Симплициссимус
Шрифт:
Сие и Faustus Po"eta [313] изъясняет в таком двустишии:
Si te rusticitas vilem genuisset agrestis, Nobilitas animi non foret ista tui.Сверх того знать располагает средствами воспомоществовать своим подчиненным деньгами, а порядочный отряд пополнить людьми, не то что крестьянин. Так что и по известной пословице, не гоже сажать мужика впереди дворянина, и мужики бы весьма заспесивились, ежели бы их так прямо ставили господами, ведь говорится же:
313
Fauslus Poлta – Публий Фаустус Андрелини (ок. 1450 – 1517) – итальянский новолатинский поэт. «Si te rusticitas…» (лат.) «Если сельская простота родила тебя столь низменным, то такое благородство не было бы свойственно твоей душе».
Когда бы крестьяне, подобно знати, по издавна ведущемуся похвальному обычаю завладели военными и другими должностями, то, верно, не скоро бы допустили к ним дворянина; к тому же, хотя вам, солдатам Фортуны (как вас прозывают), частенько желают помочь в достижении высоких почестей, да к тому времени вы уже так подряхлеете, что когда испытают вас и лучших готовы наградить по заслугам, то берет сомнение, повышать ли вас чином; ибо юный жар охладел и помышляете вы, по крайности, о том, как бы понежить и потешить немощное ваше тело, изнуренное множеством перенесенных превратностей и уже мало пригодное для воинских тягот, а там уж – и пособи бог тому, кто сражается и добывает себе честь; напротив того, молодой
314
Изречение известно в различных вариантах средневековой поэзии. Близкие стихи у Шпангенберга (Ganssk"onig, 1607, ст. 710).
Фельдфебель отвечал: «Какой же дурак захочет тогда служить и подвергать себя очевидной смертельной опасности, ежели он не смеет надеяться через свою отвагу достичь повышения и тем за свою верную службу быть награждену. Черт побери такую войну! Оным манером, так все равно, кто как ведет себя в схватке, кто врага хватает за горло, а кто труса празднует. Не раз слыхивал я от нашего старого полковника, что он не хотел бы держать в полку солдата, который не забил бы себе в голову, что через свою доблесть станет генералом. Весь свет должен признать, что те нации, которые облегчают произвождение простым, но истым солдатам и награждают их храбрость, обыкновенно одерживают славные виктории, что видно на примере турок и персов. К сему сказано:
Лампада светит нам; но пищу дать ей надо. Иссякнет сок олив, и свет ее потух. Где плата хороша, там и ландскнехт петух, Полезет он в огонь, коль ждет его награда».Дворянский прихвостень отвечал: «Когда приметят честного мужа надлежащих качеств, то уж, конечно, им не пренебрегут, ибо многих ныне находим, кои от плуга, портняжной иглы, сапожничьей колодки и пастушеского посоха взялись за мечи, отличились доблестию и через такую геройскую отвагу и достохвальное бесстрашие воспарили превыше простых дворян прямо в графское и баронское состояние. Кем был имперский полководец Иоганн де Верд [315] ? Кем шведский Штальганс [316] ? Кем маленький Якоб [317] и Сант Андреас [318] ? Немало еще известно им подобных, коих я ради краткости не намерен всех перечислять. Ну, а то, что нынешним временам не в диковинку, останется и на будущее: что люди низкого звания, однако ж усердные на войне достигают высоких почестей, как то бывало и в древности. Тамерлан [319] стал могущественным властелином, наводившим страх на вселенную, а до того пас свиней. Агафокл [320] , тиран Сицилии, – сын горшечника; Телефас [321] , возница, стал царем Лидии; отец императора Валентиниана [322] был канатный мастер; Маврикий Каппадокиец [323] – крепостной, а после Тиберия стал императором; Иоанн Цимисхий [324] сменил школьную указку на скипетр. Флавий Вописк [325] свидетельствует, что император Боноз [326] был сыном бедного учителя, Гиперболус [327] , сын Гермидуса, сперва был фонарщиком, а потом князем в Афинах; Юстинус [328] , правивший перед Юстинианом, до того, как стать императором, пас свиней; Гуго Капет [329] , сын мясника, впоследствии король Франции; Пизарро [330] также свинопас, а потом маркграф Вест-Индии, бочками меривший золото».
