Сильнодействующее средство
Шрифт:
Иен Каванаг сделал себе имя в научном мире — а также и состояние — преимущественно на службе в компании «Гематикс», биотехнологической корпорации, по заказу которой проводил испытания нового искусственного кровезаменителя, разработанного для больных гемофилией. Считалось, что это более перспективная субстанция по сравнению с имевшимися ранее.
Новаторская диссертация Каванага доказывала эффективность препарата и существенно подняла репутацию ученого в глазах научного сообщества — как и акции «Гематикс» на фондовом рынке.
Однако последовавшие
Стоило редактору научного отдела «Бостон глоб» учуять первые признаки назревающего скандала, как он поднял шум и недвусмысленно обвинил прославленного профессора Каванага в подтасовке научных данных. Скандал подхватили все крупнейшие агентства.
Ни у кого в Гарвардском университете не было сомнений, что Каванаг виновен. Карающий меч просвистел, мгновенно перерубив все нити, связывающие проштрафившегося ученого с этим достойным научным учреждением.
Утром, когда пребывающий в счастливом неведении Адам подъехал к служебной парковке, его остановил полицейский и сообщил, что проезд на территорию закрыт.
— Но я здесь работаю! — возмутился Адам.
— Послушайте, доктор, у меня приказ. А кроме того, насколько я слышал, тут кое-какие головы слетели, так что не исключено, что ваш пропуск на стоянку уже недействителен.
С трудом пристроив машину на Киркланд-стрит, Адам, вне себя от злости, бегом домчался до лаборатории.
На подходе к зданию он с изумлением различил толпу журналистов, телесъемочные группы и, что самое странное, полицию.
Адам протолкнулся через толпу и увидел, как под руководством офицеров полицейского управления старшекурсники выносят из здания коробки документов и загружают их в пикап профессора Каванага.
Администратор в форме вежливо, но твердо втолковывал растрепанному, небритому англичанину — Адам еще никогда не видел его в таком состоянии, — что тот больше на факультете не работает. Соответственно, со своего рабочего места ему разрешено забрать только личные вещи.
— Позвольте вам напомнить, доктор Каванаг, что сделать это надо до полудня — после этого в лаборатории будут поставлены новые замки.
Все это время репортеры наперебой выкрикивали свои вопросы, на которые, впрочем, никто не реагировал.
В дверях стоял еще один кордон. Их постоянный охранник по имени Мэл беспомощно держался в сторонке, в то время как его обязанности взял на себя один из старших офицеров охраны. В руках он держал списки допущенных и не допущенных в здание.
На Адама вдруг напал страх — что, если он тоже в черном списке? С трепетом он назвал себя.
Офицер бросил быстрый взгляд на его пропуск и учтиво произнес:
— Пожалуйста, проходите, профессор Куперсмит.
Поднявшись
— Хочешь сказать, тебя не перехватили? — удивилась жена.
— Кто?
— Репортеры, конечно. Они не задержали тебя внизу?
— Да с чего бы? — Адам почувствовал, что раздражается. — К этому грязному делу я не имею никакого отношения.
— Конечно, нет, дорогой, — нежно произнесла Тони. — Зато ты имеешь очень большое отношение к лаборатории.
— Не понимаю тебя.
— Как только ты ушел, позвонил декан. Но тебя уже было не догнать. Жаль, что ты меня до сих пор не послушал и не установил себе телефон в машине.
— Да в чем дело-то? — нетерпеливо спросил Адам.
— Дело в тебе, мой дорогой, — ответила она. — Только в тебе. Начиная с 12 часов сегодняшнего дня ты официально исполняешь обязанности заведующего лабораторией. Кажется, в таких случаях принято выдвигать три кандидатуры? Так вот, в вашем случае это ты, ты и еще раз ты.
Адам присвистнул.
— А знаешь, Тони, выходит, я не зря столько терпел. Может, подъедешь? Посидим в факультетском клубе? Отведаем наконец знаменитого гарвардского стейка из конины?
Он положил трубку. Сердце у Адама бешено стучало. Он тут же набрал другой номер.
— Привет, Лиз, у меня потрясающие новости. — Голос у него дрогнул. — Мне наконец дают место заведующего.
Как только оборудование Адама перенесли и установили рядом с застекленным кабинетом, он издал приказ о зачислении в штат трех новых сотрудников — Дерека Поттера из Калифорнийского технологического, Марии Сулейман из Массачусетского технологического и Карло Пизани из Венеции.
В первый же обеденный перерыв после назначения Адам, на правах нового руководителя, заставил каждого сотрудника доложить о ходе своих исследований, после чего попросил всех высказываться. А в конце сам подвел черту:
— У меня такое ощущение, словно мы роем где-то в глубине и не замечаем чего-то совершенно очевидного. Давайте сделаем вот что: каждый представит себя начинающим исследователем и тщательно, шаг за шагом, проанализирует физиологические изменения, которые влечет за собой нормальная беременность. Может, тогда мы сможем установить тот момент, когда наши «проблемные» женщины перестают нуждаться в стероидах и могут сами вынашивать плод?
Все покивали, продолжая жевать бутерброды и одновременно делая пометки в блокнотах. Каждый составил список изменений, происходящих в организме женщины в первые три месяца беременности — и цель оказалась достигнута. Ответ был очевиден.
— Как это мы раньше не додумались? — удивился Лен Кутник.
— Это оттого, что мы работали каждый сам по себе, — предположил Пизани. — А когда шеф собирает нас вместе, то мы начинаем напрягать мозги, чтобы произвести на него впечатление. — Повернувшись к Адаму, он спросил: — Я прав, профессоре?