Сильнодействующее средство
Шрифт:
— Вы не могли бы прекратить эту перебранку? Речь идет о жизни человека!
Изабель хотела возразить, что в этой драме по меньшей мере две жертвы, но Авилов не дал ей сказать.
— Вы совершенно правы, миссис Циммер. Именно поэтому я и поспешил известить вас о своем решении. — Он выдержал картинную паузу, желая придать больше веса своим словам. — Я уже договорился о лечении маэстро Циммера по моей методике.
— Вот это новость! — обрадовалась Мюриэл.
— Конечно, никаких гарантий я вам дать не могу. Сегодня
— Спасибо вам, доктор. Большое спасибо. — Мюриэл с трудом сдерживала слезы.
— Вот и чудесно, — объявил русский и резко встал. — Все заинтересованные стороны я буду держать в курсе. — Он не преминул добавить: — К ним, безусловно, относится и доктор да Коста.
— Не стоит утруждаться, доктор Авилов. И лучше всего, если я вообще больше никогда о вас не услышу.
Джерри Прахт знал, что по-настоящему успокоить Изабель можно только одним способом.
— Айза, давай поженимся прямо сейчас.
— Что?
— Ты меня слышала. Если хочешь, я даже готов просить благословения у твоего отца. То есть — Реймонда, разумеется.
— Ни за что не позволю тебе жениться на мне. В генетическом плане я — бомба замедленного действия.
— Но я же тебя люблю.
— Я тебя тоже. Именно поэтому ты не должен этого делать. У меня выбора нет, а у тебя — есть.
— В таком случае, — заявил он, — я передумал.
— Насчет чего?
— Насчет твоей генетической пробы. По крайней мере, тогда у меня будет пятьдесят шансов из ста, что ты скажешь мне «да».
— Если честно, это единственная причина, почему я готова согласиться. Во всем остальном я поддерживаю то, что ты говорил маме. С той минуты, как мне сказали, я спать не могу. Даже если результат окажется ужасный, по крайней мере, я буду знать. С другой стороны, если мы позволим это сделать Авилову, вряд ли он станет держать язык за зубами.
— Тут я согласен. Могут что угодно болтать о врачебной этике — когда дело касается знаменитостей, медики такие же трепливые, как все.
Изабель горестно вздохнула.
— Но не все еще потеряно, — заявил Джерри. — Это, может, и против правил, но я навел кое-какие справки и нашел одного человека, который не станет выдавать нашу тайну этому жирному русскому.
— Откуда такая уверенность?
— Это его бывшая жена. — Он подмигнул. — Сейчас она замужем за гарвардским профессором Адамом Куперсмитом, работает вместе с ним в иммунологии. А когда Авилов только начинал, именно она с рвением опричника помогала ему разрабатывать тест на Гентингтона. Насколько я слышал, она замечательный человек. Судя по всему, этот Авилов с ней обошелся по-свински.
— Вообще-то,
Джерри не стал откладывать в долгий ящик, тут же позвонил доктору Куперсмит и назначил встречу.
Несмотря на мучившие ее мысли, Изабель невольно отметила необъяснимое сходство между собой и не потерявшей привлекательности русской докторшей.
Аня приняла их в своем кабинете в Гарвардской школе медицины, и все ее лицо, а в особенности глаза выражали сочувствие, на какое способен только человек, сам переживший трагедию.
Она безоговорочно приняла условие конфиденциальности и даже настояла на том, что сама произведет забор крови.
— Черт! — простонала Изабель. — Я уколов боюсь.
— Уколов все боятся. — Аня улыбнулась. — До того, как сдать экзамен на врача, я работала лаборанткой. С иглой обращаться умею, уж поверьте.
Она не только не хотела причинить пациентке боль, но и всячески старалась психологически ее поддержать. Взяв у девушки кровь, Аня пообещала:
— Как только что-то прояснится, я вам сразу позвоню.
— В любое время дня и ночи! — попросила та.
Аня понимающе кивнула.
— Не волнуйтесь. Мой муж научил меня и секунды лишней не держать больного в неведении.
— Хороший, наверное, человек ваш муж, — заметил Джерри.
— Да, очень хороший. — В ее голосе вдруг послышалась печаль. Делая вид, что ничего не произошло, она добавила: — Адам был бы рад с вами познакомиться. Может, как-нибудь поужинаем вместе.
— Было бы здорово, — обрадовалась Изабель. — Но сначала — анализ.
— Конечно, — согласилась Аня Куперсмит с грустной улыбкой. — Делу время, потехе — час.
За пару дней до этого пришло первое письмо от Рея. Оно было написано на фирменной бумаге частной школы Ковентри, с золотым тиснением, и пришло как нельзя вовремя.
В выходные они не стали сидеть, как привязанные, у телефона в ожидании звонка, а сели в машину и отправились с ним повидаться. Хотя им было что скрывать, поездка удалась на славу.
Пожалуй, самой приятной неожиданностью оказались явные признаки появления у Рея личной жизни. Он и сам не замечал, как часто в разговоре всплывало имя Шэрон. Эта незамужняя дама преподавала девочкам физкультуру.
— Она очень славная девушка. Вам непременно надо познакомиться. В следующий раз мы это устроим, — соловьем заливался Рей. Подтекст заключался в том, что он всегда рад их видеть у себя.
У молодых людей сложилось впечатление, что Реймонд решил изменить свою жизнь окончательно и бесповоротно. Кавалер дочери больше не вызывал в нем внутреннего протеста, напротив, он стал видеть в Джерри человека, так же, как и он сам, всей душой преданного Изабель. Прощаясь, он даже обнял юношу за плечи.