Силмирал. Измерение

Левина Александра Павловна

Услышав последние вести, оба вскочили. Ворлок выпрямился и насторожил уши, а Лента наоборот, чуть сгорбилась.

– Нейра… ты уверена, что хочешь этого?.. – этого вопроса я ожидала и… боялась.

– Лента! Я же уже говорил: мы не имеем права… - попытался одёрнуть её волк.

– Да. Лен, извини меня, прошу, но…

Рысь шагнула ко мне со смешанными чувствами на лице. Но тут же как будто испугалась, и, отвернувшись, метнулась к окну и оперлась на раму, будто ей резко поплохело. Лишь через минуту до меня донёсся

её ледяной голос.

– Тогда иди.

– Лента-а… - я действительно содрогнулась чему-то в её сгорбленной фигуре и плотно прижатых ушах. Ну, пойми же ты меня, прошу…

– Нейра, нам надо спешить. Идём. – Лок за плечи развернул меня к выходу.

У самой двери я вновь обернулась, неестественно вывернув голову, но она так и не произнесла больше ни слова.

Внизу нас уже ждали Дар и Эсприт. Оба встревоженные, напряжённые, на лучших родронах. Тут был и Родя, хитро вывернувший шею и сейчас размеренно, с блаженным выражением морды, чешущий задней лапой за тем местом, где по плану должны были располагаться уши.

– Ну что, едем? – напряжённо спросил Раудког, пока я одёргивала своего летучего коня.

Я кивнула и обернулась на Ворлока.

Тот понял мой смешанный взгляд и покачал головой.

– Всё, что должно было быть сказано, я уже сказал. Удачи тебе.

Когда мы выходили на взлёт, я не удержалась и обернулась. Успела заметить Ворлока, нахохлившегося и сложившего руки-лапы на груди…

Когда мы чуть поднялись, мой взгляд с удивлением обнаружил множество морд, мордочек, клювов и рыл высунувшихся из окон. Гораздо меньше, конечно, чем когда мы с Шелескенами ехали на переговоры, но всё же…

Но среди всех их я всё же смогла выделить одну серую напряжённую фигурку, вскочившую на подоконник и отчаянно машущую нам рукой.

И именно тогда у меня мелькнула грустная мысль: а ведь я так и не нарисовала тебе портрет Лока, Лента…

Подстёгиваемые родроны гнали изо всех сил, и часам к двум пополудни следующего дня мы оказались на окраине Каурула, напротив того места, где открылся портал. Здесь нам пришлось проститься с Эспритом.

– Дальш-ше вам идти вдвоём. Мне грус-стно оттого, что вы приняли такое реш-шение, С-сиурбланка, но изменить его я не вправе. Удачи вам… обоим.

– Эсприт… - я крепко сжала его ладонь в мелких чешуйках. – Я… не говорю прощай. До встречи.

На миг в глазах змея мелькнуло удивление, а в следующую минуту мы с Раудкогом скрылись под пологом леса.

…Портал сиял так же ярко, но он определённо стал меньше. Если раньше он был почти в полтора человеческих роста, то теперь Дар едва ли мог войти в него, не пригибаясь.

Словно по команде, мы оба остановились. Предстоящее расставание должно было стать самым болезненным…

Неожиданно я поймала себя на мысли, что в голове настойчиво вертится имя… моё имя.

Настоящее.

Или… тогда я уже не могла с точностью сказать, кто я. В голове всё перепуталось, сказывалось волнение, тревога, слабость после ранения…

Но я помнила, имя практически висело у меня перед глазами.

– Дар, - негромко проговорила я, - а знаешь… я вспомнила, как меня звали… там.

Сокол чуть повернул голову.

– Правда? И… как же?

Я глубоко вздохнула. Имя, словно живое существо, стремилось выпорхнуть на свободу.

– Александра.

Уголки губ Мрадразза дрогнули.

– Надо же. Наше, советское. А меня Михаил зовут. – Прервал меня он. – Ну… Миша. Мишка Птицын. Я из Москвы.

Я чуть не задохнулась от удивления. А затем с визгом повисла у него на шее.

Дар растерялся.

– Ней… точнее, Александра…Саша… ты чего?!

– Дарвэл, я ж тоже оттуда! – я с сияющими глазами наблюдала за тем, как у него поднимаются брови и расползается широкая улыбка.

Он осторожно снял меня и легонько сжал мне плечи.

– А… а откуда? Ну… в смысле… с какой улицы?

Я задумалась, смешно сморщив нос.

– Сейчас… подожди, дай вспомнить… а! Точно! Вучетича, тридцать три.

– Вучетича? Хм… не слышал о такой. Но, похоже, её назвали так недавно…

– Подожди-ка, - в голове у меня что-то предупреждающе щёлкнуло и я отстранилась. – Ты…из какого года сюда попал? И...и почему сказал про моё имя, что оно "советское"?
– вдруг осенило меня.

– Из семьдесят четвёртого. – Он вдруг насторожился. – А ты?

Я закусила губу. В один момент на сердце стало противно.

– Миш… - я отвела взгляд. – А ведь я родилась в девяносто втором… а забросило меня сюда аж в две тысячи десятом…

Раудког на минуту словно окаменел. Потом неуверенно, даже чуть боязливо провёл ладонью над моими волосами, не касаясь их.

В мгновение ока нас разделило несколько десятилетий. Не самый большой срок... и всё же.

– Но ты… ты же не забудешь меня?

Я замотала головой, а потом легонько сердито стукнула его в грудь.

– Да как ты только посмел предположить! Вот возьму и… и не знаю…

– Саш… Нейра, что с тобой? – Дарвэл-Михаил попытался поймать мой взгляд, но я отвернулась и замотала головой.

– Всё нормально.

На самом деле ничего нормальным не было. Тридцать шесть лет… так долго… Но почему же тогда я не видела его раньше?

Так долго… а вдруг… с ним что-нибудь случилось? Или он… забыл?

Я часто заморгала и подняла лицо к небу. Говорят, так слёзы могут закатиться обратно…

С погодой не очень повезло. Противные, низкие облака сплошным покрывалом как будто обесцветили сверкающий небосклон. Может быть, было бы даже лучше, если бы они были серыми, рваными, но не такими равнодушно-белыми…