Сильнее меня
Шрифт:
— Хорошо. Я разберусь, спасибо, — беру у неё бумаги, успевая коснуться тонких пальцев. Оцениваю, как она приоткрывает губы, садясь в кресло напротив. А потом вспоминаю про кулон между нами и киваю на него: — У меня тоже хорошие новости. Уже почти работает. Попробуешь?
— На себе? — моргает Эла.
— Ну должна же ты сама опробовать свои идеи?
Беру украшение, обхожу стол и наклоняюсь над девчонкой. Отвожу её волосы, касаюсь нежной шеи, застёгиваю цепочку. Довольно сложно не сгрести красные пряди и не обхватить её грубо, не посадить
Прижимаю кулон к бледной груди, которая вздымается под моей рукой.
— Он, конечно, не должен работать против твоей воли, так что направь магию в камень. Один раз.
Если в какой-то момент мне казалось, что Керрай Олейн, несмотря на ушлость, продешевил с её контрактом, то теперь я уверен, что он просто голову пеплом начнёт посыпать через пару лет. Эла всё-таки правда отличный маг. Лучше, чем я думал даже недавно. Может, конечно, это рвение доказать лично мне, что с ней шутить не стоит — но я думаю, что скорее природное упрямство. И ум. И умение открыто смотреть на вещи.
Единственная проблема — мне не нравится, когда она ездит в поле и лезет к нагглам. Об этом мы ещё спорим, но я придумал альтернативы. Во-первых, выдал ей побольше учеников — у неё вроде отлично получается натаскивать их, а заодно так она хотя бы всегда окружена людьми. Во-вторых, у меня она снова работает с артефактниками и сама включилась в разработки на уровне идей.
Которых у неё накопилось много. Которые она, как оказалось, научилась тщательно обрабатывать. Началось с того, что она заговорила со мной про ауры — спросила, почему раз они влияют на нас и могут многое сказать, мы не настраиваем на них артефакты. Я не смог ответить толково. Тогда она пару недель пытала Эрента и каких-то своих знакомых на тему исследований в этой области, и вот.
Амулет на её груди вспыхивает, начинает медленно мерцать. Голубым. Цветом волнения.
— Переживаешь? — уточняю я.
— Ещё как. — Её глаза широко раскрыты. — Что, неужели и правда получилось?
Это скорее наш первый совместный эксперимент — настроить какое-нибудь украшение на ауру так, чтобы оно показывало настроение владельца. Мелочь… которой, правда, уже заинтересовались несколько знатных дам Рейты, когда я об этом проболтался. Яро заинтересовались. Я ещё с прототипом не закончил, а у меня в столе лежит пачка писем — о том, что такая вещь просто необходима женщинам (честным, конечно!), чьи мужья не хотят их понимать.
Кто знает — может, и правда поможет кому-то выразить то, что сложно выразить словами?
Но ещё серьёзнее мысль Эрента, что ауры можно использовать во врачевании — и это может открыть совершенно новые перспективы. Выявлять болезни, которые не могут найти годами. И лечить их тоже.
У нас впереди исследования, способные изменить жизнь Ларгоссы. И она принесла их — женщина, которая по-прежнему волнуется в моих руках.
Я опускаю руки ниже. Беру её за талию и
Эла порывисто вздыхает, прижимая ко мне упругой грудью.
Когда вновь открываю глаза, вижу, что камень мерцает — зелёным интересом, красной страстью.
— Точно работает, — шепчу, проводя пальцем по её губе.
— Да, — выдыхает она совершенно бесхитростно, и почему-то особенно возбуждающе. — Знаешь, не сомневалась, что ты будешь такие эксперименты проводить.
— Я уже не настолько непредсказуем и страшен?
Она улыбается. По-настоящему — широко, с искрами в жёлтых глазах, с какой-то почти детской радостью. А потом, конечно, смущённо фыркает.
— Разумеется, у тебя получилось, — бормочет. — Это же ты. Спасибо.
— У тебя получилось. У нас.
Она учится ценить себя, а я — то, что в жизни появилось какое-то новое тепло.
— Уже поздно, мы снова задержались, — шепчу ей на ухо, в шею, в волосы, сжимая талию. — Поехали домой?
Её руки бегут по моей шее, гладят, очерчивают — но она кивает. И я напоминаю себе, что рабочий стол — хорошая вещь, но день был долгим.
Подхватываю её, ставлю на ноги и увлекаю к выходу.
Я как-то сразу уговорил Элу жить вместе. Воспользовался моментом, ковал железо пока было горячо. А теперь стараюсь не выпускать из рук на всякий случай. О магии между нами тоже многое было сказано. Мы пробовали разное за этот месяц. Я пил её настойку. Прислушивался к себе. Потом не пил — но перемен почти не заметил. В какой-то момент мне начало казаться, что это просто данность: я хочу быть с ней рядом. Обнимать её. Чувствовать её запах, перебирать волосы.
Дорога домой — всего десять минут, и мы проводим её, прильнув друг к другу, обсуждая остатки дел.
Приезжаем в родовой особняк. Лаэм так и не вернулся сюда — хотя с братом мы поговорили по душам. Я очень странно себя чувствовал: одновременно хотел вправить ему мозги и в то же время понимал, что сам не лучше.
Что виноват перед ним, как ни крути.
А ему в последние месяцы пришлось принять, что в ближайшее время денег отца он не увидит. И к моему удивлению, меня он о помощи не просил. Видимо, был слишком зол, разочарован. Как-то выкрутился сам, сейчас даже решает проблемы лаборатории — сказал, что слишком не хотел её терять.
Я, конечно, не могу быть уверен, что он не влезет в огромные долги.
Не спустит всё наследство, даже ещё не получив.
Но кое-что я с удивлением понял: он выглядел собраннее и счастливее в последние наши встречи. И это, наверное, главный аргумент поверить в то, что со своей жизнью он лучше справится сам.
Не знаю, как у него сложится с личным, но я “одобрю” любую женщину с которой он придёт. Кем бы она ни была.
Мы заходим в светлый холл. Здороваемся с дворецким, Келлом. Эла как всегда смущённо улыбается человеку, содержащему этот монструозный дом.