315
Иоганн де Верд (ум. в 1652 г.) – баварский, а с 1646 г. имперский полководец. По происхождению из крестьян. Гриммельсгаузен упоминает его также в романе «Шпрингинсфельд» (гл. 20), в трактате «Судейская Плутона» и «Вечном календаре».
316
Штальганс (ум. в 1644 г.) – шведский генерал. В молодости был портным.
317
Маленький Якоб – Якоб Мерсье (ум. ок. 1633 г.), гессенский полковник. По преданию, до начала военной карьеры был сапожником.
318
Даниель Сант Андреас – комендант Липпштадта, который, как предполагают, раньше был пастухом. Упоминается в романе «Шпрингинсфельд» (гл. 16).
319
Тамерлан – Тимур (1336 – 1405), полководец и завоеватель. Легенда о том, что Тамерлан был сыном пастуха и сам пас овец, была распространена в средневековой литературе. Ею воспользовался К. Марло в трагедии «Тамерлан Великий» (1590). Источник Гриммельсгаузена – Гарцони (дискурс XIX «О знати»).
320
Агафокл (361 – 289) – тиран в Сиракузах.
321
Телефас (Телефан) – раб одного возницы в азиатском городе Кумес. Был избран, согласно предсказанию оракула, царем Лидии.
322
Валентиниан І – римский император с 364 по 375 г.
323
Маврикий (ум. в 602 г.) – восточно-римский император родом из Каппадокии.
324
Иоанн Цимисхий – византийский император (с 969 по 976 г.).
325
Флавий Вописк (ум. ок. 292 г. н. э.) – римский историк.
326
Боноз – Квинт Боноз (ум. в 281 г. н. э.), римский полководец, провозглашенный императором. Был разбит своим соперником императором Марком Пробой.
327
Гиперболус – афинский демагог, изгнанный из Афин в 416 г. до н. э. Прозвание «князя Афин» к нему не относится (Плутарх. Алкивиад, гл. 13).
328
Юстинус – восточно-римский император (518 – 527). Юстиниан (527 – 565) – преемник Юстинуса.
329
Гуго Капет (ок. 938 – 996) – король Франции, основатель третьей династии французских королей (Капетинги). Сыном «мясника» его называла враждебная традиция (в оригинале «Chanson de geste»). В 30-х годах XV в. графиня Елизабет Нассау-Саарбрюкен перевела французский роман о Гуго Капете, где говорилось, что он рожден «дочерью мясника». В романе показаны жестокость и неразборчивость в средствах Гуго Капета. Печатное издание его на немецком языке пользовалось большим успехом и, вероятно, было известно Гриммельсгаузену (Histori, wie Hug Schapler, uz melzgers Geschlecht ein gewaltiger kunig zu Franckreych word. Strassburg, 1500).
330
Пизарро – Франциско Пизарро (1475 – 1541), завоеватель Перу.
Фельдфебель отвечал: «Все сие слышать мне весьма любо, однако ж вижу я, что все лазейки, через кои могли бы мы достичь того или другого высокого чина, закрыты от нас знатью. Дворян, едва они вылупились на свет, тотчас сажают на такие места, на которые мы и в мыслях посягать не смеем, хотя бы того больше заслужили, нежели иной дворянчик, коего ныне производят в полковники. И подобно тому как среди мужиков гибнет много благородной остроты ума, ибо по недостатку средств они не упражняются в науках, также дряхлеет под своим мушкетом иной добрый солдат, что по справедливости заслужил быть полковником и может оказать полководцу многие полезные услуги».
