Силы и престолы. Новая история Средних веков

Джонс Дэн

К этому времени численность вандалов достигла около 50 000 человек, из которых около 10 000 составляли опытные воины. Их предводителем был необычайно хитроумный и целеустремленный военачальник по имени Гейзерих, человек рассудительный и скромный в привычках. В юности Гейзерих упал с лошади и остался хромым на всю жизнь. Кроме того – что оказалось весьма полезным для вандалов, – он любил и прекрасно разбирался во всем, что касалось мореплавания и морского боя.

В мае 429 г. люди Гейзериха вместе со всем имуществом погрузились на корабли и переправились через Гибралтарский пролив. О причинах, побудивших Гейзериха сделать это, шли долгие дебаты, однако представляется вполне вероятным, что войти в римскую Северную Африку ему разрешил местный правитель Бонифаций – близкий союзник Галлы Плацидии, матери императора Валентиниана III, имевший большое влияние при дворе в Равенне. Если это действительно так, то Бонифаций совершил колоссальную ошибку. Прибыв на южный берег Средиземного моря, вандалы резко свернули налево и отправились в грабительский поход по римским территориям, разоряя на своем пути все значительные города.

По словам греческого ученого Прокопия, проявлявшего живой интерес к истории вандалов, Бонифаций осознал свою ошибку и попытался исправить ситуацию. «Он… стал умолять их, давая им тысячу обещаний, уйти из Ливии. Однако вандалы не соглашались на его просьбы; напротив, считали себя оскорбленными» [115] , –

писал он [116] . В июне 430 г. они подошли к портовому городу Гиппон (Гиппо-Региус, ныне Аннаба в Алжире) и осадили его.

Проживавший в Гиппоне святой Августин в то время был прикован болезнью к постели. Прибытие вандалов вдвойне огорчило его, поскольку они были не только варварами, но и христианами арианской секты – сам же Августин придерживался никейского обряда [117] . В письме к товарищу, также служителю церкви, он говорил, что лучшее для тех, кто оказался на пути вандалов, – бежать до тех пор, пока угроза не минует [118] . Сам Августин не последовал собственному совету: он умер летом 430 г., когда варвары еще стояли лагерем под стенами Гиппона. В августе 431 г. город пал, и Гейзерих сделал его столицей нового варварского королевства, собранного из римских колоний вдоль побережья современных Алжира, Туниса и Ливии [119] .

115

Здесь и далее «Война с вандалами» Прокопия Кесарийского цит. в переводе А. А. Чекаловой. – Прим. перев.

116

Dewing, H.B. (trans.). Procopius / History of the Wars, vol. 2 (Cambridge, Mass.: 1916), p. 30–33.

117

Большинство германцев были христианами арианского толка. Арианство отвергало тринитарный взгляд на природу Иисуса Христа, утверждая, что Бог Сын был отдельной сущностью, созданной в определенный момент времени. Никейские христиане считали иначе. Никейский Символ веры гласит: «Веруем во единого Бога Отца Вседержителя, Творца всего видимого и невидимого. И во Единого Господа Иисуса Христа, Сына Божия, рожденного от Отца, Единородного, прежде всех веков». Эта доктрина была сформулирована на Никейском соборе в 325 г., откуда и происходит ее название.

118

Weiskotten, Herbert T. (trans.). The Life of Augustine: A Translation of the Sancti Augustini Vita by Possidius, Bishop of Calama (Merchantville, NJ., 2008), p. 44–56.

119

Недавние исследования о вандалах в Северной Африке перечислены в: Merrills, A. H. (ed.). Vandals, Romans and Berbers: New Perspectives on Late Antique North Africa (Abingdon: 2016), esp. p. 49–58.

Гиппон пробыл варварской столицей всего несколько лет. Уже в 439 г. вандалы захватили Карфаген, величайший город на побережье Северной Африки. Завоевание далось им поразительно легко. Теоретически в тот год вандалы и римляне соблюдали перемирие. Однако 19 октября, когда большинство жителей Карфагена смотрели представление на ипподроме, Гейзерих ввел в город свое войско. Необъявленное и непредвиденное нападение не встретило никакого сопротивления. Это был невообразимо дерзкий план. Однако он сработал. В один день могущественный город, с которым Римская республика сражалась в Пунических войнах с 264 до 146 г. до н. э., оказался отрезан от империи.

