Силовой вариант ч. 1

Афанасьев Александр

— И ты поверил — с Везировым? Да Алиев тебе его нарочно подставил.

— Не все так просто. Везиров — бывший посол в Пакистане.

— И что?

— А что если его там… того.

Соломенцев нахмурился.

— Что говоришь — думай!

— Да думал уже. Так думал!

Громыко выругался матом.

— Что Алиев поделывает? — спросил он более примирительным тоном.

— Что поделывает, что поделывает… Мне вчера человек позвонил из спецхрана. Лично обязанный мне. Там группа КГБ работает — знаешь, что поднимает?

— Что?

— Материалы девятнадцатого съезда! Дело Берии!

Громыко вдруг почувствовал, что у него затряслись руки.

— Так это что… он… на партию… руку укусить… да я его лично.

—

А может, так и надо? Может так и надо — нас поганой метлой, а? Мне вчера Гуров докладывал — в Грузии нашли спецзону для воров в законе — знаешь, что там делается? Там зона, а вокруг поселок для воров! Каждый день отмечаться ходят! В Киргизии вскрыли бандгруппу — сто с лишним человек, у каждого — ствол! В Ленинграде банду обезвредили — восемь человек, трое — бывшие работники милиции — за деньги убивали! Это у нас такая профессия появилась в Союзе Советских Социалистических — профессиональный убийца, твою мать! На Трале как на обыск едут — так мешок, а то и два — для ценностей! Это кто страну до такого довел? Это мы с тобой довели, всю страну, мать твою разложили и просрали!

Все-таки — руководители в Советском союзе еще остались. Не самые лучшие — но дело делающие добросовестно и говорящие правду. Хотя бы для себя.

Громыко первым взял себя в руки.

— Так, хватит. Просрали, просрали… Этот Гуров — он не там ищет. И не то.

— То он ищет. Тут не то что до драчки, тут того и гляди — перевернется наше корыто и мы вместе с ним!

Генеральный секретарь показал, куда именно есть риск деться после переворота корыта.

— Не перевернемся. Не спеши нас хоронить. С этим… Везировым что делаем? Снимаем?

— Не торопись. У нас ничего нет кроме слов этого академика.

— Мало?

— Мало. И неубедительно. Подработай, чтобы было что-то большее. Потом сдай этого Велирова Алиеву… пусть сам с ним разбирается. Вот и все.

— Везирова.

— Один хрен! Скот на скоте.

— А если он от Алиева пришел?

— Тогда пусть тем более разбирается. Это его, между прочем, и его же на Политбюро выдерем. Распустил, понимаешь, республику! Назначил паразита — он заговоры строит, секретарей собирает! Еще надо разобраться, как следует, что он в Пакистане успел натворить. С кем договориться и о чем. Вот пусть и разбирается! Чем Берию читать.

Громыко покачал головой.

— Может оно и так, но секретари недовольны, Михаил Сергеевич. Тот же Панкратьев — он мразь мразью, но нос по ветру как и у всех там. Могут Пленум созвать — а то и съезд потребуют, а там как грохнут!

— Ты кого-нибудь убивал? — внезапно спросил Соломенцев.

— Да вы что, Михаил Сергеевич! — возмутился Громыко.

— Вот и я — нет. Нас выбрали — мы работаем. Отчет, что Пленуму, что Съезду — дадим. Кто убивал — пусть у того голова болит. Понял?

— Понял — ответил Громыко — а может тогда… ну его нахрен, с Везировым? Пусть мутит воду, а мы посмотрим?

— Нет. Везирова сдай. Не хочу с мразью подколодной работать. А с Панкратьевым держи связь. Знать, что эта… помойка замышляет — не лишнее.