Восемнадцатая глава
Долее слушать старого сего осла я не захотел, а пожелал ему всего того, на что он сетовал, ибо он частенько лупил бедных солдат, словно собак. И я снова воззрел на деревья, коими вся местность была покрыта, и увидел, как они трепещут и сшибаются друг с другом; тогда сыпались с них градом молодцы, разом треск и падение, вдруг жив и мертв, за единый миг, кто без руки, кто без ноги, а иной без головы. И когда я сие узрел, то возомнилось мне, что совокупные те деревья были единым только древом, простершим сучья свои над всею Европою, а на вершине его восседал бог войны Марс. И, как я полагал,
Пресильный шум вредоносных сих ветров и треск обламываемых сучьев пробудили меня ото сна, и увидел я, что нахожусь один в хижине. А посему начал снова размышлять и раскидывать своим умишком, что же мне надлежит предпринять. Оставаться в лесу было мне никак невозможно, ибо все начисто было унесено, так что я не мог далее себя прокормить; и вокруг только и было, что несколько разбросанных и валявшихся как ни попадя книг. И когда я весь в слезах собирал их снова, призывая в мыслях господа, да направит он меня и руководит мною на том пути, коим надлежит мне следовать, то нечаянно обрел письмецо, написанное отшельником еще при жизни, и оно гласило: «Любезный Симплициус, как только найдешь ты сие письмо, тотчас же оставь лес и спасай себя и священника от нынешних бед, ибо он содеял мне много добра. Бог, на коего ты должен всегда взирать с упованием и прилежно ему молиться, приведет тебя к месту, где будет тебе благо. Однако никогда не отвращай взора твоего от господа и прилежай к тому, чтобы всечасно служить ему, как если бы ты все еще был со мною в лесу. Пещись и непреложно поступай по сему последнему моему совету и тем спасешься. Vale!» [331]
331
Vale (лат.) – прощай!
Бессчетное число раз оцеловал я письмо и могилу моего отшельника и без дальнейших промедлений отправился в путь искать людей, покуда не найду; и так шел два дня прямою дорогою вперед и, где заставала меня ночь, искал дуплистое дерево, чтобы залезть в него на ночлег, а пищею служили мне буковые орешки, которые я собирал дорогою. На третий день вышел я неподалеку от Гельнгаузена [332] в открытое поле; там роскошествовал я, словно на брачном пиру, ибо повсюду лежали тучные снопы, которые крестьяне по счастию для меня не успели свезти, ибо их рассеяла знаменитая битва при Нёрдлингене [333] . В один из этих снопов я и забрался на ночь, ибо стояла жестокая стужа, и утолил голод, вылущив из колосьев пшеничные зерна, что было для меня деликатнейшим блюдом, ибо ничего подобного я уже давно не едал.
332
Гельнгаузен – город в Гессене на р. Кинциге. Родина Гриммельсгаузена.
333
Нёрдлинген – город в Средней Франконии. Битва при Нёрдлингене – 6 сентября 1634 г. Шведы под командованием Бернгарда Веймарского были разбиты имперскими войсками. Упоминается в романах «Кураже» (гл. 23) и «Шпрингинсфельд» (гл. 15). В «Вечном календаре» под 6 сентября помещено известие: «В сей день в 1634 произошло знаменитое и чрезвычайно кровопролитное сражение под Нёрдлин-геном, в котором имперские одержали верх: засим воспоследовали, особливо на Рейне, превеликий голод и мор, так что во многих местах не осталось ни единой живой души и на многие мили пути в деревнях в стране никого нельзя было обрести» (S. 198).
Девятнадцатая глава
А когда рассвело, то, подкрепившись снова пшеничными зернами, отправился я первым делом в Гельнгаузен [334] и нашел врата его открытыми, частию погоревшими и, однако, еще наполовину ошанцеванными навозом. Я прошел их, но нигде не приметил ни единой живой души; напротив того, улочки повсюду были усеяны мертвыми телами, причем некоторые были догола раздеты. Бедственное сие зрелище представило очам моим ужасающий spectaculum [335] , как то каждый себе вообразить может; по моей простоте, не мог я уразуметь, каким несчастьем это место приведено в такое состояние. Но вскорости я узнал, что имперские войска захватили тут врасплох веймарских и столь жестоко их отделали. Не прошел я по городу самой малости, на два швырка камнем, как уже досыта на все насмотрелся; того ради обратился вспять и вышел через ближайший луг на добрую проезжую дорогу, которая и привела меня к знатной крепости Ганау [336] . Едва только заприметил я стражу, то решил дать стрекача, но меня тотчас же настигли два мушкетера, схватили и сволокли в караульню.
334
При описании Гельнгаузена (и последующих событий) в романе смешаны два события: нападение на город после битвы при Нёрдлингене в сентябре 1634 г. и взятие и разорение его в январе 1635 г. имперскими войсками, когда и был уничтожен полк драгун, о чем сообщается в следующей главе.