Дело было не просто в уязвленной гордости. Вся римская экономика зависела от экспорта карфагенского зерна, но теперь экспорт прекратился. Вырвав Карфаген и большую часть Северной Африки из-под контроля римлян, вандалы перекрыли источник жизнеобеспечения Западной империи. В следующие годы они еще больше укрепили власть и позиции своего королевства в Южном Средиземноморье. Гейзерих построил мощный флот и благодаря господству на южном побережье Средиземного моря смог создать, по сути, пиратское государство. Вандалы нападали на проплывавшие мимо суда и наносили немалый вред оживленным торговым сетям, обеспечивавшим экономический порядок Западной Европы. Гейзерих совершил набег на Сицилию и взял под контроль Мальту, Корсику, Сардинию и Балеарские острова. В 455 г. он даже привел свое войско в Рим и, подражая Алариху, разграбил Вечный город второй раз за столетие. Из этого похода он вернулся с доверху набитыми карманами. По словам Прокопия, Гейзерих, «нагрузив на корабли огромное количество золота и иных царских сокровищ, отплыл в Карфаген, забрав из дворца и медь, и все остальное» [120] . Пожалуй, самой скандальной частью его добычи в тот раз стали западная императрица Лициния Евдоксия и две ее дочери. Они семь лет оставались почетными пленницами в Карфагене, и за это время одна из девушек стала женой сына и наследника Гейзериха, Гунериха.

120

Procopius / History of the Wars. Vol. 2, p. 46–49.

Для Рима это была настоящая катастрофа. Для вандалов – триумф, превосходящий самые смелые мечты. Гейзерих основал королевство, которое после его смерти в 477 г. перешло к Гунериху и далее к следующим представителям династии вандальских королей. Восточные императоры пытались вмешаться и в 460 и 468 гг. отправили несколько военных флотов, чтобы отбить Карфаген и отсечь змею голову. Однако они потерпели неудачу. Римский Запад остался изрядно потрепанным и критически сократился в размерах.

Неудивительно, что те, кто оказался по другую сторону вандальского завоевания, оставляли об этих событиях крайне возмущенные отчеты. Особенно яростно критиковал вандалов служитель церкви по имени Кводвультдеус, епископ Карфагена, поддерживавший переписку со святым Августином. После того как Кводвультдеус публично заявил о своем отвращении к арианству, его взяли под стражу, посадили в лодку без парусов и весел и отправили в открытое море. В конце концов его выбросило на берег в Неаполе, где он и прожил в изгнании остаток жизни. В своих письмах Кводвультдеус называл вандалов еретиками, дьяволами и волками [121] .

121

Дискуссия о риторике Кводвультдеуса и ее религиозном и политическом контексте в: Voprada, David. ‘Quodvultdeus’ Sermons on the Creed: a Reassessment of his Polemics against the Jews, Pagans, and Arians’, Vox Patrum 37 (2017), p. 355–367.

Был

ли Кводвультдеус справедлив в своих оценках? Несомненно, вандалы были свирепыми и жестокими захватчиками и во время завоевания Северной Африки пролили немало крови. Вместе с тем жестокость и кровопролитие – неизменные спутники любого вторжения. Римские войска под командованием Сципиона Эмилиана, взявшие Карфаген в 146 г. до н. э., едва ли обошлись с городом бережнее: они сожгли его дотла, причем многие горожане сгорели в собственных домах, завоеватели объявили своими все окрестные земли и увезли с собой около 50 000 рабов. Точно так же римские императоры, прежде чем обратиться в христианство, всемерно поддерживали преследование христиан в провинциях – жертвами подобных гонений стали в числе прочих и так называемые сцилитанские мученики, казненные в 180 г. н. э. за приверженность своей вере и отказ поклоняться правившему тогда императору Марку Аврелию. Вандалы с неизменной жестокостью притесняли никейских христиан, но в насилии, охватившем Северную Африку при вандалах, не было ничего имманентно варварского – так устроен мир.

