Силы и престолы. Новая история Средних веков
Шрифт:
Но громогласные отклики таких авторов, как Иероним и Августин, дают понять, сколь глубоко потрясло людей разграбление Рима Аларихом. Так же как в случае с падением Берлинской стены или террористической атаки 11 сентября в США, ужасающий символизм нападения на мировую сверхдержаву многократно превосходил фактический физический ущерб. Готы Алариха ударили в самое сердце Римской империи, оставив шрамы, которые с годами становились только глубже.
Явление тиранов
Итак, Аларих нанес удар в самое сердце Западной империи, однако ее распад все же начался с периферии. По этой причине рассказ о варварских королевствах, возникших на ее месте, стоит начать с окраин. Наиболее стремительно процесс распада происходил в Британии – она стала последней крупной провинцией, завоеванной римлянами, и первой, которую они потеряли.
В кризисные 406–411 гг. римское военное присутствие в Британии практически сошло на нет. Из рядов британской римской армии вышли три
Существуют некоторые (небесспорные) данные, позволяющие предположить, что в 410 г. император Гонорий, осажденный в Равенне Аларихом, отправил послания в крупные римские города в Британии, сообщая, что в вопросе защиты они могут рассчитывать только на себя. Даже если допустить, что он действительно написал такие письма, это была лишь констатация действительности. Оставшись без армии и без финансовых и бюрократических каналов связи с центром империи, Британия почти сразу откололась от римского государства. К 440-м гг. видимые социальные признаки римского образа жизни – роскошные виллы, утонченная городская жизнь, чувство элитарности и принадлежности к международной культуре – в Британии пришли в упадок. Поместья стояли заброшенными. Торговые сети свертывались и распадались. Города уменьшались в размерах. Административные и налоговые округа постепенно прекращали существование, в провинции усилился беспорядок. Серебряные ложки, изящные золотые украшения и россыпи римских монет из клада в Хоксне [107] свидетельствуют о хаотическом отступлении римского правящего класса из Британии. Повсюду на островах богатые семьи эвакуировались из гибнущего государства, забирая с собой все, что могли унести, бросая или закапывая в землю все, что не смогли.
107
См. главу 1.
Откол Британии от Римской империи ускорили не только волнения за морем в Галлии и Италии, но и появление значительного числа воинов с женами и детьми из другой части Европы, далеко за пределами империи. Восточное побережье Британии издавна манило промышляющих разбоем пиктов, скоттов и германские племена, известные под общим (хотя и не вполне точным) именем англосаксов. 367–368 гг. ознаменовались особенно серьезным вторжением, вошедшим в историю как Великий заговор: мятеж войск на Адриановом валу стал предпосылкой череды массовых набегов на побережье со стороны не связанных с Римом северных британских племен, очевидно действовавших в союзе с саксами и другими народами за пределами провинции. Теперь этот маршрут снова оживился.
С начала V в. в Британии происходило непрерывное расселение военных отрядов и групп мигрантов, прибывавших с берегов Северного моря. Это не было единое скоординированное военное вторжение, наподобие того, которое совершили римляне во времена Клавдия или норманны в 1066 г., – это были отдельные разрозненные нашествия, растянувшиеся на многие годы. В более поздних источниках в числе прибывших тогда народов упомянуты саксы, англы и юты. Однако эти терминологические тонкости значили для бриттов в V в. гораздо меньше, чем разворачивающаяся перед их глазами объективная реальность, которая заключалась в том, что римские чиновники и солдаты уплывали за море в одну сторону, а с другой стороны появлялись германские поселенцы, несущие с собой новые языки, культуру и верования.
Где-то около 450 г., в правление императора Валентиниана III, доведенные до отчаяния набегами саксов старейшины обратились к полководцу Западной Римской империи Аэцию с мольбой о помощи. Их письмо вошло в историю под названием «Стон бриттов». Аэций был военным героем старого толка и прославился как борец с варварами и защитник чести империи. Судя по всему, бритты считали его своей последней надеждой. «Варвары гонят нас к морю, море гонит нас к варварам, – вопияли они. – Приходится нам выбирать между этими двумя смертями – заколотыми быть либо утопленными» [108] . Однако Аэций отказался прийти к ним на помощь. Британия была уже практически потеряна для Рима.
