Синдром бодливой коровы
Шрифт:
«Господи, что они там ищут? — подумала Настя, чувствуя, как страх бабочкой бьется и щекочет у нее в горле. — Деньги? Драгоценности? Какой-нибудь компромат на адвоката Мерлужина? Наверное, это никакие не спасатели, совсем даже наоборот». Нервничая, Настя принялась водить биноклем по сторонам быстрее, чем нужно. Перед ее глазами запрыгали фрагменты интерьера, в которые то и дело вползали чьи-то руки, лоб или глаза.
Она не знала, что делать. Если позвонить в милицию, ее услышит шофер, который нервно прохаживается по дороге, — ведь окна у нее распахнуты настежь.
Внезапно один из «комбинезонов», проверявший стопку книг на подоконнике, резко поднял голову и уставился прямо в Настино окно. Потом щелкнул пальцами и что-то сказал одному из своих, мотнув головой в сторону ее дома.
— Господи! — прошептала Настя, вжавшись в стену. — Они меня заметили!
На самом деле «комбинезону» показалось, будто в распахнутом окне что-то блеснуло.
— Пойди погляди, что там, — приказал он напарнику, и тот быстро побежал вниз. На нем были теннисные туфли — мягкие и бесшумные.
Настя не слышала его шагов, и когда осмелилась выглянуть из-за занавески еще раз, с ужасом увидела, что этот тип уже на ее газоне.
Отступив в глубь комнаты, она нашарила рукой телефон, и в этот момент телефон начал звонить. Это было так неожиданно, что Настя мгновенно схватила трубку, и первый же звонок захлебнулся на вдохе. Дрожа всем телом, она прыгнула в кровать, подмяв под себя аппарат, и накрылась простыней до самых ушей.
— Алло! — закричала ей в живот трубка голосом Люси. — Настька, если это ты, то готовься к смерти!
Настю от этих слов мгновенно обдало могильным холодом. Краем глаза она заметила, как в окне появилась чья-то макушка. Прикидываться спящей — дохлый номер. Этот тип наверняка слышал шум и вряд ли купится на невинно закрытые глазки и трепещущие реснички. Надо сделать так, чтобы он поверил: она ничего не видела!
Обняв двумя руками подушку, Настя горячо зашептала:
— Да, милый, да! Иди ко мне! Иди сюда! Да, молодец!
Она извивалась под простыней, словно ящерица, которой прищемили не хвост, а голову, и исторгала из себя сладострастные вопли. Наконец мотор снова заурчал, шум его приблизился, потом стал удаляться.
Настя рывком отбросила простыню, спрыгнула на пол и убедилась, что микроавтобус исчез. Перекрестившись, она поднесла телефонную трубку к уху и сказала:
— Алло!
— Ты что, завела собаку? — с подозрением спросила Люся.
— С чего ты взяла?
— А кто сейчас рычал и скулил?
— Это я.
— По-моему, ты вообще сошла с ума! — заявила Люся. — Убежала с дня рождения! Как ты могла? Мы думали, ты напилась и упала с балкона. Полночи лазили с фонарями по палисадникам. Петька споткнулся о забор и сломал ногу! Мы только что из травмопункта.
Татьяна поехала домой, обзванивает больницы. Она неколебимо уверена, что ты пьяная вышла на шоссе и тебя сбила машина.
— А почему вы мне не позвонили? — удивилась Настя.
— Не
— Конечно, меня нет дома, я на даче, — возмутилась Настя. — Ты так наклюкалась, что даже не понимаешь, куда звонишь?
— Как я могла наклюкаться, когда утром мама привезет детей?
— Утро уже наступило, — напомнила Настя. — А поскольку я всю ночь не спала, то как раз собираюсь лечь.
Я тебе потом перезвоню.
Разъединившись, Настя продолжала держать телефонную трубку на весу. Обращаться в милицию или нет? А вдруг в микроавтобусе приезжали не бандиты?
Мало ли какие у Макара дела с этими типами? Наверное, сначала надо спросить у него, а потом уже гнать волну.
Настя упала на кровать и через пять минут уже спала без задних ног. Разбудил ее все тот же телефон. Звонки были прерывистые и требовательные: так обычно накаляет обстановку межгород. Настя вскочила и поспешила схватить трубку, уверенная, что звонит мама.
Под Рождество Настина мама ни с того ни с сего взяла да и встретила мужчину своей мечты. Мужчиной ее мечты оказался финн по имени Эйно. Мама уверяла, что он не только богат, но еще умен и добр. Непонятно, как она это определила, ведь тот почти не говорил по-русски. Свадьбу сыграли три месяца назад.
Счастливые молодожены отправились в просторную северную страну, а Настя осталась в Москве, хотя ее отважно звали с собой.
«Не представляю себе, что я могу делать в Финляндии, — отбивалась она. — Чтобы адаптироваться на новом месте, нужно выучить язык. Пока я буду его учить, пристращусь к пиву и растолстею так, что потеряю всякую социальную активность».
— Алло, дорогая, ну, как ты там? — спросила мама, которая звонила не реже, чем раз в неделю, чтобы держать руку на пульсе.
— Меня вытурили из банка, — уныло сообщила Настя. — Вернее, сократили. Придется бегать по конторам, искать новую работу.
— О! — воскликнула огорченная мама. Потом помолчала и добавила:
— Я вот что подумала. Бери-ка ты мою машину и начинай ею пользоваться. Тем более что у тебя есть доверенность. В самом деле: чего ей пылиться в гараже?
— Мамочка, ты же знаешь, как я вожу машину. Меня обгоняют даже велосипедисты, и всегда с матом.
Настя решила не признаваться, что уже перегнала машину на дачу и собиралась пользоваться ею без разрешения.
— Ладно-ладно, — сказала мама, — не прибедняйся.
Ключ в письменном столе, в шкатулке с лошадью.
Кстати, дорогая, я так скучаю по своим цветам! Ты ухаживаешь за клумбой?
— Конечно! — с жаром соврала Настя.
Положив трубку, она высунулась в окно и тоскливо посмотрела на цветы, загубленные сорняками. После завтрака твердо решила выйти на субботник. Поскольку завтрак сопровождался чтением интересной книги, он затянулся до самого обеда. Так что цветам пришлось ждать ее довольно долго. Но в конце концов Настя все же выполола сорняки и испытала такой прилив трудового энтузиазма, что решила заодно обложить клумбу камушками и полить газон.