Силы Хаоса: Омнибус
Шрифт:
Саргон поднялся на ноги, не делая попыток скрыться. Пока он вставал, оживляемый им труп забавно в такт оседал, становясь по-настоящему безжизненным и более не подчиняясь его воле. Я также остался на месте, хотя и не из гордости. Просто у меня был иной путь спасения.
— Идемте со мной, — сказал я Леору и Фальку. — Все вы. Берите своих людей. Ваши корабли уничтожат еще до того, как вы до них доберетесь. «Тлалок» находится на краю бури и готов к бегству.
— Ты можешь вытащить нас с этого корабля? — гортанно прорычал Леор.
— Да.
— У тебя есть телепортационная чаша, которая способна зафиксировать
— Нет.
Леор покачал головой.
— Тогда избавь меня от прихотей колдунов.
Он отвернулся и побежал, оттолкнувшись от пола и полетев в направлении широко открытых дверей, которые вели к хребтовой магистрали корабля. Его воины уже скрылись.
— Фальк, — начал было я.
— Удачи тебе, Хайон, — сказав это, он отступил вслед за своими людьми с тяжеловесной ловкостью, волоча Саргона за наплечник воина-жреца. Я наблюдал, как они уходят, беззвучно обзывая их глупцами. Голос Ашур-Кая у меня в ухе имел интонацию сардонической няньки.
— Не понимаю, почему ты еще не на борту корабля, — ворчал он. — Сехандур, ты вообще понимаешь, что эти глупцы из Третьего Легиона запускают абордажную технику? Уж на это-то мне не следовало бы обращать внимание.
Я услышал, как после этого сухого выговора он окликнул экипаж мостика «Тлалока», приказывая им готовить корабль к погружению обратно в шторм.
— Ты не мог бы поторопиться? — добавил он, вновь обращаясь ко мне. — Открывай канал.
Я не ответил. Я смотрел его глазами на экран оккулуса, глядя посредством нашей связи. Наши корабли уже были в меньшинстве. Вражеский флот нарушил строй, им не терпелось убивать, и они подходили ближе, чтобы оказаться в радиусе досягаемости смертельного оружия. Пыльную пустоту уже рассекли первые торпедные залпы. Оставляя за собой огненные полосы, они мчались к нашим кораблям.
За группами боеголовок, в нижнем квадранте экрана, мигали руны ауспика, отслеживающие абордажную технику, которая пробивалась прямо к нам. Не только к нашим кораблям, но и к обездвиженному остову «Его избранного сына». Близились первые столкновения.
У нас было пять звездолетов. Пять против семи. Флагман Фалька, «Зловещее око» был крейсером, обладавшим смертоносной красотой, который в свои лучшие дни мог выйти против лучших кораблей любого флота Легионов, однако эти дни остались далеко позади. Его рассекали рубцы, полученные за годы нашего изгнания. «Королевское копье» было элегантным охотником, убийцей с большого расстояния, который лучше всего подходил для одиночных действий в глубоком космосе и едва ли обладал вооружением или броней для затяжных флотских сражений даже без учета ран, полученных им в изобилии. А «Восход трех светил», самый новый из боевых кораблей моего брата, выглядел так, словно погиб много месяцев назад и забыл прекратить свое путешествие.
«Челюсти белой гончей», закованные в красную и бронзовую броню XII Легиона, уже приближались к остову «Его избранного сына», чтобы забрать Леора и его воинов с мертвого звездолета. Если бы они вступили в бой — на что я не хотел полагаться — то смогли бы вести поединок с одним из эсминцев или малых крейсеров, однако были бы практически бесполезны против основных крупных кораблей.
Пять против семи. Даже один на один они бы нас уничтожили.
Я уже поднимал топор, чтобы открыть канал, когда вокс-сеть взорвалась
Это было уже не пять против семи. Спасение было иллюзией, и я не мог не восхититься хирургической аккуратностью засады. Кто бы ни желал нашей смерти, но он организовал убийство безупречно.
Ведущий корабль был линкором, его тупой нос изображал распятого золотого имперского орла с изорванными крыльями. Этот звездолет сам по себе мог бы разорвать все пять наших кораблей на куски. То обстоятельство, что он двигался во главе флота убийц, лишь добавляло поражению оскорбительности. Они даже не держали атакующий строй. Им не было в этом нужды, ведь они знали, что держат нас за горло.
Этот флот был слишком крупным для собранного ради одного лишь этого сражения. Несомненно, это была часть армады, разорившей Луперкалиос, которая теперь имела задание выследить уцелевших Сынов Гора.
— Нас вызывают, — произнес Ашур-Кай. — Вернее, вызывают тебя.
Я наблюдал, как смерть приближается в обличье колоссального линкора, позади которого двигалась акулья стая его менее крупных сородичей.
— Принимай, — отозвался я.
Затрещавший в воксе голос был мне незнаком. Он также держал себя в рамках — я слышал в интонации улыбку, подавляемое торжество, однако говоривший воздерживался от прямого злорадства.
— Капитан Искандар Хайон с «Тлалока», — он произнес «капитан» как Cua Tharuaquei, «водитель душ», на безупречном тизканском наречии Просперо. Я всегда думал, что меня убьет обезумевший от крови дикарь с Фенриса, здесь же меня вот-вот должен был прикончить ученый.
— Я Хайон. Хотя уже какое-то время не называл себя капитаном.
— Времена меняются, не правда ли? Говорю ли я также с командиром «Челюстей белой гончей», центурионом Леорвином Укрисом, известным под именем «Огненный Кулак»?
— Не называй меня Огненным Кулаком, — тут же отозвался в воксе Леор. По голосу он не казался ни разозленным, ни оскорбленным, хотя я знал, что он почти наверняка был и тем, и другим. На фоне его ответа мне было слышно приглушенное стрекотание сочленений доспеха во время бега по кораблю.
— Я Кадал из Третьего Легиона, и мое звание — сардар Шестнадцатой, Сороковой и Пятьдесят Первой рот. Как, возможно, уже вам сообщили экипажи ваших мостиков, мой флот не стреляет по вашим кораблям, только по крейсерам в цветах Сынов Гора. В связи с этим у меня есть для вас предложение: ваши жизни. У меня нет раздора с Тысячей Сынов или Пожирателями Миров. Возвращайтесь на свои корабли, и вам позволят уйти обратно в шторм целыми и невредимыми.
— Сардар Кадал, — ответил я. — Полагаю, что ты нам лжешь.
Треск вокса совершенно не скрыл его низкого, понимающего смешка.
— Хайон, просто дай мне взять Фалька и его людей. Меня не интересуют ни твои мелкие фокусы, ни этот глупец Огненный Кулак. Говорю еще раз, возвращайтесь на свои корабли и оставьте Сынов Гора мне. Даю слово, что сохраню вам жизнь, и можете возвращаться обратно в свои крепости с вестью о моем милосердии.
— Что заставляет тебя столь упорно охотиться за Фальком? — спросил я.