Симбиоз
Шрифт:
– Пойдём, пройдёмся, - он сделал широкий жест рукой и наклонил голову, как бы пропуская меня вперёд.
– Ведите, - ответил я, - я здесь гость.
Мы пробирались с ним назад сквозь людскую толпу. Все смотрели вслед машинам. Махали руками. Последний луч света исчез, когда створки ворот закрылись.
Мозг вывел меня из толпы и повел длинными безлюдными коридорами. Мне казалось, что мы запутались в этих закоулках и проходим по одним и тем же местам, всё так одинаково похоже, одно на другое.
– ...только представь себе, путешествия человека к другим планетам. Долгие межзвёздные, а может быть и межгалактические перелёты, - продолжал
Он остановился и повернулся ко мне.
– Нет, ты только представь себе, - он широко жестикулировал, показывая руками иные миры, - человек ступает на неизвестную, незнакомую планету. Ему не хватает воздуха, чтобы дышать, давление на планете совсем не подходящее, невыносимая жара или холод, радиация. Человеку понадобится только подумать, пожелать. Декодер расшифрует, а мозг отдаст необходимые команды новым клеткам его организма, и готово! Он способен дышать, той гремучей смесью, которая находится на этой планете. Его кости и скелет способны выдержать любое давление. Космическая радиация больше не страшна для него. Весь его организм перестраивается под неприемлемые условия жизни на чужой планете. А если он захочет, то сможет летать как птица. Расправить свои крылья и парить в небе.
Я тупо кивал ему в знак согласия. Странный этот Мозг. Говорит простые и понятные для меня слова, значение которых не вызывает ни какого сомнения, но меня неотступно преследует ощущение, что в этих простых словах скрыт совсем другой смысл. Иной. Во всём, что он говорит, мне чудится двойной смысл.
– Сколько открытий, сколько невиданных для человечества чудес сделали и подарили ему учёные. Да, в своей наивности они напоминают детей. Они стремятся познать непознанное, открыть неведомое и неизвестное доселе человечеству. Как дети малые упираются, спотыкаются, падают, но снова встают и дарят человечеству всё новые и новые знания. А знаешь, кого мне напоминают те, кто пользуются их открытиями?
Я мотал головой из стороны в сторону. Я уже давно потерял связующую нить его разговора, а он всё продолжал говорить, похоже, он совершенно не собирался останавливаться.
– Обезьяну с гранатой. Глядишь на неё, и вроде всё понятно. И обезьяна должна её куда-то бросить, и граната взорвётся в любом случае. Но каждый раз это оказывается большой сюрприз. Огромный! И вот в этот момент, я понимаю, писателей-фантастов. Это они, в своём воображении без запретов и ограничений дают благодатную почву, для всех них. Для учёных открывать, что они придумали, для "обезьян" делать то, что они напридумывали. А ведь, есть вещи, в которые человеку, лучше не вмешиваться! Ты ведь наверняка слышал гипотезу, что планета живая, - он смотрел на меня, ожидая ответа. Всё что я смог это только кивать в знак согласия.
– Прекрасно, а теперь представь, что ГСК, это чип-декодер в мозгу планеты. Что захочет пожелать планета, как ты думаешь?
Он резко открыл дверь, рядом с которой мы оказались. Похоже, мои глаза напоминали большие блюдца, а мозг и сознание полностью отключились от того натиска, с которым он всё наговорил. Полная и безоговорочная прострация.
– Заходи, - он кивнул головой в сторону открытой двери, - святая святых. Моя обитель.
Я зашел и обалдел. Большое окно, почти во всю стену. Створки открыты, ветер колышет занавески. Свежий, как после дождя воздух. За окном зелёная трава, деревья. Голубое
– Галограма-12Д, - улыбаясь, сказал он. - Обыденность современной технологии.
Я, продолжая держаться за рот, принялся осматривать комнату. Просторная. Вдоль всех стен под самый потолок стеллажи с книгами. Книги, книги, книги. Письменный стол завален бумагами. Кипы бумаг. Даже на полу лежат раскрытые книги и исписанные листы.
– Извини, творческий беспорядок, - он неуклюже попытался собирать что-то, укладывая в какой-то, ему понятной последовательности, упорядочивая, - кого я пытаюсь обмануть? Как говориться: "Беспорядок, это не отсутствие порядка, это просто такой порядок". Устраивайся, где найдёшь свободное место, если что-то мешает, подвинь.
Я плюхнулся в кресло, которое стояло возле окна и находилось ближе всего ко мне. Боль начала утихать. Я отцепил руки ото рта и теперь, просто водил языком по зубам и нёбу. Водил глазами, осматривая скромную обитель хозяина. Среди всего антуража чего-то для меня не хватало. А где же святая святых, компьютер?
– Ты что-то ищешь?
– спросил он.
– Да, - я уже мог говорить, но продолжал сопровождать свой ответ киванием головы.
– Что? Может быть, я смогу помочь тебе найти?
– Для начала, хочу понять, вы хотите вернуть человека в "Каменный век"?
– Нет, - Иванов отрицательно качал головой и улыбался, неожиданно спохватился, - кстати, о "Каменном веке", может быть, ты поможешь разобраться, подскажешь мне. Как древний человек смог додуматься закрепить на палке свой первый камень? Чем и как, тогда, давным-давно, он смог прикрепить камень к палке так, чтобы он не слетал? Как он сделал своё первое орудие труда? Или это было первое оружие? На твой выбор. Подскажешь?
– В этом я не помогу, меня больше интересует ответ, на самый простой вопрос, кто я?
– В жизни всё двойственно. То, что кажется простым, оказывается сложным и наоборот. Куда не плюнь, дуализм и сплошная диалектика. Добро - зло, свет - тень, хорошо - плохо. Минус стремится к плюсу, плюсы притягивают минусы. Единство и борьба противоположностей.
– Может быть, поговорим по душам?
– спросил я.
– Извини, совсем забыл предложить, - он нагнулся под стол, поковырялся и поставил на стол, два стакана и бутыль с прозрачной жидкостью.
– Ты знаешь, что у тебя нет генетического маркера?
– А это ещё что за хрень?
– очередной сюрприз про меня заставил напрячься, занервничать и округлить глаза.
– Уже энное количество лет, под предлогом борьбы с неизлечимыми заболеваниями, генетики и прочие учёные пред зачатием проверяют ДНК будущих родителей, берут их материал на исследования и заменяют повреждённые, как они уверенны, гены на другие. Маркируют каждые изменения кодом. Проводят оплодотворение и помещают эмбрион в утробу матери. Потом, отслеживают своих подопечных на протяжении всей жизни, отмечая, к чему привели эти изменения. Так вот, у тебя такого маркера нет. Из нынешнего молодого поколения людей, твоих сверстников, которые мне знакомы, я знаю еще только одного человека, кто не промаркирован. Хочешь знать кто?