вёл за кулисы. За ним, путаясь в длинных юбках, побежали тётя Мари и Нюта. Самый мелкий Данчук замыкал процессию. Ну а я что? Разумеется, устремился за ними.
Успел я как раз вовремя, чтобы успеть застать тот момент, когда дядя Андрей схватил Давида за ворот футболки, приподнимая над землёй.
— Андрей, отпусти его! — кричала тётя Мари, пока Аня растерянно стояла чуть в стороне, прижимая к себе испуганного Сашу.
— Обязательно! — рыкнул мужчина, — Как только выбью из этого сосунка всё дерьмо. Поблагодарю, так сказать, за совет.
— Данчук! — повысила голос его супруга, — За избиение студента, пусть и совершеннолетнего, тебя по головке не погладят! Отпусти его! Давайте всё решим, как цивилизованные люди!
С явной неохотой, но мужчина прислушался к голосу разума в лице жены. Вот только со мной это не сработало. Сняв галстук-бабочку и отбросив в сторону пиджак, я мрачно изрёк:
— У меня такой проблемы нет.
Затем, прежде чем меня успели остановить, я подскочил к Давиду и ударил. Первый удар взорвался болью в моём кулаке — у Кузнецова
За первым ударом последовал ещё один, за ним — третий. Я чувствовал, как мои костяшки ныли, окрашиваясь алым, и это приносило мне мрачное удовлетворение. Но его было недостаточно. Я бил этого подонка, а он даже не пытался сопротивляться. Почему, мать вашу, он не отбивался?! Нет, он лишь пытался сплевывать кровь — и улыбался, чёрт возьми! И это лишь сильнее раззадоривало меня, пробуждая желание всеми доступными средствами стереть эту улыбку с его блядского личика. И если потребуется — вырезать её нахрен.
Увы, моим планам не было дано осуществиться. Меня он этого обмудка банально оттащили подоспевшие друзья.
— Пустите! — рычал я, пытаясь вырваться, но Меридов держал крепко.
— Юлиан! — окликнул меня отец, который (ну конечно!) тоже уже был за кулисами, — Успокойся! Ты убьёшь его!
— И пусть! — крикнул я, — Он заслужил!
— Не тебе его судить, — осадил меня родитель, — Это дело Ани и её семьи. Не наше. Ребята, уведите его.
— Нет.
Это было первое слово, которое произнесла Аня. Она подошла ко мне и покачала головой, глядя при этом только на Давида. Который вытирал кровоточащие нос и губы и — вы не поверите! — продолжал улыбаться. Подонок.
— Пусть Юлик останется. У меня нет от него секретов.
— Ну, конечно, — хмыкнул Кузнецов.
— Пасть закрой! — бросил ему уже я и обратился к Медидову, — Пусти. Обещаю не убивать его. Пока что.
— Спасибо и на этом, — отозвался друг, — В мои планы не входит таскать тебе передачки на зону.
Юмор я не оценил, но от меня это, судя по всему, не требовалось. Все лишние вышли из небольшой подсобки, и там остались только Данчуки (кроме Сашки — мелкого тоже было решено увести), Кузнецов и я.
Первой слово взяла, как ни странно, Аня. Она держалась удивительно спокойно, хотя я отчетливо видел, что подруга едва сдерживала эмоции.
— Просто скажи мне — за что? — спросила девушка, — Зачем было портить дело всей моей жизни?
Давид пожал плечами:
— Это было важно для тебя.
— И? Я что-то сделала тебе? Обидела как-то? Прости, но я не могу вспомнить ни одного случая, когда могло бы такое произойти.
Брюнет хмыкнул разбитыми губами, после чего выплюнул:
— Всё просто. Ты родилась. Из-за тебя моя мать сошла с ума.
Что, простите? Я умер и в наказание попал в мыльную оперу, типа «Сплетницы», или что там смотрят девчонки? Что нёс этот идиот? Судя по всему, Аня тоже не понимала, в чём было дело. В отличие от дяди Андрея. Мысленно сложив «два плюс два», тот сказал:
— Ира.
— Бинго! — воскликнул Давид и поморщился — видимо, громкие звуки приняли ему боль.
Какая жалость (нет).
— Я не понимаю, — слабым голосом произнесла тётя Мари.
Поддерживаю. Я тоже слабо соображал, что творилось на этой импровизированной сцене. Режиссёр, где ты? Почему нам не выдали текст? Что сейчас нужно говорить и делать? Ау!