Симеон
Шрифт:
Глава 31
Ротация, что ни говори, задала нам жару. Получается, что из Голландии нужно выводить более тридцати тысяч солдат, а откуда на замену брать? Правильно — из ганноверской группировки. А это месиво.
Пришлось нанимать заканчивающие мореплавательный сезон голландцкие корабли и тратить мои личные деньги. Блин, во Франции к одному батальону регулярных войск добавляют два добровольческих, а я фигнёй маюсь.
Ну и ладно, зато хоть кусочек пока не узаконенной реформы проведём, вернув в Россию потенциальных дембелей.
— Семён
Сказал вроде в шутку, но запнулся и внимательно на меня посмотрел.
— Странно, Александр Васильевич, даже не задумываюсь, а делаю то, что считаю нужным, — я тоже заткнулся и тоже внутрь себя посмотрел.
Почему же так получается, что выглядит подозрительно, что за паранойя? Или это правданойя? В общем, чтобы припудрить мозги и запудрить длинные носы любопыткиных пришлось выдумать историю о создании тридцатитысячного корпуса из старослужащих.
— Это что за Великий Индийский Поход ты задумал?
— Ваше величество, — разговор на своеобразном военном совете идёт, поэтому и соответствующее обращение, — идея проста. Имея всегда под рукой ветеранский корпус мы можем его использовать как нам нужно.
— А причём Индия?
— Это всего лишь маска для иностранцев, чтобы видели не то, что есть.
Мне нужно отвлечь наших "ястребов" от попытки ввязаться куда-нибудь, дабы повоевать всласть. Лучше растянем "предварительный период", якобы желаем тщательнее всё спланировать и подготовить. Иначе с них станется отправить возвращающихся, с миротворческой миссией тем же австриякам.
— Тогда хорошо, резерв мне нужен, — одобрительно размечтался Александр, — тем паче, что солдаты опытные и изрядно послужили.
На дурака не нужен нож, слава богу, что с кавказской авантюрой отвязался и больше не вякает. И Салтыковы вроде съели, не разобравшись.
Другое дело, что Екатерина поручила мне успокоить французского полпреда. Тот подумал, базируясь на слухах, что мы усиливаем контингент в Голландии, а это подозрительно.
— Мсье, не переживайте. Мы выводим из Голландии тридцать тысяч и заменяем их таким же числом. Обычная ротация, не более. А вот из Ганновера возвращаем в Россию всех.
— Благодарю вас, ваше превосходительство, за честную и подробную информацию. А то при дворе совсем всё запутано.
Лишние спасибки мне приятны. Дело в том, что каким-то странным образом я временно руковожу чуть ли не всей Русской армией, ха-ха.
Англичане, кстати, тоже довольны тем, что сэкономили. Всё-таки треть ганноверских войск им приходится возить на более близкое расстояние, чем предполагалось.
Ну и я кое-какую копейку зимой перехвачу, когда мои люди начнуть продавать жрачку со складов под Бременом налево и направо, но задорого. Цены ныне в Европе на продовольствие высокие, что ни говори. Часть посевов была вытоптана войсками с обоих сторон, часть пограничных крестьян разорена, часть урожая заныкана интендантами "про запас". Во Франции уже введён режим типа "трёх колосков", даже гильотинировать могут, если неправильно поймут.
Между
Свою долю (небольшую) я вывожу в Петербург. Уже провонял акваторию, а заодно и путь в имения. Хочется попробовать, что из этого получится. А то русские плуги делаем, русских лошадок-крупного размера учимся разводить, а вот русская гуанотерапия пока не освоена.
— Симеон, — опять меня пытает императрица, — что-то я не пойму. Почему часть солдат ты отправляешь в Мемель?
— Екатерина Алексеевна, в Мемельланде я размещаю тех старослужащих, которые прибывают из Голландии. Пусть там находятся, пока возрастную реформу не проведём.
— Ясно, от Салтыковых их прячешь.
Блин, у каждого свои версии происходящего имеются. Александр поручил своим размещать ганноверских старослужащих поближе к Петербургу. Вот только чем он их будет кормить ближе к весне? Ещё заполучит бунт на нашу общую голову. Или надеется в скором времени найти объект для вторжения и зимой их туда отправить?
— Уж очень меня смущает желание Николая Ивановича ускорить карьеру своих сыновей за счёт хоть какой-нибудь войны.
— Тут ты прав. Довели до меня, что Александр готов поставить во главе русского войска своего воспитателя, графа Салтыкова, дав ему чин генерал-фельдмаршала. А полководцем при нём отправить Суворова. Ну и своих сыновей, Александра и Сергея, приподнять в чинах и приставить поближе к Александру Васильевичу.
Откровения государыни меня, честно говоря, не удивили, но всё равно расстроили. Стоит ей хотя бы заболеть и всё покатится в тартарары.
К концу ноября бардак с войсками в основном закончился. В Голландии имеем омоложенный корпус, который на треть вооружён, как люттихским, так и толковым европейским оружием. Плюс, количество пушек доведено до 180, а это по нынешним меркам дофига. Князя Долгорукова попросил сформировать из них полки, отделённые от пехоты и кавалерии. Часть пехотинцев (за мой счёт, едрить-колотить) удалось снабдить лошадками. Ну и новое обмундирование выдано, чтобы носили, а не хранили, щеголяя в старье.
А в Литтихе вовсю производят качественные ружья, так как мои представители обуяли тамошних мастеров солидными заказами. И пушки льют, опустошая мои же карманы. Впрочем, здесь, в Петербурге, мне выплачивают соответствующую компенсацию.
Торговые дома пыхтят, продавая русские товары по хорошим (для меня) ценам. Дай бог вечно такой порядок в делах.
Вильгельм Оранский окончательно обиделся и уехал в Англию, чтобы ковры жевать, стенать и жаловаться на судьбу. Генеральные Штаты собираются после Рождества нового штатгальтера поставить во главе страны.