335
spectaculum (лат.) – зрелище.
336
Ганау – город на р. Кинциге при впадении ее в Майн, куда был проведен канал. Разделялся на Старый и Новый город и был обнесен крепостными стенами с пятью воротами. Крепость занята шведскими войсками и в 1635 – 1636 гг. (по 13 июня) находилась в осаде. План крепости в осаде: Theatrum Europaeum, III, SS. 664 – 665. Общий вид города: M. M е г і а п. Topographie Hassiae, 1646.
Прежде чем приступлю я к рассказу, что сталось со мною далее, должен я описать читателю тогдашнее куриозное мое обличье, ибо платье мое и ухватки были до чрезвычайности странны, диковинны и претительны, так что губернатор даже повелел намалевать меня красками. Во-первых, волосы мои за полтора года ни на греческий, ни на немецкий, ни на французский лад не были ни стрижены, ни причесаны, ни завиты, ни взбиты, а торчали во все стороны в природном своем беспорядке, усыпанные заместо пудры, муки или тупейного порошку (каковое дурачество в заводе у щеголей и щеголих) более чем годовалою пылью, с таким изяществом, что выглядывал я из-под них, словно сыч, норовивший укусить или подстерегавший мышь. И так как я всегда ходил с непокрытою головою, а волосы от природы были у меня кучерявыми, то приняли такой вид, как если бы я напялил турецкий тюрбан. Да и все прочее одеяние с главным тем украшением было согласно; ибо на мне был кафтан отшельника, когда бы только я мог еще его называть кафтаном, коль скоро сукно на первом платье, которое из него скроили, совершенно истлело, и ничего от него не осталось, кроме одной только формы, каковая и являла себя очам из несчетного множества лоскутов различного цвета и всяческих заплаток и наставок, сшитых вместе и насаженных одна на другую. Сверх сего выношенного и многократ чиненного кафтана носил я заместо епанчи власяницу (отпоров рукава и употребив их заместо чулок); тело мое было обвито железными цепями, уложенными крест-накрест на груди и лопатках, очень красиво, как обыкновенно изображают святого Вильгельма [337] , так что я, почитай, был схож с теми, кто побывал в плену у турок и странствует по земле, собирая подаяния на выкуп своих друзей. Башмаки мои были вырезаны из дерева, а завязки к ним сплетены из лыка; а ноги такие красные, как вареные раки, словно на них надели модные испанские чулки или выкрасили фернамбуком [338] . Мнится мне, что попади я тогда к какому-нибудь фигляру, площадному лекарю или бродяге и объяви он меня самоедом или гренландцем, то повстречал бы немало дураков, которые, раззевавшись на меня, оставляли бы по крейцеру. И хотя всякий разумный человек по моему тощему, изголодавшемуся виду и нерадивому платью без труда заключить мог, что я не сбежал ни с поварни, ни из девичьей, ни со двора какого-нибудь знатного господина, однако я строжайшим образом был допрошен в караульне, и подобно тому как солдаты пялили на меня глаза, так и я таращился на нелепый наряд их офицера, перед коим должен был речь и ответ держать; я не знал, то ли это он, то ли она, ибо волосы и бороду носил он на французский манер; долгие косы висели на обе стороны, словно кобыльи хвосты, бороденка была так прежалостно обкорнана и ободрана, что только и остались под носом торчать несколько волосков, таких коротких, что едва можно было их приметить. Не меньше того повергали меня в сомнение – какого же все-таки он пола – его широченные шаровары, которые представлялись мне скорее женскою юбкою, нежели мужскими штанами. Я помыслил про себя: когда мужеск пол, то должна у него быть настоящая борода, ибо сей шут не столь молод, как хочет то показать. А когда он женск пол, то отчего у старой потаскухи на роже так много щетины? Вестимо, то баба, ибо ни один честной муж не дозволит так непотребно окорнать и изуродовать свою бороду; ибо даже козлы, ежели им подрежут бороды, от превеликой стыдливости не пристают к чужому стаду. А посему пребывал в сомнении и не ведал, что ныне пошла такая мода, решил, что то мужчина и женщина в едином лице.
337
Святой Вильгельм – см. прим. к гл. 6.
338
Фернамбук – бразильская красная краска.