Симплициссимус
Шрифт:
Романтики наделяли симплицианских героев своими чувствами, томлениями и порывами, превращая их в условные персонажи, отвлеченные от своего времени. Заслугой романтиков было то, что они обратили внимание на мелкие симплицианские сочинения, заимствуя из них сказочные и легендарные мотивы, которые изобретательно и разнообразно перерабатывали в своих сочинениях. Особенно полюбились им две народные книжки: «Первый лежебок» (1670) и «Симплициссимусовский Висельный человечек» (1673) [52] . В 1808 г. в издававшейся Арнимом и Гёрресом «Газете для отшельников» Брентано напечатал повесть «История и происхождение первой Медвежьей шкуры, в коей изложено народное сказание, снятое с бумажного календарного неба и сладостной толстой Гусиной лапки, согласно рассказу старой няньки, записанному Херцбрудером» [53] . Брентано дополнил сказку множеством забавных деталей, ввел злободневную сатиру на противника романтизма издателя Котта, выступающего в роли мецената, опустившегося ландскнехта «Медвежьей шкуры». Обогащение оказалось мнимым. Сказка порывала с народной традицией. Словно старинную ксилографию с ее резкими и прямыми линиями перерисовал иронический рисовальщик, лишенный внутренней глубины и силы. К истории «Медвежьей шкуры» (дословно «облаченного в медвежью шкуру») – лентяя и лежебоки – обращались и другие романтики. В 1811 г. Юстинус Кернер пишет комедию для театра теней «Медвежья шкура в Зальцбаде», где зло и метко высмеивает рационализм, ставший
52
В. Ri stow. Grimmeishausen Studien. Diss. Berlin, 1952, SS. 76 – 89 (Maschinenschrift).
53
Geschichte und Ursprung des ersten Bдrnhдuters. Worin die Volksage vom papiernem Calender-Himmel und vom S"ussen breiten G"ansefuss, nach Erz"ahlung einer alten Kinderfrau aufgeschrieben von Herzbruder. Zeitung f"ur Einsiedler, 1808. № 22 – 25, SS. 168 – 199. Под псевдонимом «Херцбрудер», заимствованным из «Симплициссимуса», Брентано печатал мелкие, чаще всего юмористические произведения.
54
Опубликована Николаем Ленау (Fr"uhlingsalmanach, Stuttgart, 1835, SS. 191 – 266).
В 1812 г. Арним в повести «Изабелла из Египта» превращает симплициссимусовского ландскнехта в услужливого, добродушного и плутоватого странствующего мертвеца, который, возвращаясь в могилу, озабоченно пересчитывает полученные днем чаевые. В повести использован и мотив «висельного человечка», получивший новую трактовку. Вместо злого корешка, обладающего демонической силой, от которой и предостерегал симплицианский трактат, появляется выпестованный доброй цыганкой кобольд, наделенный смешными недостатками и слабостями, кичливый ч ревнивый, но в сущности еще безобидный предтеча «Крошки Цахеса» Э. Т. А. Гофмана. Повесть Арнима – самая удачная и художественно-цельная вещь из всех произведений немецких романтиков на симплицианские мотивы. Но как далека и чужда она подлинному миру Симплициссимуса! В 1804 г. Тик разработал мотив «висельного человечка» в новелле «Руненберг», нагнетая мрачно-демонические картины и подчеркивая душевное смятение героя, что уводило от простодушной и наивной серьезности народной легенды. Этот мотив использован Брентано в драме «Основание Праги» (1814). Написанная со всей легкостью банального романтизма фантастическая повесть Фуке «Висельный человечек» (1810) изобиловала театральными эффектами. В 1817 г. ее переделал в феерию для венской сцены Фердинанд Розенау («Вицлипуцли»). Фуке контаминиро-вал мотивы симплицианских книг. В его повести фигурирует не классический альраун, а «Spiritus familiaris», которым завладела Кураже. В 1827 г. Фуке написал об альрауне еще повесть «Мандрагора» [55] .
55
Поверье об альрауне встречается у Ганса Сакса. Источником Гриммельсгаузена могла быть книга Харсдёрфера (G. Ph. Harsd"orfer. Der drosse Schau-Platz j"ammerlicher Mord-Geschichte. Hamburg, 1666, Сар. XLV; J. Grimm. Deutsche Mythologie. 4. Aufl. Bd. II. Berlin, 1876, SS. 1005 – 1006; А. T. Starck. Der Alraun. Ein Beitrag zur Pflanzensagenkunde. Baltimore, 1917.
Немецкие романтики не подошли вплотную к «Симплициссимусу», довольствуясь лишь отдельными мотивами, близкими их мироощущению. Прошедшие интеллектуальную муштру эпохи Просвещения, пропитанные философией Канта, Фихте и Шеллинга, обладавшие высокой литературной культурой, немецкие романтики при всем своем культе «непосредственности» остались чужды простонародной сущности «Симплициссимуса», хотя и восхищались им.
