Синдикаты на краю империи
Шрифт:
— Вот когда будет, — резонно заметил я, — тогда и подашь на меня жалобу.
Эх, давненько я к соседу не заглядывал.
В комнате был разведён образцовый срач. Разбросанные на кровати и полу шмотки, шахматная доска с расставленными фигурами, бутылка с недопитым лимонадом, половина бутерброда на тарелке, валяющиеся всюду тетради и учебники.
Грязные носки!
— Ты попал, Федя.
Беглого взгляда хватило, чтобы понять: никто и не думал решать задачи по математике, работать с атласом, учить перуанский
— Уборка, да? — вздохнул толстяк.
— Нет, — сказал я. — У нас с тобой индивидуальная программа.
— Чего? — Федя насторожился.
— Сначала идём на кухню и помогаем Джан. Затем ты возвращаешься к себе и убираешь всю эту мерзость. Открываешь форточку, проветриваешь помещение. Закрываешь форточку. И выполняешь все мои задания. После этого, если всё будет удовлетворительно, я покажу тебе новое вращение шеста.
Глаза паренька загорелись:
— Правда?
— После выполнения всех заданий, — напомнил я. — Марш на кухню.
С приготовлением ужина мы справились довольно быстро. Поели, сгрузили посуду в мойку, и морфистка поставила на плиту чайник. Федя, понурив голову, отправился к себе.
— Час пробил, — говорю я. — Рассказывай.
Посуда была на мне, так что я сразу приступил к унылому занятию, повесил на плечо клетчатое полотенце. Чистые тарелки отправлялись в сушилку, чашки я протирал и ставил туда же, на верхнюю решётку. Эх, сколько ещё ждать изобретения посудомоечной машины? Пять лет? Десять?
— А чего тут рассказывать, — когда чайник засвистел, Джан выключила газ и залила кипятком заварник. — Не дождалась она тебя. Нервы сдали. Услышала собак, потом дирижабль взлетел. Подумала: деньги деньгами, а своя шкурка дороже. Рюкзак по дороге выбросила. Где-то в лесу.
— Вот стерва, — завинтив кран и вытерев руки, я направился к столу. — Никому нельзя доверять.
— Скажи спасибо. К нашей героине никто не лезет с телепатическим дознанием. Про неё и слыхом не слыхивали. А вещдок снегами замело, сугробами присыпало.
— Логично, — согласился я. — И ты всё это выяснила в её снах? Тётка постоянно об этом думает?
— Наивный чукотский мальчик, — Джан поставила передо мной кружку. — Сновиденческий поиск… ну, это своеобразный диалог. Я подбрасываю человеку образ, его подсознание начинает раскручивать цепочку событий, а я наблюдаю.
— Приведи пример, — стало любопытно.
— Взять, допустим, твой рюкзак. Я же помню, как он выглядит. Приснила его, внедрила тётке в голову. А та завалила меня ответными образами. Рюкзак у тебя за плечом, на переднем сиденье машины, затем — вылетает в окно. И так вытягиваешь любую информацию.
— Огонь.
Морфистка улыбнулась.
Похоже, ей нравилось производить на меня впечатление.
— Хорошо, — делаю обжигающий глоток из кружки. —
Джан нахмурилась:
— Как мы и думали. Заводом, где упал дирижабль, владеют Волки. Полиция клановая. Сначала оцепили район, потом передали дело службе безопасности. Я не смогла влезть в голову ко всем. Сам понимаешь, там телепаты, мощные морфисты. Из одного сна пришлось быстро ноги уносить.
— Служба безопасности, — задумчиво повторил я.
— Это плохо, — заверила Джан. — Полиция занимается мелкими преступлениями в городе и губернии. В их компетенции — простолюдины. Эсбэшники — это сплошь одарённые. Проверенные люди, входящие в клановые рода. Лично заинтересованные в том, чтобы соблюдать интересы Дома. Они мотивированы, обучены. Хорошо соображают, умеют убивать и работают профессионально. Но есть и приятные новости.
— Да ну, — буркнул я.
— Дело не передали инквизиции. Насколько я поняла, стрелы «не заметили», а потом вещдоки благополучно исчезли. Представители консистории не объявились, так что…
Джан улыбнулась.
— Стоп, — я начал усиленно соображать. — Там был живой лучник. На третьем этаже. Когда я входил в дирижабль, этот чувак оставался в доме.
И вынуждал меня держать окна в поле зрения при поединке с мечниками.
— Лучник? — переспросила Джан. — Без понятия, куда он делся. Живые свидетели по делу не проходят.
— Хочешь сказать, он умер?
— Не знаю. Про него не думают. В снах его нет.
Час от часу не легче.
— Да забей, — отмахнулась девушка. — Может, он яд выпил. Это же фанатики, Чёрное Око.
— Где труп?
— Ну… в теории, его может забрать прыгун. Труп — предмет неодушевлённый. Сильный прыгун телепортируется вместе с ним в любую точку планеты.
— Или убьёт, а затем телепортируется, — высказал я новое предположение.
— Или так, — согласилась Джан.
— Это означает, — продолжил я рассуждать вслух, — что Чёрное Око в курсе происходящего. Старшие Рептилии не оставят нас в покое. И мы столкнёмся с этими выродками в будущем.
— Вероятно, — девушка пожимает плечами. — Надо решать проблемы по мере их поступления.
Я встал со своего места, прогулялся к окну и задумчиво уставился на крыши домов. Из-за малоэтажной застройки город лежал как на ладони. Над белыми скатами поднимался дым, рядом с линией теплотрассы снег немного протаял.
Раздался гудок приближающегося поезда.
— А ход расследования тебя не интересует? — послышалось из-за спины.
— В смысле? — поворачиваюсь к Джан. Кружка приятно греет ладони. — Что там интересного?
— Эсбэшники сконцентрировались на Чёрном Оке. Раскручивают владельца дирижабля. Ищут хозяина загородного поместья. В обломках, насколько я поняла, что-то обнаружилось. Кажется, маска.