Симфония любви
Шрифт:
Высыпав в воду целую бутылочку ароматической соли с запахом фиалки, Мария осторожно забралась в ванну и, задержав дыхание, окунулась в горячую воду. Кожу приятно покалывало, а от окутавшего ее облака ароматного пара кружилась голова.
Но ведь это неправильно! Она не имеет права так себя баловать. Так можно привыкнуть к излишествам, и что потом? Она станет такой, какой предсказывал отец, и кроме того, надолго ли она в Торн Роуз? Если «чудовище» – его светлость – действительно так ужасен, как рассказывали слуги, то нужно хорошенько приготовиться к встрече с ним.
А что плохого в том, что она
Позади нее дверь открылась, а затем почти беззвучно закрылась.
– Можешь поставить обед рядом с кроватью, – сказала она, не открывая глаз, смахнула мыльную пену с плеч и улыбнулась. – Я чувствую себя такой грешницей. Глупо, правда? Знаешь, я всегда мылась только в тазу. Единственный раз в жизни я окуналась в воду, когда мы с братом убежали купаться на ручей Джонса. Конечно, вода была холодная, и фиалками не пахло. По правде говоря, в ручье было полно джонсовых свиней – страшных хряков, которые с жутким визгом погнались за нами.
Засмеявшись, она зачерпнула ладонями воду и плеснула себе в лицо.
– Один из них укусил брата прямо за голые ягодицы. Он ревел всю дорогу домой, а отцу сказал, что его забодал козел. Забодал…
Еще раз засмеявшись, она встала, и вода соскользнула с ее плеч, словно жидкий шелк.
– Отец так никогда и не догадался, что Пол лгал. Я, естественно, тоже держала рот на замке. Подай мне полотенце, пожалуйста, – добавила Мария и показала на приготовленную Гертрудой льняную простыню.
– Буду более чем счастлив, – послышался мужской голос. – Только сначала положу уголь у камина.
Она инстинктивно повернулась. Глаза ее расширились от удивления, а рот слегка приоткрылся, когда она обнаружила, что на нее с широкой улыбкой смотрит Тадеус, кухонный любовник Молли.
Одетый Тадеус Хартли Эдварде выглядел совсем иначе. Мария с трудом узнала этого парня в широких хлопковых штанах и клетчатой фланелевой рубахе, покрытой сенной трухой. Его волосы были аккуратно зачесаны назад, а подбородок гладко выбрит. Его темные смеющиеся глаза не отрывались от ее глаз, а рот растянулся в улыбке, напомнившей ей о вчерашней встрече. И тут Мария с ужасом поняла, что стоит перед ним совершенно обнаженная.
– О! – вскрикнула она и со всего размаху опустилась в ванну, так что вода выплеснулась через край. – О Боже…
– Черт, – покачал головой Тадеус, – ты даже красивее, чем я думал…
– Убирайся!
– Не удивительно, что Молли взбесилась. Подумать только, я еще убеждал ее, что ты просто плоскогрудый ребенок, на которого я не потратил бы и полпенни, чтобы затащить в постель.
– Пошел вон!
Он лениво пересек комнату, держа в руках поднос с углем.
– Думаю, теперь мы квиты, правда? Мы видели друг друга в чем мать родила. Можно закончить с игрой вроде я покажу тебе, когда ты покажешь мне, и перейти к более серьезному делу.
– Единственное серьезное дело, к которому мы перейдем – ты немедленно выйдешь из моей комнаты.
– Из твоей комнаты? Быстро мы привыкли, правда? – он положил уголь у камина и, уперев руки в бока и изогнув брови, добавил: – Сдается мне, мисс Мария Эштон из Хаддерсфилда, что вы не получите комнату в свое распоряжение, пока не вылезете из ванной и не приласкаете меня.
– Похотливый дьявол. Гертруда была права.
– Гертруда –
Задохнувшись от ярости, Мария схватила крышку ванны и опустила ее. Просунув голову в отверстие, она пристально посмотрела на непрошеного гостя.
– Если ты немедленно не уберешься отсюда, я расскажу Гертруде, как вы с Молли… совокуплялись на кухонном столе.
– Неужели?!
– Можешь не сомневаться.
– Это слово не очень подходит для дочки викария. Хотя я никогда не видел, чтобы у попов были такие дочери. Можешь считать это комплиментом, если хочешь.
– Я расцениваю твое похождение здесь как невиданное оскорбление. Последний раз…
– Хорошо, ухожу. Я просто хотел поприветствовать вас и сказать, что в случае чего вы можете рассчитывать на меня. Помощь понадобится, когда он очнется. Будет любопытно посмотреть, что он с вами сделает. Он способен съесть вас живьем, милая. Счастье, если вам удастся сохранить эту милую маленькую попку в целости и сохранности. Приятного вечера, мисс Эштон. Наслаждайтесь, пока можете.
Из пустоты доносились голоса, приглушенные, как всегда, во время его пребывания в тумане беспамятства, когда он как будто плавал в воздухе. Солнечный свет и тьма попеременно проходили перед его затуманенным взглядом. Все дни напролет в этой кровати-склепе. Теперь весь мир сузился для него до едва различимой какофонии звуков: пения птиц и редких приходов слуг, которые разговаривают друг с другом или тихо напевали, входя в его «логово»… Бесконечные ночи без сна в ожидании, когда придет рассвет, чтобы он мог, наконец, хоть ненадолго оказаться в компании двух недоумков. Любой разумный человек может свихнуться, если его лишить общения. Собственные мысли сводят его с ума. Равномерное дыхание сводит его с ума. Повседневная рутина может свести с ума. Уже сводит.
Он и правда свихнулся. Что еще могут означать видения в форме голубоглазого ангела с фарфоровой кожей и облаком мягких пепельных волос, вторгающиеся в его туманное забытье. Несомненно, он окончательно утратил связь с реальностью. Иначе отчего бы ему вообразить, что он ощущает запах фиалок. А нежный женский голос и плеск воды – это лишь фантазии его поврежденного разума, разума, который слишком часто возвращался к воспоминаниям о прекрасных женщинах, длинноногих и благоухающих, готовых продать душу дьяволу, чтобы только оказаться в его постели… Все это было давно… и навсегда ушло.
Он превратился в дикого зверя. Чудовище. Сумасшедший. Женщина должна дойти до полного отчаяния, чтобы согласиться провести время в его обществе.
Глава 4
Он чудовище. Дикий зверь. Сумасшедший.
Марии снилось, что, проснувшись, она обнаружила склонившегося над ней герцога Салтердона. Черты его лица были почти неразличимы под львиной гривой волос и дикой спутанной бородой. Глаза его горели зловещим огнем, а руки лежали на ее груди. Только из его горла вырывался хриплый голос отца, утверждающий, что она орудие греха. Кто из богобоязненных мужчин обратит внимание на такую неряху?