Симметрия
Шрифт:
Автомобиль выехал из города и довольно долго двигался по шоссе. Главное, не впадать в панику.
Машина повернула в сторону леса и минут через пять въехала в дачный кооператив. Марта старалась запоминать повороты.
Ворота открыл парень неславянской внешности. Лицо волевое, скуластое. Спортивного телосложения, небрит, на шее – цепь с кулоном в виде полумесяца.
Иномарка въехала во двор дачи. Двухэтажный сруб, рядом топилась небольшая баня, из трубы поднимался дым. Парни вывалили из машины.
– Марс. Глянь, какую шмару привезли, – обмениваясь объятьями
Тот, что угрожал Марте, грубо схватил ее за руку и потянул из машины. Подошел Марс.
– Че бушуешь, Рябой. Пусти женщину. Видишь, ей не нравится, – он говорил с акцентом.
– Борзая падла. Еще сбежит, – ответил Рябой.
– Зачем сбежит? Разве гость от гостеприимных хозяев бежать будет? Отпусти ее. – Марс обратился к Марте, – Пойдем, красавица. Ты на этого кретина не обижайся, зашибленный он чутка.
Гостиная с круглым столом довольно чистенькая и опрятная. Эта свара пропившихся головорезов явно не из этого дома. Иначе бы здесь стоял бедлам и полчища пустых бутылок. Хозяин отличался от своих друзей. В этой компании Марс явно был авторитетом, на Марту при нем не покушались. Но Рябой смотрел сычем. Марс же старался проявить гостеприимство, достал дорогого вина. Воронцова вела себя скромно, а благосклонность хозяина принимала. Только он сейчас сдерживал эту свару.
После Марс повел ее в баню, попросил его парить. В парилке воздух сильно жгучий, трудно даже войти и привыкнуть. Марта прикрыла уши и села на корточки. Он посмеялся над ней, назвал тургеневской барышней и долго парился сам. Наконец-то с ведром воды выбежал на улицу, что-то прокричал непонятное на тарабарском. И вернулся. С его тела поднимались клубы пара. Разгоряченный и красивый сел на диван в предбаннике и обнял завернутую в простыню Марту.
– Массаж сделаешь?
– Конечно.
Марс распластал на кушетке свое могучее тело. Среди клиентов Воронцовой нечасто встречались мужчины в подобной форме. Она водила руками по широкой спине. Хоть и не знала техник массажа, но прикасаться было приятно, и руки сами делали щипки и поглаживания. Он расслабился. И рассказывал о своем близком человеке.
– Порезал я их. Всех, тварей, – нависла пауза. – Любил я сестру, вместо мамки она была.
Марс повернулся и прижался к Марте. Она достала заправленный уголок простыни на груди, махровая ткань соскользнула вниз. Колючая щека прильнула к ее голому животу. Воронцова гладила по жестким как проволока волосам. Большого, нежного, зверя. Марс неожиданно оттолкнул ее.
– Ты слишком хорошая. Не хочу я так. И братишкам не дам. Придешь ко мне, когда сама захочешь. Услышала?!
Марта робко кивнула.
– Пивка принеси.
Обмотавшись простыней и, прихватив мобильник, она вышла из бани. Легкие заполнил свежий воздух. Опустилась спасительная тьма. Вокруг – тишина, никакого движения. Из дома донесся взрыв пьяного гогота. Нет, Воронцова, туда не пойдет. За баней послышался шорох. Застыла. Может ее пасут? Из-за угла выбежал котейка и положил к ногам полудохлую мышь. С облегчением выдохнула и спешно направилась к воротам.
– Куда
Из-за угла дома вышел Рябой, застегивая ширенку.
– Марс пиво просит, – нарочито уверенным голосом сказала Марта.
– За воротами пиво не наливают. Сбежать хотела?!
Рябой подошел так близко, что его заячья губа нависала прямо над ее глазами. Разило ацетоном. Воронцова попятилась. Бандюк прижал своим грузным телом ее к забору.
– Сделаешь по-тихому, отстану от тебя. А нет, так домой не вернешься, пОняла? – тихо процедил он.
– Марс сказал не трогать меня, – Марта старалась казаться уверенной.
– С Марсом я разберусь, за ним есть должок.
В живот уперлось лезвие ножа.
– Усекла?
Рябой схватил ее за руку и потянул в дом.
В гостиной стояла дымовая завеса, упоротые в стельку выродки гоняли вбежавшего кота и ржали над его кульбитами.
Рябой тащил Марту по лестнице на второй этаж.
– Рябой, самый шустрый штоль? – окрикнул его бритый.
– Она сама хочет. И тебе, Гош, даст, – бандюк обратился к Воронцовой, – правда?
– Первосортная краля, – бритый хлопнул рюмку водки и занюхал огурцом.
В спальне Рябой сорвал простыню с Марты и толкнул на кровать.
– Подожди, Рябой. Давай все красиво сделаю. Танец хочешь? – она провела ладонью по бедру.
Его лицо просветлилось. Он сейчас походил на подростка-дауна. С блаженной улыбкой в ожидании любимого чупа-чупса. Рябой плюхнулся в стоящее рядом кресло.
– Валяй. Такая ты мне больше нравишься.
Воронцова крутила бедрами, поглаживала себя, бросала томные взгляды. Во время танца Рябой несколько раз порывался подскочить, но Марта останавливала его и продолжала воспалять его воображение. Наконец, она присела ему на колени. Дегенерат принялся остервенело ее тискать.
– Принеси вина и позови Гошу. Сообразим на троих, – заговорщически сказала Воронцова, отстраняя его грабли от своей груди.
– А ты хорошая. Какого ломалась?
– Цену набивала. За тройник накинешь?
Рябой хлопнул Марту по попе.
– Сука! – довольный поворотом, он вышел из комнаты, закрыв за собой дверь на ключ.
Оконная рама – деревянная, с потрескавшейся белой краской. Марта с трудом отомкнула щеколду. Попыталась открыть окно, оно залипло и не поддавалось. Руки била дрожь. Впившись пальцами в раму, подергала. Костяшки побелели, ноготь обломился глубоко, сдирая за собой кусок кожи. Брызнула кровь. Дернула изо всех сил, и рама, предательски скрипнув, поддалась.
Тело трясло, ноги стали ватными. Марта схватила скомканную простыню, мобильник, влезла на подоконник и, на мгновение замешкавшись, выпрыгнула в окно. Приземлилась на траву. Прострелило в пятках. Едва оправившись, Марта обмоталась простыней и выскочила со двора.
Словно привидение, она неслась по пустынной улице. Больно бежать по грунтовке с россыпью мелкого щебня. Острые камни впивались в подошвы ног. Спрятаться негде, по обеим сторонам высокие заборы. Впереди маячила развилка, Марта, прихрамывая, устремилась к ней.