Симфонии
Шрифт:
ст. 12. Что-то сидит у сырой трясины, что-то плачет о загубленном счастье.
ст. 13. Кто-то слышит тупую пропасть, висящую над миром катарактом.
ст. 14. Словно туман встает над бедной землей… И вздыхает… И стелется… О безумные песни, безумные песни рабов!!
ст. 15. На мраморе террасы вороново крыло распласталось: это песня погибшего человечества.
ст. 16. Это болезнь мира — рак придирчивости: тот держит мир меж клешней своих.
ст. 17. Слушает песню царь и плачет.
……………….
ст. 18.
ст. 19. Бледнеет ворон, как светильник без масла.
ст. 20. Клокочет бессмысленная плоть. Сатана ходит по кладбищу, где ивы ревут, изогнувшись.
ст. 21. Это — песнь погибших, песнь униженных.
ст. 22. Уходит богатый, в чертог свой уходит… И в чертог проникает злая песня ограбленных.
ст. 23. И поганый ведун очернен, и звон чаш на пиру у ведуна смолкает… Оглушает песня раковая! Она летит и бьется к богачу. Она зла, и стучит, и грозит пальцем в окна дворца… Смотрят: — в окнах женщины растрепанные кричат, предостерегают. И унылая полночь бьет!
ст. 24. Это — песнь рабов?
ст. 25. И вспыхивает ведун, и мечется, хилый, по чертогу, и больная луна показалась в окне.
ст. 26. И черна, и горька песня сирых, бездомных и ограбленных!
ст. 27. Песня о том, что мир — клоака позолоченная.
ст. 28. Песня о том, что нет здоровых.
ст. 29. Песня о том, что зловоние бьется из позолоты и что мир протух.
ст. 30. Что живое все обмотано ногою Крокена, что чудовищный осьминог присосался к человеку.
ст. 31. И черна, и горька песня сирых, песня бездомных, песня ограбленных.
ст. 32. В окнах женщины растрепанные, невесть откуда, кричат, предостерегают… И больная луна показалась в окне.
ст. 33. И задумался ведун… И все на пиру задумались…
ст. 34. И говорил ведун: «Покажите мне тощих и ограбленных»… И собирали бедных.
ст. 35. И пришли: все старики, все старухи… пришли в язвах и рубище, пороком запечатленные, нищетой озлобленные… Пришли… и стали слепнуть от огней ярких, от блеска золотого.
ст. 36. И погасил огни ведун, и сказал: «Вы печальны: пляшите!»
ст. 37. Вот бедняки иссохшие заплясали так, что хрустели кости; плясал сам царь-ворон, сам царь-зверь в лунном полусвете.
ст. 38. А сама луна кружком горьким и насмешливым стояла в окне.
ст. 39. И вышли из дворца бедные, скача, и разошлись по миру бедные, скача… И заразили пляской своей других… И все плясали.
ст. 40. Думали — веселы они, когда слезы были выплаканы, так что не осталось что выплакивать.
ст. 42. И с сухими глазами, с кулаками сжатыми, полунагие, смрадные, скакали в берлогах нищеты с немым проклятием.
ст. 43. А богач ведун умилялся, глядя на пляски с террасы мраморной… А кадили угодники ведуну из золотых кадильниц…
ст. 44.
ст. 46. Так вековой дуб, обезумевший от горя жизни, застывает в глухом порыве.
ст. 47. И потом побежал ведун, и законопатил ведун окна, чтобы ничего не слышать от мира сего. И стал предаваться ведун оргиям диким. В палатах золотых старикашка безобразничал.
ст. 48. И глухи и слепы развратники вавилонские, и глухи и слепы.
ст. 49. Хотя идет Вечность света и мрака.
ст. 50. Ныне злой одержим бесом: не видят они… Ныне чистый в ангелах — не видят они.
ст. 51. Пели о земле — понимали. Запели о Мире — не поняли.
ст. 52. Судный звон принимают они за бессмыслицу, откровение Бога небесного за бессмыслицу.
ст. 53. Блаженны заблуждающиеся во имя Сущности. Они видят Бога Зарниц.
ст. 54. Блажен — кто глух и кто слеп, а верит.
ст. 55. Горе тому, кто верит вполовину.
ст. 56. Если не можете совершенными быть, убейте жену свою, Бога своего; падите: и очиститесь: болели душою, пали со зла на скверны мира сего.
ст. 57. Вот тот, кто болеет, кто борется. Хоть разбойник он — а человек.
ст. 58. Так я лечу… Меж бурь и туманов… Птицы рыдают. Мне светит бледная луна.
ст. 59. Так слышу я — голоса заоблачные, голоса примирения, голоса тихие.
ст. 60. Так — вижу я, что ворон прощается, так знаю я, что и убийца прощается: он боролся, страдал Он во имя Бога, Господа моего.
ст. 61. Меж бурь и туманов… Светит бледная луна.
ст. 61. Люди, болящие духом, бегут от жизни. Люди, чистые сердцем, бегут от жизни. Они видят «сущее».
ст. 62. Черствые бегут от вечности: не будьте им подобны.
ст. 63. Благословляйте «сущее», или болейте о сущем, или проклинайте «сущее», но не забывайте его:
ст. 64. Проклиная — вы любите; болея — вы любите.
ст. 65. А вы забываете, а я плачу о вас.
ст. 66. Братья, возлюбленные мои! Обижают меня за ничтожество мое. Гонят меня за любовь мою к вам.
ст. 66. И плачу я один, братья мои; страдаю за вас, а вы гоните меня.
ст. 67. Не смотрите на меня, на ничтожество мое; внимайте мне. Внимаете не мне, а Тому, Кто во мне.
ст. 68. Если б не от Него говорил — верили бы мне: но говорю о сущем от Сущего, а вы не верите симфонии вечности.
ст. 69. Говорю, а они не слышат симфонии вечности.
ст. 70. Вон туманы встают… и вздыхают, и стелются…
ст. 71. Вон откуда-то издали прощение и счастье. Но еще потерпит царь, но еще потерпит за любовь свою, за песни свои, за кровь невинных, за безумие свое.