Сила слабых. Женщины в истории России (XI-XIX вв.)
Шрифт:
«Ярославли и вси внуце Всеславли! Уже понизите стязи свои»,— восклицает автор «Слова о полку Игореве», призывая князей помириться ради интересов земли Русской.
Певец Боян говорит в поэме, что у Всеслава «вещая душа». Упоминая о необыкновенных способностях Всеслава, он подтверждает это таким образом: «Тому в Полотьске позвониша заутреннюю рано, у святыя Софеи в колоколы, а он в Кыеве звон слыша», то есть когда звонили в Полоцкой Софии к заутрене, то в Киеве Всеслав, избранный народным вечем на великое княжение, слышал этот звон. Современники «Слова», фигурально выражаясь, могли слышать в Киеве звон Софии Полоцкой и благодаря внучке Всеслава — Евфросинии.
Евфросиния Полоцкая была знаменитой просветительницей Полоцкой земли, Полоцкого княжества. Спустя и тридцать лет после смерти Всеслава борьба киевских и полоцких князей не утихла,
Провозглашая в речах и «Поучении» единение русских князей перед лицом половецкой опасности, Владимир Мономах и его сын Мстислав в действительности преследовали цели самодержавного управления всей русской землей, жестоко расправлялись с противниками и прибирали к рукам все, что могли. Еще Ярослав Мудрый принял титул «самовластия», и все Ярославичи упорно бились за право владеть этим титулом. Полоцк со своим выборным вечем не уступал своей независимости, и тогда Мстислав сослал полоцких князей — сыновей Всеслава вместе с их семьями в Византию на кораблях (из Византии была родом бабка Мстислава — мать Владимира Мономаха, и связи родства служили в то же время и связями политическими).
Расправившись с династией Всеслава, Мстислав пошел походом на Литву, одержал победу и в честь этих двух знаменательных событий заложил в Киеве церковь Богородицы Пирогощей, упомянутой автором «Слова».
Однако вернемся к внучке Всеслава — Евфросинии. Мы не знаем в точности года ее рождения, не знаем, побывала ли она в ссылке ребенком вместе со своими родителями. Летописи об этом молчат. Молчат, может быть, и не случайно: Мстислав за свои победы над язычниками получил прозвище Великого, был канонизирован православной церковью и причислен к лику святых. А так как Евфросиния впоследствии была также канонизирована, то отправлять в ссылку одному святому другую святую пли хотя бы ее родителей — не лучшее украшение биографии канонизированного героя.
В Византии судьба сосланных сложилась, кажется, благоприятно, потому что будущий византийский император Мануил Комнин (через несколько лет он взошел на престол, годы царствования 1143—1180) женился на одной из сосланных дочерей Всеслава Полоцкого — тетке Евфросинии [8] .
В эту пору в Византии процветала женская образованность, и сестра отца Мануила Комнина — Анна Комнина была известной писательницей. Современники называли Анну «тринадцатой музой» и сравнивали ее со знаменитыми женщинами-философами античности. Вокруг нее группировался кружок ученых, которые комментировали труды Аристотеля. Сама Анна написала замечательный исторический труд — историю царствования отца «Алексиаду». Даже по рассказам на девочку из далекой полоцкой земли все это должно было произвести сильное впечатление.
8
Алексеев Л. В. Полоцкая земля. М., 1966, с 227.
В детстве будущая Евфросиния носила «княжое» имя — Предслава. Решение юной Предславы стать монахиней вызвало сопротивление родителей, которые мечтали совсем о другой судьбе для дочери. Однако кровь гордой Рогнеды не зря текла в ее жилах. Предслава постриглась в монастырь тайком от отца и приняла имя Евфросиния. Вместе с сестрой она поселилась при Софии Полоцкой — главном соборе города и занялась переписыванием книг. Есть предположение, что Евфросиния вела и летопись, которая до наших дней не дошла. Вскоре в Сельце под Полоцком княжна-монашка сама основала женскую школу. Историк В. Н. Татищев, располагавший недошедшими до нас полоцкими источниками, довольно подробно описал, как Евфросиния учила молодых девиц пению, швению и иным полезным ремеслам.
В 1161 году ее трудами и попечением был воздвигнут монастырь. Главный его собор — Спасо-Преображенский — дошел до наших дней. В только что воздвигнутый собор, отстроенный в предельно короткий срок — тридцать недель, Евфросиния пожертвовала напрестольный крест — чудо ювелирного искусства середины XII века. Надпись на кресте гласила, что он сделан мастером Лазарем Богшей, что за работу он получил 40 гривен. Кроме этой деловой надписи, на кресте было выбито заклятие Евфросинии, будто вспомнившей своего деда Всеслава, когда он сидел в «порубе» и молился кресту. Заклятие гласило, что никто не смеет вынести крест из монастыря: тот, кто нарушит запрет, будет проклят «и в сей век и в будущий», независимо от
В 1173 году Евфросиния отправилась в далекое паломничество — в Константинополь, а затем и в Иерусалим. В Иерусалиме она скончалась и была там погребена, а когда уже после похода князя Игоря город был захвачен турецким султаном Салех-ад-Дином в 1187 году, мощи ее были, по преданию, перенесены русскими паломниками в Киев. Шла подготовка третьего крестового похода, и захват Иерусалима султаном имел большой резонанс во всем христианском мире. Султан приказал христианам покинуть город со всем своим имуществом. Легко допустить, что кто-нибудь из русских иноков взял с собой и мощи соотечественницы. Тогда в Киеве это должно было стать важным событием, привлечь опять внимание к Полоцку и полоцким делам. Именно такое огромное внимание Полоцку уделено в «Слове о полку Игореве». Это тем более объяснимо и понятно, что женою великого князя киевского Святослава, героя поэмы, была племянница Евфросинии Полоцкой — Мария Васильковна.
Брату Марии Васильковны — Изяславу Васильевичу — посвящены в «Слове» поэтические строки: о том, как он «притрепа славу деду своему Всеславу», а сам лежит на кровавой траве — «притрепан литовскыми мечи».
Мария Васильковна
Вместе с отцом Мария Васильковна была, вероятно, в византийской ссылке, а ее свадьба со Святославом Киевским описана в Ипатьевской летописи. Супруги прожили в любви и добром согласии 51 год, и Мария Васильковна имела на мужа огромное влияние, о чем даже нам сообщил летописец: так, говоря о походе князя Святослава в 1180 году, он особо оговорил, что поход этот князь «сдумав с княгинею своею». Приведен в летописи и последний разговор князя с женой перед смертью: описывая, как умирал Святослав, летописец не упомянул ни сыновей, ни дочерей князя, но что сказал Святослав и что ответила ему Мария Васильковна — записал подробно [9] .
9
Ипатьевская летопись.— Полное собрание русских летописей (далее всюду - ПСРЛ), т. 2. М., 1962, с. 680.
Итак, полоцкая княжна — помощница и друг своему мужу, образ «доброй» жены. Положение дел в ее родной Полоцкой земле живо волнует княгиню, вероятно, поэтому придворный певец Святослава так внимателен в «Слове» к полоцким делам и произносит хвалебную речь в честь прадеда Марии Васильковны — Всеслава Полоцкого.
Можно думать, что таких придворных певцов было немало во всех княжествах — был свой певец в Полоцке, в Чернигове, в Галицкой земле, во Владимире, Суздале и иных городах. И конечно же, героические песни рождались и распевались повсюду — «и на пирах и на поле битвы» [10] . Героические песни исполнялись придворными певцами в разных княжествах, у разных князей. Ведь XII век был веком рыцарства, крестовых походов, веком расцвета трубадурской и миннезингерской поэзии. Разумеется, не обошел этот процесс и Древней Руси.
10
Соловьев Л. В. Политический кругозор автора «Слова о полку Игореве».— «Исторические записки», 1946, № 25, с. 98.
Прекрасная Дама в средневековой Европе
Нельзя забывать, что Древняя Русь находилась в тесных отношениях со странами тогдашнего европейского Запада, средневековой европейской культурой. Оттого, естественно, и многочисленные аналогии, отголоски и отблески европейских жанров и сюжетов в «Слове». А в иных отношениях поэма эта и спорит, противостоит тем мотивам, какие сложились в соседней ей — письменной и устной — европейской поэзии.