Сила рода. Том 3

Вяч Павел

— Вижу, — ифрит посмотрел мне прямо в глаза. — Раньше верил. Ждал. Долго. Потом устал. Разочаровался. Ненавидел. Сгорал от злости и ненависти. Почти выгорел от равнодушия. И разочарования.

Видимо для него это была очень длинная речь, поскольку после этого ифрит замолчал и висел передо мной несколько минут.

— Но ты пришел, — наконец-то подытожил он.

— Пришел, — подтвердил я.

— Вритра не обманул, — ифрит посмотрел мне за спину, словно увидел там неизвестного

мне Вритру.

Кстати, знакомое имечко…

— Как я могу тебе помочь? — спросил я, не выдержав повисшей тишины.

— Раньше хотел стать частью, — непонятно сообщил ифрит. — Сейчас хочу свободы. Помогу тебе, получу свободу. Тебе помогать не надо. Помогать надо мне.

Изъяснялся ифрит не очень понятно, но я его понял.

— Я готов, — кивнул я.

— Дары.

Ифрит продемонстрировал мне огненный меч и… шахматную фигуру.

— Доказательство!

Хм, интересно, какое доказательство ему нужно?

— Это же я… — я попытался немного схитрить.

— Ты, — ничуть не смутился ифрит. — Дары. Доказательство.

— Мда… — я задумчиво посмотрел на Огненный клинок и шахматную фигуру.

Единственное, что приходило мне на ум — показать ему в ответ рунный меч и… подаренную Кабулом черную пешку.

Вот только доступа к Пространственному карману у меня не было…

Машинально сунув руку в карман — скорее по привычке, чем действительно ожидая найти там пешку, я с удивлением, нащупал рифленую фигурку.

Чувство было странное — будто ты десять раз проверил карман в поисках ключей, и на одиннадцатый нашел их в только что пустом кармане!

— Вот.

Я продемонстрировал ифриту пешку и он довольно улыбнулся.

Улыбка была довольно жуткой, но эмоции довольства и тепла, хлынувшие от него дали понять, что я всё сделал правильно.

Ифрит молча протянул мне шахматную фигуру — хорошо сохранившегося черного слона и указал мечом на статую Толстого.

— Или он, или он.

— Или статуя или меч? — расшифровал я.

— Да, — подтвердил ифрит. — По-другому никак.

— Бог с ним, с этим мечом, — практически не раздумывая ответил я. — Что дальше.

— Дальше? — задумчиво переспросил ифрит, поднимая взгляд в кроваво-красное небо. — Дальше домой.

Он с силой вонзил Огненный клинок в стеклянную землю, и во все стороны разбежались тысячи трещин.

Надеюсь, его дом не Огненное пекло…

Равнина дрогнула, в следующий миг осыпаясь куда-то вниз, но мы остались висеть в воздухе.

Я чудом успел подхватить статую Толстого и даже не выронил подаренную фигуру.

Ифрит же, за секунду до землетрясения превратился в огненный вихрь, заключив нас в кокон из пламени.

— Жжется, — процедил я сквозь зубы, чувствуя,

как кожу начинает всерьез припекать. — Ы-ы-ы!

— Терпеть. Яд есть нектар! — казалось, со мной говорит пляшущее со всех сторон пламя.

Я покрепче стиснул зубы и зажмурил глаза, но всё равно увидел, как на ослепительно жёлтый песок упала кровавая простыня неба.

Огонь вспыхнул, и я, потеряв точку опоры, полетел вниз.

— Ы-ы…

Всегда боялся высоты, но тут, ужас только начал подкатывать к горлу, как что-то мягкое сильно толкнуло меня в ноги.

Выронив статую из рук — прости, Ваня — я машинально перекатился на бок, выполняя страховку, и тут же осторожно прищурился.

По глазам резануло яркое солнце, и я увидел… прислонившуюся к двухметровому обелиску Рив.

— Ты просто не представляешь, как я рад тебя видеть, — сообщил я Рив, поднимаясь на ноги. — Может сегодня без тренировки?

Амазонка задержала на мне внимательный взгляд, но ничего не ответила.

В руках она вертела обычный кинжал, и то и дело посматривала на трибуны.

Раньше меня трибуны как-то не волновали. Они были как бы покрыты «туманом войны», что ли?

Оттуда шел гул, изредка доносился звон монеты и редкие яростные выкрики, но эмоций я не ощущал — так, шумовой фон.

Сейчас, присмотревшись к трибунам получше, я увидел, что «туман войны» отполз чуть дальше, обнажив первый ряд.

— Рома?

Замершего на каменной скамейке Дубровского я узнал с первого взгляда. Вот только он был какой-то… разбитый?

— Я сейчас, — предупредил я Рив и статую Толстого, после чего бросился к Дубровскому.

— Ты как Ром? — а вот теперь я совершенно точно ощущал присутствие толпы.

Огромная живая масса бушевала за туманом, и я чувствовал, что как только он развеется, на арену обрушится водопад человеческих эмоций.

Дубровский молча посмотрел на меня и дерганно вытянул руку вперёд.

Вблизи он выглядел ещё более странно.

Во-первых, его безостановочно била мелкая дрожь, во-вторых, по вытянутой руке сначала пробежал комок мышц, затем волна огня, которая тут же осыпалась ледяными снежинками.

Я не ас по Одаренным, но при взгляде на Романа, складывалось впечатление, что ещё немного, и он лопнет от переполняющей его силы.

— Давай помогу, — предложил я, касаясь его руки.

Бдыдыщ!

Стоило мне прикоснуться к Дубровскому, как моё тело пронзила вспышка боли, а я пришел в себя в пяти метрах от каменного ограждения арены.

— Ого, — прошептал я, покосившись на Рив.

Амазонка молча пожала плечами и принялась чистить кинжалом ногти.

Я же, упрямо сжав зубы, пошёл к Роме.