108
Winterbottom, Michael (trans.). Gildas / The Ruin of Britain and other works (Chichester: 1978), p. 23–24.
«Стон бриттов» дошел до нас в сочинении жившего в VI в. монаха по имени Гильда Премудрый. Его труд «О разорении Британии», повествующий об этом неспокойном периоде, изображает эпическую борьбу за господство между вторгшимися саксами и коренным населением островов, кульминацией которой стало полулегендарное
109
Здесь и далее «О погибели Британии» Гильды Премудрого цит. в переводе Н. Ю. Чехонадской. – Прим. перев.
110
Gildas, p. 28.
Здесь не имеет смысла пускаться в бесплодные споры о том, был ли Амвросий Аврелиан «настоящим» Артуром. Важно, что после Бадонской битвы – или по крайней мере к тому времени, когда Гильда писал свой труд, – Британия оказалась разделена на две части примерно по диагонали с северо-востока на юго-запад. Саксонские королевства, сплотившиеся к востоку от этой границы, стали важными звеньями в цепочках торговых и культурных связей, протянувшихся через Северное море в Скандинавию. Взоры тех, кто оказался по другую сторону от этой границы, обратились к Ла-Маншу, Ирландскому морю и к самим себе. «Однако не заселены теперь города нашего Отечества, как раньше, но они до сих пор лежат в трауре, опустошенные и разрушенные, – писал Гильда. – Хотя и прекратились внешние войны, но не гражданские» [111] .
111
Ibid.
Бедствия, постигшие британцев после ухода римлян, Гильда рассматривал как справедливую кару Божью. Правители Британии, писал он, заслуживают всего, что с ним случилось, ибо «они защищают и покровительствуют, но они – сутяги и разбойники. Они имеют огромное количество жен, но [их жены] – потаскухи и изменницы. Они… дают обеты, но почти постоянно при этом лгут… а тех воров, кто сидит с ними за столом, не только любят, но и защищают… Презирают безобидных и смиренных, а кровавых… отцеубийц возносят» [112] . Что касается саксов, то они, по его мнению, были настоящими дьяволами. Конечно, Гильда, как служитель церкви, был склонен усматривать во всем гнев Божий и зло человеческое. Его самое известное высказывание: «Есть в Британии цари, но тираны; есть судьи, но неправедные» [113] . Однако надрывный тон его повествования не должен заслонять от нас тот факт, что саксонские варвары на самом деле были носителями ослепительно высокой культуры. Вспомним хотя бы знаменитый шлем из корабельного погребения Саттон-Ху в Суффолке, выполненный по римскому образцу, с жутковатой личиной из железа и бронзы, украшенный драконьими головами и когда-то, возможно, принадлежавший королю Восточной Англии Редвальду. Этим бесценным произведением искусства гордился бы любой римский воин. Вместе с тем нетрудно понять весь ужас, который испытывал Гильда, наблюдая за происходившими у него на глазах поразительными демографическими и политическими переменами [114] . Справедливо или нет, массовая миграция почти всегда провоцирует страх и ненависть, поскольку, как наглядно показывает история Западной Римской империи, она действительно способна перевернуть мир с ног на голову.
112
Ibid.
113
Gildas, p. 29.
114
Даже нынешние полемисты и политики далеко не всегда воздерживаются от подобной риторики: нетрудно вспомнить некоторых наших современников, называющих мигрантов, нарушающих общепринятые социальные и культурные порядки, тараканами, паразитами, насильниками и больными извращенцами.
Пока Британия постепенно отделялась от римского Запада, в других областях империи возник еще более серьезный раскол. В этом случае роль королей анархии досталась вандалам. Изгнанные из родных мест гуннами, многие вандалы присоединились к массовым переправам варваров через Рейн в 406–408 гг. Однако это только начало их пути. Из Рейнланда вандалы начали продвигаться на юг через бьющиеся в конвульсиях провинции Римской Галлии, пересекли Пиренеи и направились в Иберию. По пути они сражались с другими варварскими племенами, в частности вестготами и свевами, с которыми столкнулись у богатого и могущественного города Мерида в 428 г. и бились до тех пор, пока у обеих сторон не иссякли силы. После этого вандалы двинулись дальше к южной оконечности полуострова.