Сильвин из Сильфона
Шрифт:
Он протянул главе города распечатку из десятка листов, которую до этого, свернутую трубочкой, держал в руке, изредка отмахиваясь ею от здешних поголовно страдающих ожирением навозных мух.
Старикашка. Откуда вы это…
Сильвин. Твои жена и внук у него в руках. Ты не знаешь, что делать.
Старикашка. Все это правда…
Сильвин. Замечу я уже два раза спасал тебе жизнь. Вспомни о бомбе под сценой накануне Дня города. А совсем недавно — девочка, которая тебя предупредила, что в самолет садиться небезопасно.
Старикашка. Так это вы?!
Баррикады сомнений рассыпались. Мэр был потрясен. Разглядывая новым, чутким
Сильвин. Поверь, больше некому. И я, возможно, помогу тебе в третий раз.
Старикашка. Господин Странник! Вы хотите сказать, что вернете мне жену и внука?
Сильви н. Да. Но не только. Я выкину столичных из города и ты больше никогда о них не услышишь.
Старикашка. Я был бы в высшей степени счастлив!
Сильвин. Но замечу при этом, что я не благотворительный фонд. Пора уже за мои услуги платить. Я собираюсь отпить немного фанты из твоего стакана.
Старикашка. Я готов, вс"e что угодно!
Сильвин. Для начала мне нужно пятьдесят миллионов наличными. Завтра же.
Старикашка. Позвольте! Но это уже чересчур!
Сильвин. Чересчур? Тебе решать. Однако Герцог уже изъявил горячее желание вступить со мной в деловые переговоры.
Старикашка. Но откуда мне взять столько денег? Это же целое состояние! Я не олигарх какой-нибудь, а всего лишь мэр!
Сильвин. Тебе сообщить банки и номера твоих счетов, с которых ты снимешь деньги? Согласись, там еще много останется.
Старикашка, словно пойманный у просверленного в женскую душевую отверстия, смущенно опустил глаза.
Сильвин. И кроме этого я хотел бы всяческого содействия моим планам. Вот перечень моих предложений.
Мэр принял от Странника очередной листок и несколько раз перечитал, то и дело возмущенно вздрагивая бровями. Земли, здания, муниципальные предприятия, лицензии, концессии — самые доходные места, самые сладкие куски пирога. Герцог зря отказался от моей контрибуции, — кисло подумал Старикашка. — Эти полторы страницы текста стоят, по меньшей мере, полмиллиарда!
Сильвин. Не следует так расстраиваться. Столичные и не собирались с тобой ничего делить. Они хотят всё и в придачу твои кишки, развешенные на улицах вместо рекламных перетяжек.
Мэр поперхнулся слюной, закашлялся и долго еще в его глазах переливались блики панического страха.
Старикашка. Хорошо, я, в общем-то, согласен. Сильвин. Но помни, если ты меня обманешь, я аннулирую все наши договоренности. Прощай! Сатана, ко мне! Герман. Постойте! А как же я?
Сильвин уже отошел в сторону.
Старикашка. Ну а вам-то что надобно?
Герман. Во-первых, старый двурушник, верни мне мой особняк. Он мой!
Старикашка. Я попробую.
Герман. Во-вторых, отдай мне деньги, которые я тебе ссудил на выборы. С процентами!
Старикашка. Это реально.
Герман. И пусть немедленно прекратят мое преследование!
Старикашка. Ну, это уже от меня никак не зависит. Тобой занимаются федеральные следователи, они мне не подчиняются.
Герман. А меня не волнует! Ты сам раскрутил всю эту травлю! Хочешь получить жену и внука — сделаешь!
Старикашка.
Герман. Данке шон, козел!
Запись 7
«БуреВестник», «Президент объявляет войну»
Похищение семьи мэра переполнило чашу терпения президента страны. На днях он выступил с резким заявлением, в котором объявил тотальную войну преступникам всех мастей…
По иронии судьбы жену и внука мэра Сильфона столичные прятали в том самом коттедже, в котором когда-то держали Сильвина и Мармеладку. Эту информацию принес Капитан, который, будучи невидимым, да и вообще нематериальным, часто гостил в президентском номере гостиницы Атлантида, где временно остановился Герцог.
Предводитель столичныхуже подобрал себе постоянное жилище — бывший особняк Германа (исторический и архитектурный памятник, к тому же неплохо отреставрированный предыдущим хозяином), и только ждал назначенных торгов, чтобы выложить за него лучшую цену и стать его полноправным хозяином. Впрочем, выложить и лучшую — не совсем точное определение того, что он задумал. По договоренности с отвечающим за мероприятие чиновником, участие в аукционе должны были принять только трое подставных людей Герцога; таким образом, он собирался купить здание по номиналу, не доплатив за него, по меньшей мере, несколько миллионов.
В этот день Герцог узнал, что подкупленный чиновник уволен с работы, торги отменены, а особняк будет возвращен прежнему владельцу, который долгое время находился в розыске, но теперь полностью реабилитирован. Герцог лично не знал Германа и имел лишь смутные представления о его прошлых деяниях, но уже ненавидел его всем сердцем, как впрочем, и всё, что мешало ему мнить себя полноправным императором Сильфона.
Герцог грозными воплями призвал свиту и для начала повелел уплатить сполна чиновнику, не выполнившему взятые на себя обязательства, а потом перенес свой гнев на Старикашку и тут мимоходом упомянул место, где скрывал членов его семьи. Капитан, который все это время находился в номере и забавлялся тем, что плевал невидимой слюной в бокал Герцога, не стал дожидаться окончания разговора, а галопом помчался к Сильвинуи вскоре уже тыкал пальцами в клавиатуру странного вида, рождая на экране буквы, слова и целые фразы:
Я узнал, что ты просил!
Этот компьютер сделали в Японии, по специальному заказу Сильвина. Впрочем, специальной была только клавиатура — кнопки утапливались даже под пушинкой — она обошлась в стоимость целой партии компьютеров.
Сильвин прочитал написанное и поощрительно кивнул — продолжай. Покойник вновь склонился над клавиатурой:
Герцог приказал убить заложников!
Общение на пальцах всегда являлось главным препятствием в их неординарном сотрудничестве. Как призрак ни старался, Сильвин далеко не всегда мог понять, что он хочет сказать. Но однажды во время беседы Капитан отмахнулся от комара, который долго мельтешил перед его глазами. Комар, вместо того, чтобы пролететь сквозь ладонь, как бывало, получил промежду глаз, упал на пол в нокауте и ему потребовалось около минуты, чтобы прийти в себя и улететь восвояси с разбитым жалом. И тут одновременно до обоих дошло, что, несмотря на всю свою эфемерность, Капитан при желании, особенно если разозлится, может сотворить и какое-то осязаемое усилие.