Интерес романтиков к «Симплициссимусу» способствовал его изучению. На него обратили внимание братья Гримм. 3 октября 1809 г. Вильгельм Гримм написал Якобу, что приобрел экземпляр романа, а вскоре и Якоб сообщил, что «Симплициссимус» вышел в новой переработке, «вероятно скверной». В декабре того же года В. Гримм посетил в Веймаре Гёте, когда тот «как раз читал Симплициссимуса». Отзыв Гёте о нем В. Гримм обещал пересказать изустно, и он до нас не дошел. В следующем году В. Гримм в рецензии на роман Арнима «Графиня Долорес» не только попутно отметил «великую жизненность» «Симплициссимуса», но и поставил его в один ряд с «Вильгельмом Мейстером» и сочинениями Жан Поля [56] . В предисловии к «Ирландским сказкам об эльфах» В. Гримм указал на сходство отдельных мотивов «Симплициссимуса» с народными сказаниями (эпизод с Муммельзее) [57] . Другие мотивы симплицианских сочинений рассматриваются и в «Немецкой мифологии», «Немецких сказаниях» и других работах братьев Гримм.
56
Briefwechsel zwischen Jacob und Wilhelm Grimm aus der Jugendzeit, Weimar, 1963, №№ 54, 58, 64, 65.
57
W. Grimm. Kleinere Schriften. Berlin, 1881, SS. 297 – 292.
Многое, что вызывало раньше порицание, стало предметом похвалы. А. В. Шлегель в 1803 – 1804 гг. противопоставлял «Симплициссимуса» «опицевской школе» и ставил ему в заслугу, что он не имел ничего общего со «школьной ученостью», «а брал свои наблюдения из истории и нравов своего времени» [58] , Близкий к романтикам Людвиг Вахлер (1867 – 1838) в «Лекциях по истории немецкой национальной литературы» в 1819 г. утверждал, что «Симплициссимус» «в отношении здоровья, грубоватой крепости и правдивости своей внутренней жизни самый содержательный роман среди всех современных и многих позднейших». Он запечатлел «необычайно верную картину ужасов и постыдных деяний войны», следуя «реально ощутимым событиям грубой действительности» [59] .
58
А.W. Schlegel. Vorlesungen "uber sch"one Literatur. Th. III. Heilbronn, 1804
59
L. Wасhlеr. 1) Vorlesungen "uber die Geschichte der deutschen Nationalliteratur, Th. 2. Franckfurt а. M., 1819, SS. 70 – 71; 2) Handbuch der Geschichte der Literatur, 3. Umarbeitung, 3. Th., Leipzig, 1833, S. 423.
Фридрих Бутервек (1766 – 1828) даже полагал, что «притязания множества писак, которые разглагольствовали в своих романах о геройских деяниях и важных государственных делах, не имея в том ни малейшего опыта… побудили выступить солдата, который в качестве мушкетера участвовал в Тридцатилетней войне». И вот он под именем Шлейфхейма фон Зульсфорта выпустил роман, выхваченный из жизни, чтобы показать, как «диковинно и все же весело ведется в доподлинном мире». Бутервек определяет «Симплициссимус» как «комический роман» [60] .
60
F. Bouterwek. Geschichte der Poesie und Beredsamkeit seit dem Ende der dreizehnten Jahrhunderts. Bd. X. G"ottingen, 1817, S. 386.
Об авторе загадочного романа по-прежнему ничего не было известно. Историк литературы и романист Франц Горн (1781 – 1837) в 1805 г. в книге «Поэзия и Красноречие
61
F. Horn. 1 Geschichte und Kritik der deutschen Poesie und Beredsamkeit. Berlin, 1805, SS. 158 – 159; 2) Die Poesie und Beredsamkeit der Deutschen. Bd. I. Berlin, 1829, SS. 284 – 287.
Подводя итоги, можно согласиться с утверждением Барбары Зальдит, что в это время ученые еще не занялись серьезно ни самим автором, ни его произведением и что сделанное в свое время замечание Бланкенбурга еще не побудило никого к научному исследованию [62] .
3. Раскрытие псевдонима
Оживление интереса к «Симплициссимусу» в период романтизма вызвало несколько новых изданий. В 1822 г. поэт и сатирик Фридрих Вайссер (1761 – 1836) выпустил в двух частях свою переработку романа: «Плутовство и простота, или Симплициссимус XVII столетия в одеянии XIX» [63] . Особенного успеха она не имела. Следующая попытка была предпринята Эдуардом фон Бюловым (1803 – 1853), который в 1834 г. включил в составленную им антологию европейской новеллы переработанную им симплицианскую брошюру «Первый лежебок» [64] . В 1836 г. Бюлов выпустил «Симплициссимуса», сославшись в предисловии на Л. Тика, который «так полюбил эту книгу, что собирался ее обработать» [65] . Бюлов свысока отзывается о своих предшественниках и подчеркивает, что в отличие от них он рассматривает свою работу как труд «реставратора доброго старого портрета, который тот лишь очищает от грязи и возможных записей или исправляет поврежденные места, а сам не берется за кисть, чтобы по нему малевать». Он разрешил себе лишь исправить некоторые «погоешности стиля» и устранить слишком грубые выражения.
