Симфония теней

Злобин Михаил

«Божественный перст» влился в тело альбиноски. Дыхание ускорилось, пышная грудь, стянутая кожаным комбинезоном, стала подниматься чаще. Пушистые белые ресницы задрожали, а на черные уста наползла блаженная улыбка.

— Риз-з… мой милый шаас-с… Я так скучать по тебе… — негромко, но поразительно отчетливо выдохнула Насшафа, находясь где-то между сном и реальностью.

Кто-то из милитариев крякнул что-то нечленораздельное. Мне стоило бросить через плечо лишь один недовольный взгляд, и несдержанный на язык соратник тотчас же предпочел изобразить покашливание.

Альбиноска

тем временем продрала свои красные глазки и уставилась на меня, как на призрака. Секундное замешательство. Её мозг спешно обрабатывает информацию, отсекает реальность от наваждений. И вот уже нечеловечески острые зубки белокожей обнажаются в зверином оскале. Ага, ну значит, точно очухалась.

— Ты-ы! Гряс-с-сный хашсу! Я раз-зорвать твоя нухам и вонзить туда твой с-с-собственный ваш-шифф! Ты, подлое желтоокое отродье, мерз-з-завец! Ненвидеть! Ненавидеть всем с-сердцем! Ты убить мои братья! Ты разорить моя дом! Нет прощение! Только с-с-смерть!

Насшафа принялась истерично биться в путах, тщетно пытаясь достать меня хоть как-нибудь. Но тугие кожаные петли держали её крепко. Поэтому она лишь бесполезно трепыхалась, будто гигантская гусеница.

На меня её истерика не произвела впечатления. Абиссалийка вообще не вызвала в моей душе никаких эмоций. Ни злости, ни жажды мести, ни предвкушения. Хотя я помню дни, когда мечтал швырнуть «Объятия ифрита» прямо в это до остервенения милое лицо. Но сейчас в моей душе стоял полнейший штиль. Тот Александр, которого могло всё это волновать и снедать давно ушел. Возможно, сгинул в темных тоннелях улья. Или обессилел и погиб на безжизненных просторах пустошей. И теперь во мне не нашлось места даже для крохотной капли сострадания. А вот для моих Безликих происходящее было всё равно что реалити-шоу.

Хорошенько накачанный энергией «Шок» соскользнул с моего указательного пальца прямо в лоб Насшафы. Белокожую демоницу скрутило в жесточайшем пароксизме боли, прерывая на полуслове нескончаемую оскорбительную тираду. Глаза у нелюди полезли из обрит, в уголках рта выступило немного пены. Тело выгнулось дугой и держалось так около полуминуты, мелко подрагивая от напряжения. Но закричать моя пленница не могла практически до самого конца действия плетения. Лишь под самый занавес она обрела способность дышать и надсадно завыла, не вынося столь жесткой пытки.

Но ничто не может длиться вечно. И абиссалийку вскоре отпустило. Теперь, когда она смотрела на меня, в её взгляде не осталось даже намека на то бешенство. Я увидел там лишь плывущие в океане слёз ужас, отчаяние и тоску.

— Твоё произношение стало хуже, Насшафа, — огорченно покачал я головой. — Неужели перестала практиковаться на нашем языке?

Альбиноска сжалась, словно ждала, что я её изобью еще и за это. Но моя ладонь всего лишь мягко коснулась её гладкой бархатистой щеки. От прикосновения нелюдь дернулась, как от удара током и попыталась отползти. Однако я удержал жительницу улья и заставил смотреть на себя. Наши глаза встретились. Красные и янтарные. Как и тысячи раз до этого, когда я находился в плену у кьерров. Только сейчас я не притворялся.

Не изображал из себя покорную зверушку. Я был настоящим собой. Тем, кем меня сделали наполненные испытаниями месяцы в новом мире. И мне показалось, что Насшафа эту перемену уловила очень точно. Но не выдержала и отвела взгляд.

— Вот теперь мы можем поговорить, — удовлетворенно хмыкнул я, оценивая произведенный на абиссалийку эффект.

Надеюсь, она будет достаточно сговорчивой и благоразумной. В противном случае, колдовская пытка может растянуться и до утра. Мне не доставляет удовольствия мучать Насшафу. Но когда на кону стоят наши жизни, есть ли у меня выбор?

Глава 6

— Первое, что тебе нужно усвоить, Насшафа: ты из этой норы не выйдешь, — принялся я выстраивать диалог. — По крайней мере, без нашей помощи.

Изрядно перепугавшаяся в начале фразы абиссалийка немного успокоилась после её окончания. И опасливо покосилась на молчаливых милитариев за моей спиной.

— Ты заметила разразившуюся наверху бурю? — на всякий случай уточнил я.

Красноглазая бестия медленно кивнула.

— И ты, наверное, решила переждать её, а потом выдвинуться в дорогу, да?

Снова согласный кивок.

— Ну тогда забудь. Ураган не утихнет, поскольку это не просто разыгравшаяся непогода.

Альбиноска недоуменно подняла одну бровь, но так ничего еще и не сказала.

— Ты знаешь, кто такой Азархан? — в лоб осведомился я.

— Да. Хоз-з-зяин великая пустош-ш-шь, владыка ж-жалящего ветра и отец пес-с-ка, — разлепила наконец пленница свои черные губы.

— Вот-вот, именно, что владыка ветра, — выделил я слово интонацией. — В общем, мы с ним немного повздорили и теперь он жаждет нас убить. Ну а поскольку ты оказалась рядом, то и тебя тоже. И только сообща мы сумеем выбраться. Полагаю, земные недра скроют нас от пристального взгляда Азархана на некоторое время, ибо это чуждая для него вотчина.

— Ты… ты хочешь, чтобы я отвес-сти тебя в улей? — блеснула эрудицией Насшафа.

— Умная девочка. Именно это мне и нужно.

— Нет. Можеш-ш-шь сразу убить меня, человек. Я не предавать с-свою колонию! — гордо вскинула подбородок пленница.

— Эх, жаль. Я уж надеялся, что мы обойдемся без этого, — пробормотал я себе под нос, а потом развернулся к спутникам. — Экселенсы, вы не могли бы оставить нас одних? Посторожите проход. Если на крики сбегутся твари, испепелите их. Но не убивайте всех. Они понадобятся нам для побега.

Милитарии по-военному отсалютовали мне и дружно вышли из отнорка. А мы с Насшафой остались наедине. Раскинув ладони, я сформировал множество проекций «Шока», нетерпеливо пульсирующих от влитой в них энергии, и воззрился на абиссалийку.

— Может, пересмотришь своё решение? — без особой надежды предложил я.

Альбиноска отрицательно помотала головой. Однако в её взгляде поселился огонёк истового страха. Боль очень пугала её. Так что я думаю, сломить сопротивление пленницы будет совсем несложно.