Силы Хаоса: Омнибус

Коллектив авторов

— Командир? — прозвучал голос в воксе Деметрия. Деметрий повернулся и увидел технодесантника Клаэса, чья серворука, снабженная десятью дрелями, слепо тянулась в воздух над его наплечником.

— Технодесантник. Мы готовы?

— Флот подготовлен. Они так проголодались, что понадобились определенные усилия, чтобы пробудить их и накормить. Но теперь они могут подняться на крыло в ближайший час.

— Хорошо. Я хочу, чтобы ты был с нами, Клаэс. Нам не добиться успеха без флота, а он слушается тебя больше, чем всех остальных.

— Я горд служить.

— Будешь гордиться, когда отродье Кровавого Бога умрет, Клаэс. Пока что наслаждайся битвой и помни, в чью славу сражаешься.

Клаэс

кивнул головой, скрытой шлемом. Как и многие Насильники, он никогда не снимал даже часть доспехов — Слаанеш был благосклонен к ордену и часто менял тела его воинов таким образом, что ощущения и удовольствия становились более непосредственны. Никто точно не знал, как именно теперь выглядит Клаэс — и именно поэтому, как и по другим причинам, Насильники были возлюблены Слаанешем. Каждый космический десантник был храмом Богу Наслаждений, его плоть была священна и неосквернима, и демонстрировать эти благие мутации было все равно, что распахивать дверь храма каждому встречному. Деметрий и сам редко открывал свой истинный облик, спрятанный под массивной бронированной оболочкой тела дредноута. Делал он это только в присутствии тех, кто поистине воплощал идеалы Слаанеша, как леди Харибдия, или же перед великим врагом перед тем, как убить его.

— Значит, отряд уже отобран, командир? — спросил Клаэс.

— Лучшие из лучших, — прогромыхал Деметрий сквозь вокс-динамики дредноута. — Койвас. Хаггин. Большая доля штурмовых частей. Много стали, много жажды битвы, — Деметрий повернулся и посмотрел на город — миллионы огней и сверкающие моря наконечников копий. — Проведи оружейные ритуалы для боевых братьев. Они должны чувствовать каждую пулю, которую выпускают. Еще очень долго на Торвендисе не будет боя, подобного этому.

Клаэс спустился с укреплений и отправился благословлять болтеры и доспехи Насильников, дабы Слаанеш мог направить все, что чувствует снаряжение, прямо в душу его носителя. Сейчас Хаггин начнет преданно бормотать молитвы, а Койвас — наполнять свой организм смесями боевых наркотиков, к которым он уже практически приобрел иммунитет. Члены отделения Девриада будут вырезать клятвы на доспехах друг друга. Каждый Насильник скоро задрожит от предвкушения битвы, ибо Слаанеш предопределил, что все они увидят кровопролитие еще до следующего захода солнца, и те, что остались оборонять крепость, и те, что присоединились к Деметрию для исполнения священной миссии самой леди Харибдии.

Это будет хороший день, подумал Деметрий. Один из лучших.

Леди Харибдия посмотрела с балкона вниз, на собрание провидцев и чародеев. Их согнали со всего города и привели сюда, в проездную башню крепости — молодых и старых, уродливых и нетронутых мутациями, мужского, женского и всех разновидностей среднего пола. Толпа внизу насчитывала сотни человек, и очень немногие из них знали, зачем они здесь. Высокие каменные стены башни отбрасывали тень на собрание, и они дрожали от холода во мгле. Большую их часть вытащили из постелей и погнали по улицам к крепости. Некоторые, кого нашли в куполах удовольствий, до сих пор были обнажены и раскрашены.

Леди Харибдия требовала, чтобы шпионы вели записи о всех, кто родился с колдовскими талантами. Она предвидела, что они понадобятся ей для подобного случая, потому что ей хотелось знать, с кем она борется, и лучшим способом узнать это было спросить самого врага. Для этого требовался большой запас тех, кто был рожден с магией в крови.

Те немногие колдуны, что увидели и узнали ее, сжались и побледнели.