62
В. Sаldill. Das Werden des Grimmeishausenbildes…, S. 6.
63
Schalckheit und Einfalt, oder der Simplicissiraus des XVII Jahrhunderts im Gew"ande des XIX. Ein Roman in zwei Theilen. Berlin, 1822.
64
Das Novellenbuch, oder Hundert Novellen nach alten italienischen, spanischen, franz"osischen, lateinischen, englischen und deutschen. Bearbeitet von E. v. В. Bd. II. Leipzig, 1834, SS. 559 – 567.
65
Die Abenteuer des Simplicissimus. Ein Roman aus der Zeit des dreissigj"ahrigen Krieges. Herausgegeben von Eduard von Bьlow. Leipzig, 1836, in 12°, XXVI + 471 S. Экземпляр Германской государственной библиотеки в Берлине.
Сложилось мнение, что Бюлов бережно отнесся к роману, а его книга положила начало изучению Гриммельсгаузена, ибо «тут впервые была сделана попытка соединить с изданием текста его критическую оценку» [66] .Мнение это неверно. Предисловие Бюлова не содержало никаких открытий и не дало новых сведений об авторе или тексте. А переработка была вовсе не такой уж безобидной. Бюлов жестоко сократил роман, так что первая, по-видимому самая «грубая», книга сжалась до 26 глав (вместо 31). Он опустил большинство стихов, выбросил последнюю главу пятой книги («Прощай, мир!»), нейтрализовал и пригладил стиль, согласно представлениям и вкусам романтиков. Но времена переменились, и вместо ожидаемых похвал Бюлов встретил уничтожающую критику. «Он слишком много или слишком мало внес изменений, – иронически писал Германи Курц, – и в результате его работа не удовлетворила ни ученых филологов, ни читающую публику» [67] .
66
В. Sаlditt. Das Werden des Grimmelshausenbildes…, S. 6.
67
Der Spiegel. Zeitschrift f"ur litterarische Unterhaltung und Kritik, Stuttgart, 1837, № J (18. Januar), № 6 (21. Januar). Статья Курца считалась утраченной, но поел«обращения, напечатанного Иоахимом Беком в „Weimarer Beitr"age“ (1957, № 1), удалось разыскать полный комплект журнала. Важнейшие выдержки из статьи Курца приведены И. Беком (J. G. Воесkh. Hermann Kurz als Grimmeishausenforscher. Weimarer Beitr"age, 1961, № 2, SS. 332 – 348). Германи Курц пронес интерес к Гриммельсгаузену через всю жизнь. В 1836 г. он написал новеллу „Симплициссимус“ (Morgenblatt f"ur gebildete St"ande, №№ 105 – 110). В 1865 г. опубликовал статью „Zur Geschichte des Romans Simplicissimus and seines Verfassers“ (Beilage zur Allgemeinen Zeitung, 1865, J\b№ 194 – 196, 217 – 219, 221 – 222). Статья подписана: Hermann Kurz in T"ubingen, так как автор уже тогда страдал оттого, что его смешивают с издателем текстов Гриммельсгаузена – Генрихом Курцем (1805 – 1873). В 1871 г. Курц ввел эпизод с Юпитером в свою книгу „Aus den Tagen der Schmach“ (Stuttgart, 1871). См. также: H. Кindermann, Hermann Kurz als Literarhistoriker. Festschrift Theodor Siebs, Breslau, 1933, S. 348.
Германи Курц (1813 – 1873), поэт и историк, и был тем человеком, который положил начало раскрытию подлинного имени автора «Симплициссимуса». Еще в 1835 г. в письме к Адальберту Келлеру он обронил догадку, что «под множеством псевдонимов Грейфензона скрывается истинное имя Кристоффеля Гриммельсгаузена». После выхода книги Бюлова Курц изложил в рецензии свои соображения. Он пользовался трехтомным изданием Фельсекера и смело приписал все произведения, входящие в него, одному автору. Главным его аргументом был сонет, предпосланный роману «Дитвальд и Амелинда», где Гриммельсгаузен прямо назван автором «Симплициссимуса».
Курц напечатал свою статью в малораспространенном и недолговечном журнале «Der Spiegel». Она прошла почти незамеченной.
С резкой статьей обрушился на издание Бюлова Теодор Эхтермайер (1805 – 1844), основавший вместе с Арнольдом Руге журнал левых гегельянцев «Hallische Jahrb"ucher». Он упрекал Бюлова не за обработку романа, а за вступление, в котором тот пытался дать историко-культурную и литературную оценку романа, руководствуясь лишь своим эстетическим вкусом. Сочинителем «Симплициссимуса» у Бюлова «все еще назван Грейфензон фон Хиршфельд», – восклицает Эхтермайер, по-видимому знавший об открытии Курца. Однако подлинное имя автора (Christoffel von Grimmeishausen) можно получить путем перестановки букв во всех известных ему псевдонимах в трехтомном собрании Фельсекеров, как-то: