Симфония дикой природы

Кабаков Владимир Дмитриевич

Немного успокоившись, соболёк полизал вытекающую из горла кровь и принялся поедать ещё тёплое, пахнущее кедровыми орешками мясо жертвы...

Насытившись, соболюшка закопал недоеденные останки белочки в снег, проскакав по снегу несколько метров, взобрался на высокую сосну, шурша острыми коготками, вскочил на толстую ветку чуть прошёл от ствола и глянул вниз.

Солнце к этому времени поднялось над лесом, и белый снег искрился под его яркими лучами миллионами огоньков. Было необычайно светло и красиво в этом зимнем лесу - заснеженные деревья, словно неживые, стояли не шелохнувшись,

и зверёк, как обычно после еды решил отдохнуть соболь...

Устроившись поудобнее, соболёк растянулся на ветке и задремал, чувствуя приятное успокоение от так удачно начавшегося дня...

...С утра выставилась сухая морозная погода. Кучум и Саян весёлым галопом описывая на белом снегу круги и полукружья, с двух сторон от идущего посередине охотника, обследовали тайгу, пропуская сквозь эту сеть поиска большую полосу леса.

В одном месте, пересекая соболиный след, Кучум, вдруг остановился как вкопанный, подобравшись и словно став выше на ногах, понюхал воздух над недавним следочком.

После этого, лайка на галопе сделала небольшой круг и определив в какую сторону ушёл соболь, на длинных махах помчалась вперёд уже прихватывая запах соболя верховым чутьём.

След был утренний и потому, собака мчалась, летела напрямик, перепрыгивая кусты и заснеженные валежины...

... Соболь проснулся, когда услышал шуршание снега осыпающегося под лапами Кучума на прыжках. Он видел сверху, как собака проскочила мимо у подножия дерева, но потом вернулась, подбежала к сосне и поцарапала кору когтями передних лап, встав на задние.

Соболь, рассердившись на непрошенного гостя, не то фыркнул, не то чихнул и собака, услышав это, тот - час заметила в кроне пушистого зверька и залилась звонким призывным лаем. " ... Тяф - тяф - тяф...
– выговаривал Кучум и вскоре к дереву на галопе примчался Саян и тоже включился в сердитое переругивание. "Гав - гав - гав..."

Вскоре из - за деревьев появился охотник. Он торопился, вспотел и потому подойдя к дереву и увидев притаившегося на ветке соболя не спешил.

Сняв шапку, обтёр вспотевший лоб, поглядывая вверх, в сторону соболюшки. Потом достал дробовой патрон, перезарядил двустволку, отошёл от сосны чуть в сторону, и когда ствол дерева прикрыл туловище соболя, стал целиться в едва заметную головку с треугольными ушками и чёрными бусинками блестящих глаз...

Собаки, заняли позицию напротив охотника, с другой сторону дерева, и размеренно гавкали, то вместе, то порознь. Саян при этом суетился, перебегал с места на место, а Кучум сидел на задних лапах и лаял, уверено и мерно, не отрывая зоркого взгляда от соболюшки...

... Грянул выстрел. От удара, с сосновой хвои под дерево посыпалась искрящаяся, лёгкая, снежная кухта, и чёрный соболёк упал ватной игрушкой к ногам быстро подбежавшего под дерево Охотника.

Собаки тоже бросились к убитому собольку, но после сердитого окрика хозяина, остановились и крутя головами и виляя хвостами, не отрывая быстрых глаз от пушистого зверька, топтались рядом. Хозяин поднял с земли соболя и показал собакам. "Молодцы собачки!
– похвалил он, и собаки ещё веселее завиляли

колечками свои пушистых хвостов...

"Ну, вот и первый соболёк - радовался охотник, разглядывая мех и подув на брюшко, увидел сквозь густые волоски и подпушь, белую мездру...

– Вылинял уже давно - подтвердил он своё же предположение и аккуратно уложил соболька в матерчатый специальный мешочек.

– Ну, вот и с полем!
– поздравил он сам себя вслух. От одиночества и от переполнявших его чувств Охотник, иногда, разговаривал сам с собой, не видя в этом ничего странного.

– Это чтобы разговаривать за охотничий сезон не разучится - посмеивался он, оправдываясь сам перед собой...

Бросив собакам по сухарику, который они тут же с хрустом разжевали и проглотили, Охотник, пройдя чуть вперед и выйдя на опушку леса сориентировался и направился в сторону зимовья.

Солнце, на ярко синем небе повернуло от зенита вниз, на запад и огромные сосны, залитые золотистыми лучами словно замершие богатыри вслушивались в искрящуюся, зимним снегом, морозную тишину леса.

Снег лежал повсюду, и потому, по временам больно было смотреть на его первозданную белизну, сверкающую под ярким солнцем...

Продравшись сквозь заснеженный ельник, охотник вдруг услышал впереди нервное буханье - лай старшей собаки Кучума. "На зверя лает - вдруг забеспокоился охотник.

Он остановился, перезарядил двустволку на пулевые патроны и широко шагая поспешил на лай. Вскоре совсем недалеко в ложбинке к буханью Кучума присоединился, басок потоньше - это залаял Саян.

Обогнув заросли ольховника, охотник увидел собак.

Саян, со вздыбленной на загривке шерстью бегал с место на место, оглядывался словно опасаясь засады и лаял беспорядочно, а Кучум стоял у круглого входа в большую нору и лаял туда стоя на напружиненных ногах.

"Берлогу нашёл!
– чуть не вскрикнул охотник.

Чело берлоги было на виду. И невольно, у охотника задрожали от волнения руки. Он не торопясь снял и положил рюкзак на снег, достал из карманов ещё две пули и зажал патроны во рту.

Потом, осторожно ступая, стараясь не скрипеть снегом, пошёл по дуге, укорачивая с каждым шагом расстояние до входа в берлогу.

Теперь он уже не сомневался, что это медвежья нора, но не знал, внутри ли медведь.

Кучум заметив хозяина вздыбил шерсть и приблизившись к челу заглянул внутрь, скаля зубы и угрожающе ворча. Потом собака прыгнула внутрь, через несколько секунд выскочила из берлоги, и бросилась галопом по кругу, пытаясь привычно найти выходной след...

Охотник с облегчением вздохнул. "А где же косолапый?
– нервно посмеиваясь, вопросил он сам себя, и, заглянул внутрь берлоги...

Медвежья нора была пуста. Саян, прядая ушами и приседая от напряжения приблизился к пустой берлоге и когда хозяин, воспользовавшись моментом, толкнул собаку внутрь берлоги, молодой кобель с испуганным воем вылетел оттуда, и вздыбив шерсть, басом взлаял несколько раз.

– Не бойся, медведя там уже нет - успокоил собаку посмеивающийся хозяин.

– Но тебе надо привыкать к страшному медвежьему запаху - продолжил он, и