На самом деле мы могли бы даже пойти дальше, поскольку некоторые данные позволяют предположить, что королевство вандалов в Северной Африке было в действительности отнюдь не логовищем пиратов и демонов, а вполне стабильным государством, и далеко не все считали его правителей тиранами. Хотя вандалы разорвали жизненно важную цепочку поставок зерна, связывавшую Карфаген и Рим, они не стали устраивать полную экономическую блокаду: по средиземноморским торговым путям в тот период продолжали переправлять популярную красноглиняную керамику. Вандалы чеканили собственную монету в имперском стиле и, очевидно, достаточно хорошо ладили с местным населением (значительно превосходившим их численностью), чтобы не доводить дело до народного восстания [122] . Судя по всему, они не стали уничтожать созданный римлянами государственный аппарат. Сохранившиеся мозаики эпохи вандалов позволяют говорить о существовании роскошной и утонченной материальной культуры. Одна такая мозаика, обнаруженная в Борд-Джедиде и сегодня выставленная в Британском музее, изображает всадника, скачущего прочь от обнесенного стеной большого города. Даже Прокопий, подробно писавший о вандалах и их отношениях с Римом, признавал, что эти варвары умели жить. Его слова стоит процитировать целиком:

122

См.: Cameron, Averil, et al (eds.). The Cambridge Ancient History XIV: Late Antiquity, Empire and Successors, A.D. 425–600 (Cambridge: 2000), p. 554.

Из всех известных нам племен вандалы были самыми изнеженными… С того времени, как они завладели Ливией, все вандалы ежедневно пользовались ваннами и самым изысканным столом, всем, что только самого хорошего и вкусного производит земля и море. Все они по большей части носили золотые украшения, одеваясь в мидийское платье, которое теперь называют шелковым, проводя время в театрах, на ипподромах и среди других удовольствий, особенно увлекаясь охотой. Они наслаждались хорошим пением и представлениями мимов; все удовольствия, которые ласкают слух и зрение, были у них весьма распространены. Иначе говоря, все, что у людей в области музыки и зрелищ считается наиболее привлекательным, было у них в ходу. Большинство из них жило в парках, богатых водой и деревьями, часто между собой устраивали они пиры и с большой страстью предавались всем радостям Венеры [123] .

123

Procopius / History of the Wars Vol. 2, p. 256–257.

Как мы вскоре увидим [124] , вандалам недолго оставалось наслаждаться всевозможными плотскими радостями. Однако до тех пор они как будто походили на римлян едва ли не больше, чем сами римляне, над чьей империей они, выражаясь современным языком, совершили акт вандализма.

От Аттилы до Одоакра

После окончания Пунических войн потеря Карфагена и появление в Северной Африке нового, нарушающего сложившееся равновесие королевства в любом случае создали бы серьезную проблему для римского Запада. В середине V в. трудность усугублялась тем, что именно тогда императорам в Равенне приходилось иметь дело с появлением на уязвимой границе еще одного враждебного государства, а именно недолго просуществовавшего, но натворившего немало бед королевства вождя гуннов Аттилы. По-настоящему выдающийся персонаж, чье имя и сегодня остается нарицательным, Аттила возглавил гуннов в середине 430-х гг., незадолго до того, как Карфаген пал перед вандалами. За двадцать лет правления Аттила сумел подтолкнуть Западную Римскую империю еще ближе к гибели.

124

См. главу 3.

Согласно описанию греческого дипломата и историка Приска Панийского, Аттила был невысокого роста, с приплюснутым носом и узкими глазами, широким смуглым лицом и редкой бородкой, тронутой сединой. Среди приближенных он держался гордо, «метал взоры туда и сюда и самими телодвижениями обнаруживал высоко вознесенное свое могущество» [125] . Он был осмотрительным и хладнокровным вождем, но, если его разозлить, мог проявить жестокость. «Этот человек был подлинный бич мира, рожденный, чтобы внушать трепет другим народам», – считал Приск. По словам летописца, одного лишь имени Аттилы нередко было достаточно, чтобы внушить людям ужас [126] . Западный император Валентиниан III пошел еще дальше – для него Аттила был «мировым деспотом, желающим поработить всю землю… [Ему] не требуется повода для битвы, ибо, по его мнению, любые его деяния оправданны… Он заслуживает всеобщей ненависти» [127] .

125

Цитата из «Происхождения и деяний гетов» Иордана. Цит. по: Иордан. О происхождении и деяниях гетов = Getica / Вступ. ст., пер. с латин., коммент. Е. Ч. Скржинской. СПб.: Алетейя, 1997. – Прим. науч. ред.

126

Mierow, Charles C. Jordanes / The Origin and deeds of the Goths. (Princeton University doctoral thesis, 1908), p. 57.

127

Kelly, Christopher. Attila the Hun: Barbarian Terror and the Fall of the Roman Empire (London: 2008), p. 189.