Симбиоз
Шрифт:
Ага, вот, кажется, и гости пожаловали. Во двор врывается треск мотоциклетных двигателей. В окно вижу знакомые фигуры в шлемах с тонированными стеклами. В лицах еле заметные восточные черты. Если бы не знал, что их называют корейцами, то и не обратил бы на это внимание. Мотоциклы не глушат, шлемы не снимают. В дом идет только один, второй остается сидеть в седле. Ну что ж, ребята, к вам у меня вопросов нет, поэтому разговор, как говорится, будет коротким.
Встаю за дверью и, захлопнув ее за вошедшим, наношу удар в шею ниже шлема. Раздается хруст позвонков, тело безвольно падает на пол. Подбегаю к окну на противоположной стороне помещения и, открыв рамы, выпрыгиваю наружу. Миную заброшенный сад, преодолеваю забор и оказываюсь в березовой посадке. У соседей заборчик попроще — сетка-рабица, обрамленная металлическим уголком. Внимательно осматриваю соседский участок,
— Ну ты, блин, Рембо, — офигевший Суровцев разглядывает композицию "кореец под мотоциклом". — Ты как на улице оказался, коперфильд?
— Может, хватит обзываться? Лучше подскажи, что с этими наездниками делать.
— А второй тоже готов?
— Не проверял, но думаю, что да.
— Ну-у, как мент я обязан вызвать…
— Э-эй, Вася! — обрываю мента. — Мы же договорились, что ты будешь участвовать как немент!
Трупы пристроили в небольшом погребке, обнаруженном в гараже. Туда же загнали и мотоциклы. Василий протер ветошью все, до чего мы могли дотрагиваться.
— Ну, все, — изрек он удовлетворенно. — Слушай, терминатор, а этому трюку с мотоциклом в вашей конторе учат?
— В конторе, — киваю в ответ. — Поехали. Мне сегодня еще в ресторан с девушкой идти. Ты, кстати, не подскажешь какой-нить приличный, а то я уже забыл, когда последний раз навещал культурно-питейные заведения.
— О-о, дарагой, ты обратился по адресу…
Негромкая музыка наполняет зал приятной атмосферой. Мерцающие на столах свечи придают этой атмосфере легкий налет романтизма. Смотрю в глаза Катерины, светящиеся озорными искорками, и испытываю некоторую неловкость из-за своей неспособности вести разговоры ни о чем. У нас с ней пока нет общих тем для общения. Не вести же беседу о работе. Лучше уж молча смотреть друг другу в глаза, намного приятней.
Ресторан, который порекомендовал Василий, действительно оказался великолепным. Я не ожидал, что такой может быть в нашем городе. Самым главным достоинством этого места, на мой взгляд, было то, что музыка не оглушала, заставляя при общении орать во всю глотку. Музыканты обходились в основном инструментальными мелодиями, без надоевших попсовых песен.
Как я понял, владелец этого ресторана, высокий худощавый армянин Гарик, был чем-то обязан Суровцеву. Когда мы заехали к нему днем, тот встретил Василия, а заодно и меня, как встречают дорогих гостей, выражая всем своим видом огромную любезность. Узнав, что я чуть ли не лучший друг Василия Петровича — так он называл опера — и желаю заказать столик на двоих на вечер, Гарик предложил на выбор несколько подходящих мест. Затрудняясь с выбором, так как, не будучи завсегдатаем, не знал достоинств и недостатков этих мест, объяснил хозяину, что я пригласил даму на первое свидание и хочу провести вечер в приятной беседе. Тогда Гарик указал на столик в алькове, находясь за которым можно было наблюдать за всем залом, самим при этом оставаясь в тени. К тому же, благодаря углублению, значительно скрадывались все звуки из зала.
Попрощавшись до вечера с доброжелательным армянином, заверившим, что я не пожалею о своем выборе, попросил Василия подвезти меня к мастерским. По пути признался ему, что не принадлежу ни к какой конторе, и рассказал всю историю, начиная с вторжения на мою территорию симпатичного пожарного инспектора. Естественно, о своих сверхестественных возможностях умолчал. Василий принял информацию молча, то ли переваривал услышанное, то ли просто не поверил. Пожал на прощание руку, внимательно
Катерины в мастерских не оказалось. Девчата, шпаклюющие стены в кабинете, объяснили, что она отрядила их для работы здесь, а сама осталась на другом объекте. Узнал у них номер ее телефона и, набирая, вышел во двор.
— Але.
— Привет, Катерина. Это Олег. Ты не забыла, что сегодня пятница?