Демократическая республика Афганистан

Дорога на Спин Булдак

22 июня 1988 года

И есть чем платить, но я не хочу Победы любой ценой. Я никому не хочу ставить ногу на грудь. Я хотел бы остаться с тобой, Просто остаться с тобой, Но высокая в небе звезда зовет меня в путь…

Чернявый, с жесткими глазами и ранней сединой мужчина, одетый как афганец и с китайской разгрузкой, набитой во все дыры — протянул руку и выключил «трофейный» магнитофон.

— Тащ полковник, это же Виктор

Цой… — обиделся сидевший за рулем белого трофейного Симурга человек, одетый так же, только намного моложе.

— Надоело одно и то же слушать… — полковник достал из кармана кассету, сунул ее в деку — Цой, Цой… все как сдвинулись на нем. Вот заслышит эту идеологическую диверсию кто-нибудь политически грамотный, так тебе вмандюрят за этого Цоя!

Полковник включил свою кассету и полились какие-то народные напевы.

— А это что такое, тащ полковник?

— Что-что… Музыка из индийских фильмов. Понимать надо! Как бы тебя из-за этого Цоя не вздрючили.

Молодой оставил свое мнение об индийской музыке и об индийских фильмах при себе. В Кабуле нормального кина не было, крутили или советское старье, или какие-то производственные фильмы, или вот эту вот индийскую дрянь. Оно не так и плохо — но не каждый же день! А вот афганцы — ходили по несколько раз, особенно — масудовцы. Они то про кино и знать не знали, крестьяне…

К тому же — спорить со старшим по званию вообще вредно.

Полковник повернулся, стукнул кулаком в стекло, отделяющее кабину пикапа от грузового отсека с установленным там пулеметом. Сидящий там на выдранном из автобуса сидении человек с замотанной цветастым платком мордой, и мотоциклетными очками со шлемом — повернулся, показал большой палец. Скворцов молча позавидовал напарнику — ему то не надо слушать эту дрянь, уселся в кузове и едет — кум королю сват министру.

Они выехали из Кандагара утром, никого не спрашиваясь и нигде не отмечая свой выезд — принадлежность к особой агентурно-боевой группе, созданной на базе полка «Град» позволяло им делать то, что они считали нужным, ставя в известность местных лишь по указанию Востротина, командующего войсками специальных операций, либо его зама по разведке. Нельзя было ущучить их — как часто делали — и не предоставив технику на выезд. Техника у них была вся своя, трофейная, а заправлялись и чинились они за деньги и по знакомству. В общем и целом — что-то типа гуляйпольской анархии.

Вот только результаты они давали.

Договорившись с десантниками за пузырь, они встали в небольшую колонну, идущую до Спин Булдака и потом — дальше до самой границы. Колонна — восемь бронемашин на шасси Уралов для личного состава и с зенитными установками — в ту сторону шла почти порожняком, и лишь на обратном — принимала под охрану торговый обоз, состоящий из нескольких десятков груженых всякой всячиной машин. Машины были государственного транспортного предприятия, принимали товар только тех, кто вступил в партию Ватан [104] — поэтому, партийные взносы платили теперь все торговцы кандагарского рынка и не только кандагарского. Преимуществом всего этого было то, что товар, перевозимый таким образом — гарантированно добирался до цели, то есть — до базара, в то время как товар, перевозимый нелегальными караванами, в восьми случаях из десяти попадал в засаду или сжигался огнем с ночного тяжелого штурмовика, барражирующего над границей. Небольшой бакшиш доставался и десантникам. Колонны такие они водили по очереди, чтобы досталось всем. Проблема была только в том, что моджахеды, лишившиеся поступлений «на джихад» и прикрытия в виде легальных караванов — обещали вырезать всех торговцев, которые возят товар русскими караванами. Иногда им даже удавалось выполнять свои обещания. Правда, и ХАД, усиленный бывшими моджахедами даром время не терял. Не так давно, на пойманную группу «джихадистов» прямо на рынке спустили собак и только потом расстреляли. Урок был более чем наглядным.

104

Отечество. Партия, созданная взамен саморастустившейся НДПА. Более умеренная по взглядам.