За леди Харибдией на почтительном расстоянии тянулся шлейф мудрецов, утопающих в пышных мантиях. Леди нетерпеливо

взмахнула рукой, и они заторопились вперед, бормоча священные слова и делая сложные жесты руками. Мутный белый свет, словно бледная вуаль, упал на толпу внизу — некоторые заскулили от страха, другие начали шептать собственные спасительные молитвы.

— Вы нашли его? — спросила леди Харибдия у мудрецов.

Одного из них вытолкнули вперед, и он заговорил:

— Да, моя госпожа. Это было несложно, мы чуем его запах даже отсюда.

— Хорошо. Вы готовы?

— Последние несколько слогов, и мы закончим, моя госпожа.

— Тогда действуйте.

Еще несколько мгновений, и заклинание сработало. В воздухе перед леди Харибдией замелькали очертания и световые пятна, подпитываемые энергией невольных колдунов и сфокусированные при помощи знаний ее мудрецов. Изображение стало резче и приобрело форму человека, затем деформированного человека, затем чего-то совершенно нечеловеческого. Из спины и лба существа торчали странные наросты. С него лилась тошнотворная энергия чистого зла. В толпе раздались низкие стоны, самые старые и немощные рухнули замертво, осушенные голодным до жизненной силы заклинанием.

— Ха! — воскликнул образ. — Она смотрит! Она видит! Она видит свою смерть!

— Ты — тот, кто называет себя Сс’лл Ш’Карр, — холодно сказала леди Харибдия.

Образ сгустился и приобрел облик князя демонов в настоящий размер. Он возвышался над балконом, выставив огромную звериную голову из нимба силы, образующего магическое окно провидения. Он тоже мог ее видеть.

Существо скорчило гримасу. Леди Харибдия не могла припомнить, чтобы ей попадалось на глаза более уродливое создание.

— Ты гниешь из-за бога плоти, леди. Он высасывает из тебя силу. Кровь омоет эту землю, чтобы она очистилась от его зловония.

— Демон, Кровавый Бог давно покинул этот мир, — спокойно ответила леди Харибдия. — Сс’лл Ш’Карр был пленен и повержен теми, кого он пытался покорить.

— Я свободен! — взревел образ, и от этого восклицания умерло еще больше колдунов, истекающих кровью из ноздрей и ушей. Леди Харибдия отрезала свои чувства от надоедливого гула их предсмертных криков.

— Кровавый Бог увидел, что его мир сделали слабым, и натравил меня на него! — продолжал демон. — Я — его пес войны! Моя рука — его рука!

Демон ревел так громко, что камни проездной башни тряслись, а более ветхих мудрецов сбивало с ног.

— Ты не Сс’лл Ш’Карр, — спокойно сказала леди Харибдия. — Сс’лл Ш’Карр мертв.

Она быстро похлопала в ладоши, и четверо мускулистых легионеров, маршируя, вышли на балкон и вынесли тяжелый череп, который был прибит в капелле крепости.

— Это — чудовищный череп Сс’лла Ш’Карра. Ему отрубили голову, — продолжила она. — Так же, как я отрублю твою.

Изображение демона уставилось на огромный череп, глядящий в ответ пустыми глазницами. Морда демона исказилась, жвала разошлись, и леди Харибдия поняла, что он улыбается.

Потом это существо начало смеяться. Это был омерзительный, рубленый, рыкающий звук, и с каждым взрывом хохота чародеи в толпе умирали, ибо их тела рвались и истекали жидкостью. Демон поднял к лицу лапу со стальными когтями и вонзил их в уродливую серую плоть, разрывая плотную гладкую кожу и темные влажные мускулы под нею. Чудовище, что называло себя Сс’ллом Ш’Карром, загребло ладонью свою морду, стиснуло полную горсть плоти и потянуло.

Лицо демона сползло, словно обрывки мокрой кровавой маски. Лопались нити сухожилий, горячие сгустки ихора стекали вниз. Иллюзорная кровь смешалась с настоящей кровью, которой истекала толпа — теперь масса умирающих, стонущих и извергающих рвоту людей.