Silentium
Шрифт:
Доктор Йен Грифит стоял на пороге дома Кертисов. Уже который день он размышлял над тем, почему Энн Кертис не отвечает на его звонки и даже не пускает его к пациентке. Сегодня утром главный врач больницы Святой Маргаретт – Сэйдж Брэйвуд, его коллега по Институту Психиатрии сказал ему, чтобы тот оставил пациентку Криспин Кертис другому врачу. И вот он здесь, чтобы получить объяснения от матери Криспин, но похоже дома нет никого.
Грифит считал себя хорошим специалистом и очень хотел помочь девочке, которая по видимому многое знает, но память в целях безопасности сблокировала многие события. И его отстранение от лечения пациентки было для Йена новостью. Он же почти добрался
Не желая сдаваться, доктор Грифит обошел дом стороной, входя на частную собственность без видимых причин. Но он очень хотел получить ответ от Энн Кертис, однако наткнулся за домом совершенно не на нее.
– Это частная собственность, - невысокий голос заставил доктора вздрогнуть. – У вас есть разрешение или документ, который заставит меня опустить оружие?
Эмма за пять лет научилась хорошо обращаться с оружием, пытаясь хоть как-то оправдать свой развод с мужем. И уж точно она бы не промахнулась с семи футов. Она не видела со спины, что за человек стоит на газоне дома ее сестры, но когда он повернулся, она едва не нажала на курок машинально.
– Ты?! Какого черта ты здесь делаешь?!
Грифит тоже явно не ожидал увидеть Эмму с оружием в руках. Он и не предполагал, что она приехала в Балтимор. Он думал, что более никогда ее не увидит. Особенно после того, как узнал, что она стала невольной виновницей трагедии в семье своей сестры. Тогда, пять лет назад, когда Йен Грифит был по уши влюблен в красивую и страстную Эмму, он даже не предполагал, что его правда может разрушить чью-то жизнь. Но она разрушила жизнь Эммы и ее семьи, хотя по сути никто бы не узнал об их связи с учительницей, если бы ни Йен, который в порыве ревности все рассказал Энн и Лукасу Кертис. Он разрушил ее жизнь до основания, тогда, пять лет назад. У Эммы сейчас было полное право жать на курок. Но жить с еще одним грузом – это слишком.
– Я пришел к твоей сестре, - ответил доктор на вопрос, пытаясь мыслить ясно.
Но сложно мыслить ясно, когда на тебя направлен ствол винтовки. Йена даже не интересовало в тот момент, откуда у Эммы такое оружие. Сейчас его интересовало, когда Эмма его опустит.
– Моей сестры нет дома. Ты это понял, когда она не открыла тебе дверь, не так ли?
Грифит молчал. Ему нечего было сказать, проще потянуть время.
– Я имею полное право стрелять, ты на частной собственности. У тебя нет разрешения или другого документа, где было бы сказано, что это вторжение правомерно. Так что ты скажешь в оправдание?
– Я ошибся, - ответил Грифит. – Думаю, мне лучше уйти.
Эмме не хотелось отпускать того, кто разрушил ее жизнь, не имея на то никакого права. Но убийство – не выход. Жизнь Эммы уже не склеишь, а месть ничего не исправит.
– Думаю, что тебе лучше не возвращаться.
Грифит кивнул и отправился обратно. И пока он не свернул за угол следующего дома, он чувствовал, что ему тычет в спину прицел винтовки.
В доме мисс Блю было светло и уютно. Большая терраса, у окна которой стоял стол заваленный тетрадками. Наверняка здесь мисс Блю проверяет сочинения одноклассников Криспин. Справа стояла тумбочка, на которой в свою очередь стоял телевизор. Он был накрыт сверху тряпичной салфеткой, но Криспин разглядела полосы пыли. Слева, недалеко от входа висела картина художницы Ники Боэм «Маяк». Когда-то давно мисс Блю рассказывала в классе, что очень любит творчество этой художницы. Дверь в сам дом оказалась закрыта, но через окна было видно, что живет мисс Блю не богато, но вполне комфортно. Рядом с дверью в дом, на невысокий лежанке стал серый пушистый кот.
– Это Гарольд, - махнула рукой мисс Блю на кота. – Его принес
Кот даже ухом не повел, когда они появились на террасе, продолжая спать.
– Ты хотела поговорить? Давай присядем на диван.
Диван стоял в углу, перед телевизором. Небольшой, но удобный, он был идеально вписан в интерьер вытянутого помещения террасы. Мисс Блю словно чувствовала, что разговор будет долгим и напряженным, поэтому на небольшом журнальном столике, возле кота стояли чайные чашки и чайник.
Усевшись на диван, Криспин сразу же протянула мисс Блю конверт. Он запечатан не был и Мэгги ловко извлекла содержимое. Криспин кивнула на то, что перед разговором, она хочет чтобы мисс Блю прочла три страницы написанного на тетрадных листках.
Криспин написала письмо перестраховываясь. Очевидно, что после неимоверно долгого периода молчание связки отказывались работать так, как хотелось бы. Поэтому нужно было как-то рассказать мисс Блю об этом, чтобы она не испугалась, если что-то пойдет не так. Да и напрягать связки больше, чем надо, тоже не стоит.
Пока Мэгги внимательно читала письмо, Криспин поднялась и подошла к окну. За ним солнце отплясывало славный танец на ведрах и садовой утвари. Изумрудный газон переливался словно россыпь нефритовых камней и лазурных глянцев. Чуть поодаль стоял мужчина с лопатой на плече. Он явно устал на солнце, и сейчас просто стоял расслабившись. Но что-то в его такой позе насторожило Криспин. Она неожиданно вспомнила свой рисунок о странных мужчинах на фоне изумрудного газона. Один из них напоминал мужчину с лопатой.
Криспин тряхнула головой, но перед взором все еще стоял рисунок. Все это должно куда-то вести. Обязательно.
Она вздрогнула, когда на ее плечи сзади осторожно легли руки мисс Блю и легкий голос, произнес:
– Я понимаю, что значит молчать столько лет. Я сама не говорила почти два года, мне просто нечего было сказать людям, которые не хотели слушать и знать.
Голос мисс Блю успокаивал, и гнал тот рисунок из памяти, напоминая Криспин зачем она сюда пришла. И что надо сделать, перед тем, как возврата не будет.
Она повернулась к мисс Блю, и оказалась в интимной близости к женщине, которая ласково смотрела ей в глаза, ожидая словно чуда.
– Я знаю очень много о том дне, когда все изменилось, - тихо, почти шепотом сказала Криспин, смотря как расширяются зрачки серых глаз мисс Блю.
После слов сказанных Криспин, между ними грозовой тучей повисла томная тишина, прерываемая только дыханием обеих.
Осознавая слова сказанные Криспин, мисс Блю подумала о том, что ее неимоверно тянет к этой девушке. Тянет не по-дружески, не как учителя к ученице, не как психолога к пациенту, а так… по запретному. Так, как тянуло ее к Эмме Кертис и так, как уже давно ни к кому не было такой тяги. Одергивая себя, пытаясь привести мысли в порядок, Мэгги коснулась ладонями плеч Криспин и та вздрогнув, снова увидела калейдоскоп.
========== Глава 7. Истинные виновники. ==========
Повторенная ошибка становится виной.
Как оказывается много за пять лет пропустили обе. Неимоверно много событий, о которых нигде не прочтешь. Просто потому что их тщательно скрывали все это время, но которые каким-то образом копились в кластерах памяти, словно собираемые невидимым сборщиком, который запер все это до какого-то определенного времени, когда все должно быть обнародовано.
Так Криспин узнала тайну, которую скрывали двое. Она четко увидела на постели тетю Эмму и мисс Блю, так тела жгла страсть, а потом наступила расплата за это. И потом, что было потом тоже. Как эта связь вскрытая ревностным человеком, разрушила жизни обеих женщин, навсегда.