Сильная и независимая для котика
Шрифт:
— Мало ли чего хочешь ты! Есть такие вещи на свете, когда нужно переступать через собственное я. Когда нужно жертвовать личным комфортом ради достижения более высоких целей. Я вот, например, думаешь, хотел воспитывать убийцу?
— Я не убийца! — четко проговорила Клара. Слова отца напротив обыкновения отрезвили. Они не распалили привычную ярость, не заставили, как прежде, биться в исступлении её сердце, не затмили разум. Наоборот, Дорн ощутила в себе холодную отрешенность. Ни один человек, даже отец, не имеет права говорить с ней в подобном тоне. —
— И куда ты пойдешь? — насмешливо бросил отец. — Кому ты нужна?
— Моргану, — спокойно проговорила Клара и села обратно на свое место. Кидаться посудой и устраивать истерику до сих пор не хотелось. Вот чего действительно требовала уязвленная гордость, так это реванша. — Ты ведь меня совсем не знаешь. Не представляешь, насколько важной я стала для отряда, для судьбы всей галактики. Может я и есть спаситель, о котором ты призываешь молиться преданных кворчей. Несешь бред про черные дыры, а сам даже ни на парсек не приблизился к тайнам мироздания, как это сделала я, твоя дочь!
Мать от таких слов выронила из рук посуду, а отец так и остался сидеть с открытым ртом, лихорадочно бегая глазами по изменившейся вдруг дочери. Тон Клары, холодный и суровый, уверенность в произнесенных словах, решимость в ставшем вдруг непроницаемым взгляде и отдаленно не напоминали глупую болтливую малышку, которую привыкла наблюдать родня.
— И если ты забыл, — добавила Клара. — Я потеряла брата, а мать сына. И в этом никто не виноват. Не один ты страдаешь от этой трагедии, пора бы уяснить!
— Что? — взревел отец, обрушивая кулаки на стол. — Как ты смеешь мне, кто с малых твоих лет жил в людях, ел не досыта, спал без просыпа, всю жизнь угробил на то, чтобы только потакать твоим прихотям, такое говорить!
— Самому не смешно? — остудила его пыл Клара. — Всё это делала для меня мама, а ты только бегал по любовницам! Если так неймется переехать — сам и переезжай. А я останусь жителем СШГ, там, где считаю нужным. Потому что это мой дом!
— Батюшки мои! Сердце! — схватился за грудь отец. — Жена неси скан! Кажется у меня приступ.
— Работал бы, а не просиживал штаны в спейснете, крепче бы здоровье было! Это я тебе как квалифицированный врач говорю, — разошлась Клара, которая никогда не умела вовремя остановиться. — Да, я врач! Врач, а не санитарка, и я спасаю людей на войне. А ты, что делаешь ты? От твоих идей каждый, кто посмотрит хоть одно видео, отупеет в одночасье. Что ты хорошего сделал в своей жизни? Чем ты по настоящему пожертвовал ради высших целей?
— Да как ты смеешь! — отца заело на этом восклицании, и он никак не мог придумать ничего более подходящего, чтобы вразумить зазнавшуюся дочь. — Я воспитал неблагодарное чудовище! Чудовище!
— Я сама выросла. Не потому что ты приложил к этому руку, а вопреки этому!
— Вон! — заорал отец, брызгая слюной. — Вон из моего дома! Не дочь ты мне больше! Не дочь! Я от тебя отрекаюсь!
— Офигеть! Он от меня отрекается, — расхохоталась Клара. — Напыщенный кворч,
— Вон! — пуще прежнего закричал отец и затопал ногами. Рядом уже суетилась мать со сканером, но он оттолкнул её от себя с такой силой, что прибор вылетел из рук и разбился об пол.
— Уйду, уйду, не переживай, — встала Клара из-за стола. — Только помни, ты отрекаешься и от моей зарплаты. Если думаешь, что я пошлю тебе или матери хоть одну кредитку, то глубоко ошибаешься.
Клара поспешила к себе в комнату. Смешанные чувства радости и страха, делали её движения резкими и скорыми. Как же давно хотелось всё это высказать отцу, как же давно она скрывала от самой себя настоящее положение дел в семье. И сейчас всё представлялось сном, ненастоящим, призрачным, и эта мысль пугала не меньше, чем мысли о будущем. Если всё и вправду не наяву, то как же решиться и воплотить это в жизнь?
Клара собрала сумку и без сожаления покинула дом. Но не успела сделать и пары шагов, как её тут же догнала мать.
— Не надо, не сердись, милая! — принялась она причитать. — Отец отойдет, оттает, простит тебя. Возвращайся. Попроси прощение и всё будет как прежде.
— Прощение? — замерла обескураженная Клара. — Да ноги моей больше не будет в доме этого полоумного сумасброда!
— Клара! Ты что такое говоришь? Он твой отец. Ты обязана его любить! Будь мудрее, не нужно устраивать конфликты. Ведь он прав. Куда ты пойдешь?
— Куда глаза глядят. И тебе советую уходить. Сколько ты еще будешь терпеть эти загоны? Он вампир, все соки из тебя высосал. Уйдешь — я буду помогать тебе, хотя увидишь, сколько высвободиться денег. Не уйдешь, мне жаль, но я не смогу больше тянуть двух великовозрастных детей на своей шее. В одном вы правы, мне тоже пора устраиваться в жизни.
— Будет плохо, позвони дедушке, — мама трясущимися руками переслала координаты своих родителей. — Тебе они не откажут. И помни, я… я люблю тебя!
— Я тебя тоже, — Клара крепко обняла мать.
***
Морган умылся, придирчиво разглядывая себя в зеркале, и поторопился к завтраку. На кухне уже находились обе сестры — Лена пила чай, а Мурси лежа на животе, прямо на полу, с интересом наблюдала за Палпи, неторопливо поедающего сухой корм.
— С каким аппетитом наедает мой котичка, — ворковала капитан, но заслышала появление Моргана и тут же поднялась. — Я тут случайно оказалась, капрал. Не подумайте ничего. Нечаянно упала.
— Лицом в кота? — усмехнулся Морган.
— Это эксперимент! Вот поглядите, капрал, — Мурси с энтузиазмом указала на угол ящика возле мисок Палпи. — Как он так ест, что корм застывает на поверхности стены?
— Просто это не кот, а поросенок, — проворчала Лена. — Если вздумаешь его клонировать после смерти, дай мне возможность поиграться с генами.
— Не говори ерунды! — вздрогнула Мурси. — Палпи никогда не умрет.
— Сэр, если вам хочется валяться на полу, то валяйтесь. Возможно, я тоже к вам присоединюсь, как позавтракаю. Сравним наши наблюдения.