Сильнее страха
Шрифт:
— Дорогой Элиас, вы единственный, кто еще величает меня «господином вице-президентом»! Как наши дела?
— Они затащили нас в порт Осло, но нам известен пункт их назначения. Одна из наших групп быстро их там настигнет.
— Я думал, вы устроили им ловушку.
— Кнопф что-то заподозрил и, видимо, нашел способ их предупредить. Они не пришли на встречу.
— Где они?
— В Бергене. Нашим группам приходится добираться туда на автомобилях. У Уокер с ее журналистом часа четыре форы, но я уверен, что мы их сцапаем.
— Зачем они туда
— Думаю, встретиться с Кнопфом.
— Он тоже от вас ушел?
— Это искушенный противник, знаток наших профессиональных приемов. Такую дичь нелегко…
— Избавьте меня от ваших оправданий. Досье у него? Да или нет?
— Надеюсь, у него. Если это так, то он захочет обменять его на жизнь своей подопечной. Потому я вам и звоню: как прикажете поступить?
Вице-президент велел дворецкому, вошедшему с лекарствами, немедленно убираться.
— Документы забрать. А они, и Кнопф с ними заодно, должны исчезнуть. Клан Уокеров всегда портил мне жизнь. Пора ей присоединиться в аду к своему дедуле, он там ее заждался! Знаю, о чем вы сейчас подумали, Литтлфилд: я тоже совсем скоро туда попаду. Что ж, у каждого свое проклятье! Досье «Снегурочка» должно испариться, это вопрос национальной безопасности.
— Знаю, господин вице-президент. Можете на меня положиться.
Вице-президент потянулся к ящику ночного столика, достал оттуда Библию и посмотрел на фотографию, служившую в ней закладкой. Он сам сделал этот снимок сорок шесть лет назад, солнечным летним деньком на острове Кларкс.
— Перезвоните мне, когда покончите с этим. Вынужден с вами попрощаться, меня ждет другой разговор.
Вице-президент закончил разговор с Элиасом Литтлфилдом и включил вторую линию.
— Кнопф мертв, — раздалось в трубке.
— Вы уверены? Этот человек полон сюрпризов.
Эштон не стал отвечать.
— В чем дело, что за странное настроение? — спросил вице-президент. — Досье у него?
— Досье никому не достанется, условия нашего соглашения неизменны.
— Зачем тогда было убивать Кнопфа?
— Он подобрался к нему слишком близко и собирался воспользоваться им, чтобы сохранить жизнь внучке Лилиан.
— Где ваши мозги, Эштон? Мы старики, наше соглашение нас не переживет. Будут новые Кнопфы, новые Сьюзи Уокер, новые не в меру любопытные журналисты. Необходимо уничтожить доказательства сделанного нами, прежде чем…
— Сделанного вами, — поправил его Эштон. — Кнопфа я убил потому, что он мог допустить слабость: он мог отдать его вам, а вам я никогда не доверял. Оставьте малышку Уокер в покое, без Кнопфа она совершенно неопасна.
— Она, может, и неопасна, но журналист — другое дело, а они заодно. Доставьте мне досье — и я прикажу ее не трогать, раз это для вас так важно.
— Повторяю, наше соглашение остается в силе. Если с малышкой Уокер что-нибудь случится, пеняйте на себя.
— Перестаньте мне угрожать, Эштон, это никогда не шло на пользу тем, кто осмеливался играть со мной в подобные игры.
— В последние сорок шесть лет
Эштон бросил трубку. Бывший вице-президент в бешенстве стал звонить Элиасу Литтлфилду.
Сьюзи и Эндрю расхаживали по крепости Бергенхус вместе с несколькими туристами-англичанами, слушавшими экскурсовода.
— Что-то я не вижу твоего друга, — сказал Эндрю.
Сьюзи спросила экскурсовода, нет ли поблизости места, где можно поесть селедку.
Вопрос развеселил норвежца, и он ответил, что этого добра полно в городе, а в крепости кухни нет уже много столетий.
— А где в старину находилась трапезная? — осведомился Эндрю.
— Солдаты ели в зале стражи, но он закрыт для посетителей, — объяснил экскурсовод.
Затем он дал понять, что должен уделить время и остальным экскурсантам, и занялся ими.
— В Средние века, — заговорил он, поднимаясь по лестнице, — эта местность называлась Холмен — то есть «островок» или «скала», — потому что была окружена водой. В крепости было несколько церквей, среди них знаменитая Кристкиркен, церковь Христа, усыпальница средневековых монархов Бергена…
Сьюзи схватила Эндрю за руку и показала на красную ленту в нише, запрещавшую проход. Они замедлили шаг. Экскурсовод уводил свою группу на вершину башни.
— Зал построили при Хаконе Четвертом, в середине тринадцатого века…
Его голос удалялся. Сьюзи и Эндрю дождались, пока все ушли, перешагнули через ленту и заспешили по узкому коридору, поднялись на несколько ступенек, свернули под прямым углом вправо, толкнули дверь, преградившую им путь.
Кнопф сидел, привалившись спиной к стене. Земля вокруг него была залита почерневшей кровью. При их появлении он приподнял голову, на мертвенно-белом лице появилась слабая улыбка. Сьюзи бросилась к нему, схватила мобильный телефон, чтобы вызвать «скорую», но Кнопф накрыл телефон ладонью.
— Еще успеешь, милая, — сказал он, кривясь от боли. — Я уж думал, что не дождусь вас.
— Ничего не говорите, берегите силы, мы отвезем вас в больницу.
— Мне хотелось бы избежать перед уходом громких тирад, но, боюсь, уже поздно.
— Не бросайте меня, Кнопф, умоляю, кроме вас, у меня никого нет!
— Ну вот, теперь ты произносишь высокопарные речи! Прошу тебя, не плачь, я этого не вынесу, к тому же я этого не заслуживаю. Я тебя предал.
— Замолчите, — пролепетала Сьюзи, давясь рыданиями, — что вы такое говорите?
— Уверяю тебя, я знаю, что говорю. Я хотел любой ценой завладеть этим досье и использовал для этого тебя. Хотел купить за него твою безопасность, но досье это бы не спасло: я бы его все равно уничтожил. Любовь к родине для меня превыше всего остального. Ничего не поделаешь, в моем возрасте трудно стать другим человеком. А теперь слушайте внимательно. Я сберег последние силы, чтобы рассказать то, что знаю.
— Кто это сделал? — спросила Сьюзи, держа окровавленную руку своего покровителя.