Симбионты
Шрифт:
Когда Даша скрылась в подъезде, Мария сразу поскучнела лицом. Сдернула с запястья телефон, тут же надела обратно.
Некому звонить. Знали бы вы, насколько я одинока и какое одиночество предчувствую впереди. Больно нужно мне то Монте-Карло. Почему, собственно, я назвала именно Монте-Карло? Это символ? Нет. Грейс Келли пожертвовала собой ради князя Ренье, все ему отдала. А я не хочу ни князя, ни княжьего сына. Мне нужен тот, кто делом подтвердит: я дорого стою, и он готов платить. Не обязательно деньгами, быть может, чем-то другим. Умный и щедрый.
Вполне
Глава 14
Леха выпрыгнул из кустов на газон перед Нанотехом. Он в одиночку «прошел трассу» и счел ее действительно годной. Наверное самая интересная в городе. Сдернул с виска камеру, спрятал в рюкзак. Отдышался и посмотрел на здание института.
Опять там что-то шевелилось.
Леха пересек дорогу и медленно, нога за ногу, приблизился к решетчатой ограде Нанотеха. Взялся руками за квадратные в сечении прутья и словно оцепенел.
Да, конечно, он прибежал сюда, исследуя трассу – придумывал новые уловки, чтобы обставить Принца. А на самом деле?
Детские игры. Зачем врать себе. Надоела ему эта беготня, давно надоела. Но если он перестанет бегать по заборам, тогда вообще хоть в петлю. Ему надо двигаться, а у него даже роллов нет. Последний разговор об этом закончился тем, что мама попыталась засунуть сыночка в студию йоги. И ведь не объяснишь, никак не объяснишь, что тело просит совсем другого. Чтобы скорость, чтобы риск, чтобы все на пределе. Леха вынослив и быстр как никто во всей школе. В прошлом году только Принц удержал его от попытки влезть на стену по громоотводу с канистрой краски в зубах – была идея написать во всю крышу: «Да здравствует государственно-монополистический капитализм!» Вовремя Принц сказал, что дело политическое, кто-нибудь стукнет непременно, личность верхолаза-юмориста установят, вызовут родителей – обморок у мамы гарантирован. А потом она Лехе руки-ноги переломает и будет остаток жизни возить его в инвалидной коляске, очень довольная собой.
Остается бегать. Подальше от дома. Чтобы не было совсем грустно – выкладывать ролики в интернет, получать радостные отзывы от таких же фриков из Европы. Классический трейсинг давно никому не интересен, а пауэр – тем более, это спорт маргиналов, людей принципиально «внесистемных». Вот и Леха маргинал поневоле.
А на самом деле… Когда схлынет привычная злость на весь белый свет и уродов-старших, на «капитализм с человеческим лицом», на провинциальный городишко – когда задумаешься о том, кто ты есть, и какое здесь твое место, – становится ясно, что вовсе ты не внесистемный.
И если иногда приходит на ум, как здорово было бы взорвать одной бомбой партию и правительство – так это потому, что тебя выдавливают из мира. И вполне нормально захотеть в ответ разнести его в труху и построить на этом месте новый мир, лучший.
А в действительности ты отчаянно хочешь вписаться в эту дурацкую жизнь, которой живут все остальные.
Признайся: ты прибежал к Нанотеху просто из-за
Кстати, зачем я тут?
Черт знает. Тянет к институту непреодолимо.
Правую ладонь вдруг кольнуло, и Леха отдернул ее, выпустив ограду. Посмотрел: ладонь как ладонь. Чешется. Если приглядеться, видна ближе к запястью сеточка из мелких красных точек: обычное дело, оперся на что-то шершавое, когда штурмовал препятствия. Надо бегать в перчатках, но это совсем не по-трейсерски. Настоящий трейсер пролетает сквозь город без повреждений, он умеет не ранить себя, это важно…
Леха бросил прощальный взгляд на Нанотех, отвернулся и зашагал вдоль дороги в город.
За спиной Лехи на одном из прутьев ограды зашевелилась крошечная, глазом вряд ли заметишь, серебряная капелька. Она быстро росла – в нее втягивались другие капельки, совсем микроскопические, – и вот уже стала с булавочную головку.
Смешной иноходью, переваливаясь с боку на бок – то правые лапы, то левые, – по ограде вверх побежал серебристый вертолетик.
Он переключил телефон с музыки на связь, нащупал вызов и привычно бросил:
– Пап, ты не занят?
– Теоретически, – отозвался Виктор.
– Слушай, я спросить хотел… Я тут шел мимо Нанотеха и подумал…
– Чего ты там болтаешься все время?! – перебил отец, как показалось Лехе, неприязненно.
– Тут трасса хорошая. Пап, я работать хочу. Скажи, ты ведь давно знаешь Михалборисыча, да?
– Та-ак, – протянул отец. – Понятненько…
– Пап, это единственное место в городе, где нормально платят.
– Да ну?!
– Хотел сказать, – быстро поправился Леха, – нормально платят таким, как я. Неквалифицированным. И я кое-что знаю о микробах, ну куда мне еще проситься…
– Клёво, чувак. Значит, я звоню директору Нанотеха, нашему без пяти минут Президенту, и говорю: Мишаня, брателло, тебе дворник не нужен?..
– Отлично, пап! Именно так!
– Да пошел ты… Лёх, ты вообще-то учишься. В каком классе, я забыл? Не в предпоследнем, а? Тебе уже сейчас пора готовиться в институт… Кстати, в какой?!
– В этот самый, – твердо сказал Леха.
– Похоже, я отстал от жизни. Тебе там выдадут нанодиплом о высшем нанообразовании?
– Пап, я все продумал. Если я себя хорошо покажу, Нанотех даст направление в техникум, это гарантированно. То есть, я уже не пропаду…
– Вечным лаборантом, – ввернул отец.
– …И рабочая льгота у меня будет для поступления в универ. Пап, если бы я учился в выпускном – было бы уже поздно. А сейчас мне самое время куда-то приткнуться, чтобы набрать производственный стаж и получить льготу. Па-ап… Я все равно буду в Нанотехе рано или поздно. Можно я начну именно там и прямо сейчас? Хоть дворником.
– Чего. Ты. Там. Забыл?! – поинтересовался отец раздельно и очень жестко.
– Я думаю… Только не смейся. Я думаю, там дедушка что-то забыл. А я найду.