Симфония дикой природы
Шрифт:
От испытываемого напряжения, сопровождавшего чувство запредельного удовольствия, громадные звери дрожали и мгновенно взмокли от пота...
Через какое - то время акт первого, самого страстного и так долгожданного соития закончился, и рассоединившись, звери чуть разошлись по сторонам...
... Ещё несколько дней, Бурый следовал за своей избранницей неотлучно. Через какое-то время медведи повторили акт соития, и вновь повторилась и невольная дрожь, и волнение и жар страстного обладания.
Природа
Через неделю медвежьи объятия стали уже менее неистовы и волнующи. В самке начался длительный процесс зарождения новой и могучей жизни, продолжающий род медведей на земле...
Она стала менее игрива, а иногда даже раздражительна, что, конечно, не нравилось медведю...
Несколько недель медведица и Бурый были вместе. Суетливость и неуверенность пропали в Буром и он уже не так торопился за медведицей. Скорее она ходила за ним, чем он за ней.
Иногда, на закате, лежа вместе в укромном углу хвойных лесов, медведи, словно переговариваясь, чуть слышно ворчали и разомлевшая, и благодарная медведица лизала Бурого в нос, а он не убирал морду в сторону, но и не проявлял былого волнения.
Тогда же, на закате они соединялись в акте оплодотворения вновь. И этим, Бурый как бы подтверждал каждый раз своё право называться отцом будущего медвежонка или медвежат...
... Постепенно дни стали короче, и лето повернуло к осени. Кормились медведи совместно, но Бурый во время кормёжки всё дальше и дальше уходил от медведицы.
В один из пасмурных дней, вечером, Бурый попробовал приблизится к медведице, но та раздражительно рявкнула и не в шутку ударила его когтистой лапой по боку. Бурый не ожидавший такого приёма, обиженно рыкнул в ответ, но в драку не вступил.
Назавтра с утра, отойдя далеко от медведицы, не стал к ней возвращаться и побрёл в сторону большой реки, к тому месту, где каждый год, ещё до снега копал себе новую берлогу или находил хорошо сохранившуюся старую, выкопанную когда - то может быть им же самим...
Каждый год, под осень, он жил здесь, на северном склоне речной долины и ожидал созревания кедрового ореха - его главной пищи перед залеганием в берлогу...
...Лосиха и лосёнок Сам, после прихода в речную долину, несколько дней осваивали новое место, искали кормовые осинники и травянистые луговины, оставшиеся после бывших здесь некогда таёжных пожаров...
Как - то, уже почти на восходе солнца они спокойно шли по приречному лугу, возвращаясь с кормёжки, когда из сосняка появился большой бурый медведь и заметив их, бросился в погоню.
Но лоси бежали так быстро, а медведь так разъелся на муравейниках
А лосёнок Сам понял на будущее, что медведь не так быстр и опасен для него, как меньшие по размерам, но выносливые и быстрые волки. Однако, с тех пор он запомнил тревожно опасный медвежий запах, на всю жизнь...
Лето заканчивалось...
Звери, накопив сил и энергии готовились к зиме...
Лоси жили своей размеренной жизнью. Кормились до утра, но иногда, в пасмурные дни, задерживаясь на кормёжке дольше обычного. Но в ясные дни, звери уходили в места днёвок задолго до восхода солнца и ложились, где -нибудь в чаще, пережидая светлое время дня...
Лосиха и Любопытная, для днёвок облюбовали, небольшой островок, возвышающийся над широким зелёным приречным болотом и заросший кустарниками, с торчащими посередине, молодыми берёзками.
Над речной долиной, почти постоянно тянул слабый ветерок - по утрам сверху долины вниз, в сторону водохранилища, по вечерам наоборот - от большой воды в сторону водораздельного хребта.
По краям речной долины стояли пологие склоны холмов уходящие в сторону синеющего изломанной линией гребня, невысокого хребта. Тайга постепенно окрасилась в жёлтые, красные и зелёные тона.
На ближнем плане, на берегу болотины, отчётливо была заметна разница между золотыми нарядами берёз, оранжево - красных осин и зеленью хвойно-пушистых сосен.
Чуть дальше, в перспективе, цвета осени перемешивались и переходили в мягкие акварельные разводы, с преобладанием алого и желтого.
На ближнем островке, кусты ивняка были ярко жёлтыми, а листочки невысоких ягодников, окрасились красноватым. Вода в излучинах рек стала холодной тёмно - синей и поднимаемая ветерком мелкая рябь, добавляла отблески серебра в эти морщинки глубоких омутов, блестевшие сталью, на мягком и тёплом фоне безбрежной, расцвеченной наступающей осенью, тайги...
... По утрам, на лужах, среди высоких кочек, уже намерзал тонкий, ломкий прозрачный ледок, стаивающий к полудню.
Утки на рассвете, так деятельно облётывающие знакомые водоёмы и реку, после солнце-восхода, устроившись на безветренных, тепло-солнечных буграх, дремали в ожидании заката, кормились, прихорашивались и чистили оперение и без того гладкое и блестящее, на плотных, откормленных телах.
Чуть позже, к концу сентября, целыми днями, с рассвета до заката, в синем просторно - высоком поднебесье, с грустным, далёким хором голосов, пролетали косяки гусей, едва различимые в отблесках золотого ясного солнца...