— Здрасьти. Вообще-то, я думала, что это вы… ты забыл.
— Я помню и с нетерпением жду вечера.
На мое предложение заехать за ней Катерина почему-то ответила отказом. Узнала, в какой ресторан я ее приглашаю, и пообещала, что прибудет сама к девятнадцати ноль-ноль. Я в свою очередь потребовал, чтобы она немедленно прекращала работу и отправлялась домой, ибо мне не нужна уставшая спутница.
— Через двадцать минут проверю, если ты еще будешь на работе, приеду сам и выгоню, — пообещал я.
— Хорошо-хорошо, — послышался ее смех. — Я и сама уже думала уйти по-тихому, но потом решила, что ты забыл о своем обещании.
— Не забыл, — начал было говорить я, но из трубки уже пикали короткие гудки.
Катерина подъехала к ресторану в начале восьмого. Я не сразу ее узнал. До сих пор мне доводилось видеть ее только в рабочем комбинезоне. Поэтому обратил внимание на стройную шатенку в бирюзовом вечернем платье, которую подвезла "волга" с шашечками, только тогда, когда почувствовал на себе ее пристальный взгляд. Все! Теперь я точно понял, что влюблен! И еще я понял, что являюсь идиотом, ибо стою с пустыми руками. Ну почему я не догадался купить букет? Э-эх, сказывается отсутствие опыта в амурных делах.
Видимо, мысль о собственном идиотизме так крепко засела в моей голове, что вместо приветствия выпалил:
— Я идиот!
— Почему? — засмеялась Катерина
— Я не догадался купить цветы, — честно признался я.
— Так это же хорошо, — продолжила хихикать Катерина, беря меня под руку.
— Почему? — настала моя очередь задать этот вопрос.
— Потому что тогда идиоткой выглядела бы я, вертя этот букет в руках и не зная, куда его деть.
Разговаривая, мы прошли в зал. По пути я замечал взгляды, которыми сопровождают Катерину. В них явно читались восхищение и желание. И мне это нравилось, ибо я воспринимал эти взгляды как оценку своему выбору. В зале нас встретил сам Гарик. Проводив к столику и выказав восхищение красотой Катерины, он пожелал нам приятно провести вечер. Через минуту после его ухода у стола материализовался официант.
Первый час нашей встречи прошел более-менее непринужденно. Мы осмотрели обстановку в ресторане и немного поговорили об этом, выделяя явное преимущество этого заведения перед другими. Затем, неспеша оценивая блюда, обсуждали их достоинства. Вино смаковали не чокаясь и без тостов. Хоть я и не был ценителем вин, но такой, на мой вкус, чудесный напиток, который принес за наш стол Гарик лично, не годился для того, чтобы опрокидывать его залпом после лихого тоста. Правда, когда я поднял бокал первый раз, то пролепетал что-то типа того, что восхищен красотой сидящей напротив женщины. Но на этом мое красноречие закончилось.
— Может, ты, наконец, перестанешь меня гипнотизировать и пригласишь на танец, — прерывает мои мысли Катерина. Ее озорной взгляд стал слегка хмельным, и это придало ей дополнительную сексуальность.
— Е-мое, — хлопаю себя по лбу. — Я и забыл, что в ресторанах еще и танцуют.
Встаю и, обойдя столик, подаю Катерине руку. Пока мы следуем к танцевальной площадке, снова замечаю восхищенные взгляды, устремленные в нашу сторону. И, естественно, не я причина этого восхищения. Мне так и хочется посоветовать этим людям, чтобы искали красивых девушек не по кабакам и ресторанам, а на отечественных стройках. Но я молча иду, держа свою спутницу за руку и делая вид, что не замечаю этих взглядов. Музыканты только начали играть новую мелодию, и на площадку, кроме нас, выходит еще несколько пар. Мы останавливаемся на свободном пятачке. Я кладу правую ладонь Катерине на талию и с легким усилием привлекаю поближе. Ее левая рука ложится мне на плечо, а правая опускается ладошкой в мою левую ладонь. Если несколько секунд назад у меня мелькнула мысль, что я очень давно не танцевал, то сейчас неуверенность исчезла без следа, тело само вспомнило все движения. Мы полностью отдались чудесной мелодии, ведущей нас в неспешном танце. Близость наших тел порождает страсть, которая отражается в наших взглядах. Непроизвольно еще сильнее прижимаю Катерину. Ее левая ладошка скользит вверх по моему плечу, перемещаясь на шею. Чувствую даже сквозь материю, как напряглись соски на прикасающейся ко мне женской груди.