Сильный 3

Ферриус Понс

— Даже если вновь захочется помочь тебе немного снять напряжение? — улыбка оставалась такой же весёлой.

Говорило мне это о том, что планы у матриарха явно определены. Мне стоило совершить или сказать что-то уж совсем из ряда вон выходящее, чтобы она изменила ко мне отношение.

— Особенно! Ведь у меня по настоящему особенная супруга! Но Вы должны об этом знать. Возможно, действительно удастся снять напряжение, а не как прошлый раз.

— Заметь, я сказала «немного». Если бы я хотела действительно тебе помочь…

Она

потянулась к прозрачному бокалу с голубоватым вином, пригубила и предложила жестом сделать то же. Не стал отказываться.

— …а я хочу помочь.

Глаза её слегка изменили выражение. Пожалуй, меня изучали пристальнее.

— Вы просто мастер уходить от ненужных вам вопросом. Понял, жену не буду здесь ожидать, к тому же у неё опять образовалась кампания из одного настойчивого охмурителя…

Иминаэл эла Дамэ вновь явился к Лине. Хорошо там сейчас много посторонних глаз, можно приглядывать меньше.

— … и вновь без реакции от Вас. Тогда я задам вопрос, от ответа на который Вы не сможете уйти, Сиятельная Мать!

— Не для тебя, Мирослав! — быстро возразила ясноокая, — для тебя я женщина, подруга, возможно любимая. Но не мать.

— Хм… Может, это и есть ответ на незаданный мною вопрос?

— Тебе интересно, почему я так ищу твоего внимания?

Родственная Богам закрутила воронку содержимое своего бокала.

— Моё внимание Вы находите сполна. Мне интересно, почему вы заходите так далеко и при этом так далеки от вроде бы очевидного результата. Может сложиться странное впечатление, что вокруг нет кандидатов. Глупость, конечно. Или вовсе нет?

— Они все слишком слабы, — слегка с пренебрежением произнесла альва, — или являются моими близкими родственниками.

Она посмотрела на меня проникновенно.

— Мне не интересны слабые мужчины, или же свои собственные потомки.

— А младенцы в сравнении с вами? — позволил себе немного нагловатую улыбку.

— Содержимое твоей головы, Дара и, раз уж ты перешёл на частности, твоих штанов приводят тебя в самое начало моего списка заманчивых кандидатов.

Почему-то мне показалось, что её платье стало короче, а грудь больше.

— Кандидатов куда?

— Это, Мирослав, как раз та часть вопроса, которая меня мучает.

— Неужели?

Пригубил вино. По обеим сторонам от меня и моей собеседницы расположились жрицы.

— Твои… — я обвёл пальцем высокопоставленную прислугу, — служительницы не просто так задействованы в нашем общении?

— Я могу касаться только своего мужчины, Мирослав. Это важное правило.

— Думаю у такого мужчины очень много обязательств?

Пока я ещё неплохо соображал, хотя голос, слова, внешний вид Алимэитэ дурманили голову.

— Каждый такой мужчина всегда был альв, — чётко произнесла светловолосая.

— Ах, какие всё же сложности! — развёл я руками, чуть не выплеснув вино. Недурное кстати, нравятся мне местные напитки.

— Должны ли мы бояться сложностей?

Лицо её стало

на мгновение серьёзным, но потом снова озарилось мягкостью.

— Хорошо, что нам не обязательно сразу это решать.

Под туниками жриц не оказалось ничего лишнего. То есть вообще ничего, только природная ухоженная красота, абсолютно одинаковая для всех четырёх. Фигуры были идеально похожи. Даже у сестёр, рождённых в один час, такой схожести во взрослом возрасте быть не может.

Это перестало меня занимать, как только госпожа матриарх села на колени и немного привстала, позволяя своим безукоризненным исполнительницам избавить её от одежды.

Она осталась передо мной полностью обнажённой.

Хорошо, что я достаточно раздражён за все эти дни, чтобы просто не застыть счастливым истуканом, а даже отпускать колкости:

— Представать перед посторонним мужчиной без одеяния разве не являлось одним из запретов?

— Одним запретом меньше…

Как мне нравятся её глаза, их взгляд.

— И кто тут найдёт посторонних?

— Так не долго дойти и до возможности подержаться за кого-то, — улыбнулся шире обычного.

— Не быстро, Мирослав. Есть стадии у этого процесса.

Я тоже остался без одежды, только для этого мне пришлось встать. Ложиться, чтобы избавиться от штанов, мне казалось неверным. Правда, теперь я стоял в полный рост и упирал своё злое напряжение прямо во взгляд хозяйке дворца.

Одна из жриц зашла ко мне за спину и прильнула к спине, ещё одна стала спереди взяла мою руку и положила себе на грудь. Это было приятно, но слегка неожиданно. Зато потом задумка прояснилась: Алимэитэ тоже встала, а её служительницы заняли немного иное положение — с боков от своей хозяйки, рука одной из них оказалась на прекрасной величественной груди.

Своими касаниями я ощущал светлоокую, не её последовательницу. Моя вторая рука призвала на помощь стоящую по другую сторону от госпожи вторую служанку.

Я определённо ощущал эти касания!

Но что-то было не так. Однако, я уже увлёкся. Эту занимательную игру я, между прочим, самостоятельно придумал давным-давно, ещё на Олесе испытывал, только такой чувствительности у меня не было. А тут… смело скажу, сиськи оказались хороши: упругие, ладные и очень чувствительные. Я не особо старался, больше сам наслаждался процессом, когда две женщины одновременно издали первый тихий стон. Жрица в моих руках и её хозяйка.

Кака чудесная игра! А ведь кто-то мне в первый раз с ней ещё помогал.

Тогда я дошёл только до живота, а теперь могу быть смелее. Рука ушла вниз, сразу же настаивая на том, чтобы ноги раздвинулись. Моё требование удовлетворили, и теперь я мог наблюдать действительно чудесную картину: разведённые шире плеч стройные длинные ножки, оттянутая назад попка, прогнутая спинка и выставленный вперёд живот и грудь… и светящиеся удовольствием глаза.

Надо добавить радости! Почему я ощущаю какое-то беспокойство?