Шрифт:
Сокращение романов, вошедших в этот том, выполнено Ридерз Дайджест Ассосиэйшн, Инк. по особой договоренности с издателями, авторами и правообладателями.
Все персонажи и события, описываемые в романах, вымышленные. Любое совпадение с реальными событиями и людьми — случайность.
И духом тот силен, кто чист душой.
Глава
Сверху доносился гул пролетавших высоко в небе бомбардировщиков.
Туалетная комната — ряд умывальников вдоль одной стены, ряд унитазов вдоль противоположной — не отапливалась, как и вся казарма. Дэвид Гэннон брился холодной водой. В двадцать лет брить ему было особенно нечего. Голубоглазый, с белозубой улыбкой и рыжеватыми, по-военному коротко постриженными волосами, он совсем недавно прибыл в эскадрилью. У Дэвида был предельно допустимый для летчика-истребителя рост — метр семьдесят пять, но зато вес вполне подходящий — шестьдесят восемь килограммов. Когда он, как сейчас, снимал нижнюю рубашку, у него можно было пересчитать все ребра. С годами Дэвид поправится — если, конечно, ему выпадет счастье выжить в этой войне.
Майор Джо Тофт вошел в туалетную комнату и встал к умывальнику рядом с Гэнноном. В свои двадцать пять Тофт был в эскадрилье самым старшим не только по званию, но и по возрасту. На счету Тофта, командира эскадрильи и ее лучшего летчика, было шестнадцать сбитых самолетов. Неудивительно, что Гэннон благоговел перед майором, который был к тому же на целых пять лет старше его.
Зеркало не отражало самого главного в Дейви: на нем еще не было крови, он пока не успел никого убить — и об этом знала вся эскадрилья. Зато никто не знал, что он еще ни разу не был с женщиной. В Америке у него осталась девушка по имени Нэнси. Он писал ей почти каждый день, она писала ему гораздо реже.
Надев летный комбинезон и куртку, Гэннон вышел на улицу, отыскал на стоянке свой велосипед. Утро было промозглое и хмурое. Сверху по-прежнему доносился гул бомбардировщиков, невидимых за плотными, низкими облаками. Самолеты летели в сторону холодного и неласкового Северного моря. Авиабаза располагалась всего в паре километров от берега, и Дейви даже чувствовал соленый морской запах.
Доехав до командного пункта, он прислонил велосипед к стене и вошел. Собравшиеся на предполетный инструктаж летчики переговаривались вполголоса, но все сразу притихли, когда на возвышение поднялся полковник. Один из штабных офицеров раздвинул занавеску, и они увидели настенную карту. Ежедневно перемещавшаяся ленточка сегодня протянулась до самого Штутгарта.
Казалось, в комнате стало еще тише. Авиации поставлена задача уничтожить промышленные объекты в пригородах, сказал полковник. Сопровождать бомбардировщики, уже поднятые в воздух, будут две из трех эскадрилий их авиационной группы, а также две эскадрильи «П-47» из 56-го полка — в общей сложности шестьдесят четыре истребителя.
Противник будет оказывать ожесточенное сопротивление, говорил полковник. При подходе к объекту ожидается сильный зенитный огонь. И на обратном пути также нужно быть готовыми к встрече с немецкими истребителями.
Затем
Инструктаж длился сорок пять минут. Когда он закончился, летчики подошли к доске, на которой висели красные и синие кружки с их именами. По расположению кружков каждый мог видеть, в какой он сегодня группе и где его место в ней. Дейви предстояло лететь в красном звене и снова быть замыкающим. Его задача — прикрывать звено сзади.
Летчики вышли из барака, разобрали велосипеды и вскоре скрылись в промозглом тумане. У них еще оставалось немного времени, чтобы заехать в столовую.
На завтрак давали омлет из яичного порошка, поджаренный колбасный фарш, апельсиновый сок и кофе. Летчики говорили о последних потерях. Называли имена — сбитые пилоты были из других эскадрилий, — искали объяснение каждому отдельному случаю. Кто погиб? Как? Почему? Они раскладывали куски хлеба на чугунной печке, чтобы сделать тосты, и, пока хлеб подсушивался, перечисляли чужие ошибки, словно убеждая самих себя — всех этих смертей можно было избежать.
Гэннон тоже положил хлеб на печку. Он понимал, что и его могут сбить, и порой думал о гибели в бою, хотя в его возрасте было трудно себе ее представить. Однако говорить об опасности ему нравилось. Это помогало ему ощутить превосходство перед оставшимися в Штатах ровесниками, которые не нюхали пороха, не сталкивались лицом к лицу со смертью.
Дейви сделал бутерброд с арахисовым маслом и джемом, завернул его в салфетку и спрятал в карман — в полете он наверняка проголодается.
Когда им выдавали парашюты, стоявший за ним в очереди майор Тофт спросил:
— Как настроение, Дейви?
— Нормально, — ответил он.
К самолетам их подвезли на грузовике. Гэннон окинул оценивающим взглядом «П-51-Мустанг», на котором ему предстояло лететь. Даже смотреть на него было приятно. Новенькая, еще не опаленная войной, как и ее пилот, машина.
Старший команды обслуживания доложил Гэннону, что машина готова к вылету. Он кивнул и залез в кабину. На Дейви были теплые ботинки, две пары носков, летный комбинезон и кожаная куртка, а поверх нее желтый спасательный жилет, на голове — тонкий кожаный шлем. В кобуре под мышкой лежал пистолет 45-го калибра. Техник поднял вверх большие пальцы и спрыгнул с крыла на землю.
Перекрестившись, Дейви нажал кнопку запуска. Одновременно с ним завели свои машины его товарищи по эскадрилье.
Самолеты взмывали в воздух попарно, с интервалом в восемь секунд, и один за другим скрывались за низкими тучами.
Поднимаясь на одинаковых оборотах, с одинаковой скоростью, истребители почти одновременно вынырнули на солнце, сиявшее над серой пеленой облаков, и быстро выстроились в боевой порядок. Командир эскадрильи покачал крыльями, что означало «подтянуться». Сейчас под ними было Северное море, хотя из-за облачности они и не могли его видеть. Вскоре в наушниках послышался ровный гул — работали вражеские радиоглушилки, — и они поняли, что летят над континентом.