Синдром потерянной души
Шрифт:
— Идем!
Я помотала головой. Стоящая рядом бабушка смотрела на нас со страдальческим выражением лица.
— Идем, я сказала! — громче воскликнула мама и сильнее потянула меня за руку.
Я пошатнулась и чуть не упала, но Кирилл обхватил меня за талию и притянул к себе. Мама невольно выпустила мою руку, но тут же попыталась снова схватить меня, однако Кирилл не дал ей этого сделать.
— Вы кто? — спросил он, пряча меня за спину.
— Не твое дело!
— Это моя мама, — шепнула я на ухо парню.
Кирилл удивленно уставился
— Алиса, не глупи, — вмешалась молчавшая до этого бабушка. — Пошли домой.
— Я не хочу, — пропищала я из-за спины Кирилла.
— Твои желания уже не учитываются!
Мама стряхнула с шубы снежинки и скрестила руки на груди.
— Ты сбежала к этой образине! Поверить в это не могу! Что, захотелось поиграть в шлюху?
Ее слова резанули по мне ножом. Моя мама, родная, любимая мама. Почему она говорит такие гадости?
От обиды у меня затряслись руки, а из глаз потекли слезы.
Бабушка подошла к маме и, схватив ее за плечо, грубо развернула к себе и выкрикнула:
— Ты как разговариваешь с дочерью?!
Столь грубого тона я еще ни разу не слышала от бабушки. Лицо мамы исказилось от злости и обиды. Казалось, она сейчас либо закричит, либо заплачет. У меня же слезы уже вовсю текли по лицу. Горячие, соленые, несущие в себе злость и обиду.
— А как ты со мной разговаривала, когда я сказала тебе, что беременна?! Ты забыла, какие словестные помои на меня вылила?! Напомнить?!
От неожиданности бабушка отпустила маму и отшатнулась. Закрыла лицо руками в кожаных перчатках и тихо всхлипнула. Бросив на бабушку взгляд, полный боли, мама вытерла выступившие слезы и повернулась к нам с Кириллом.
— Или ты идешь с нами, или я забираю тебя силой, — хрипло сказала она. — Твой побег и сожительство с этим, — мама кивнула на Кирилла, — переполнили чашу моего терпения. Я носилась с тобой больше всю твою жизнь, пыталась огородить от опасностей, и так ты мне отплатила?
— Мам, я…
— Замолчи, Алиса! Мне надоело! Хочешь жить самостоятельно — живи. Но только сначала выздоровей!
Я непонимающе на нее уставилась.
— Но тебе же не понравилось лечение, которое мне предложил…
— Я не про это говорю, — отмахнулась мама. — Проведем ритуал. Если выживешь и поправишься — можешь свалить на все четыре стороны. Я не буду за тебя волноваться.
Бабушка охнула и прикрыла рот руками. Я крепко сжала куртку Кирилла и нервно сглотнула. Этот ритуал настолько опасен, что после него выживают лишь двое из десяти. Мама бы никогда не приняла такого решения. Она бы никогда не рискнула моей жизнью. Неужели, я так ее обидела?..
— Я понятия не имею, о чем вы говорите, — стальным голосом начал Кирилл, доставая телефон из кармана. — Однако если вы сейчас не уйдете, я вызову полицию и расскажу, что вы хотите провести над дочерью какой-то ритуал. — Он набрал номер и продемонстрировал маме светящийся экран телефона.
Бабушка взяла маму
— Тише, давай оставим их…
— Ни за что я не оставлю свою дочь с этим бандитом! — крикнула мама, вырываясь из рук бабушки.
— Этот бандит сейчас позвонит в полицию, — все тем же стальным голосом заметил Кирилл, поднося телефон к уху.
Мама кинула на него злобный взгляд. Я знала, что у нее везде есть свои знакомые, но только в нашем городе. Здесь же она почти никого не знала, а значит, ей придется отступить. Пожалуйста, мама, уйди…
Злость на родителей, обида от слов мамы, ненависть к своей болезни, — все это окутало мою душу темной, холодной волной, сдавило мое сердце, затруднило дыхание. Слабая, еле ощутимая щекотка в груди вдруг дала о себе знать.
Все, я пропала…
Несколько минут мама злобно смотрела на нас с Кириллом, словно гипнотизируя, а потом резко развернулась и медленно пошла к машине. Бабушка кинула на нас извиняющийся взгляд, что-то тихо пробормотала и поспешила за мамой. Усадив ее в машину, она захлопнула дверь и подошла к нам.
— Дай мне свой номер, — с мольбой попросила бабушка. Ко мне она близко не подошла — Кирилл не позволил.
Щекотка становилась сильнее, а голова начала кружиться.
Смысла скрывать новый номер уже не было — меня и так нашли. Кашлянув, я сбивчиво продиктовала бабушке цифры, которые она тут же записала в телефон.
— Береги себя, — сказала она, и, развернувшись, пошла к машине.
Когда красная «Вольво» выехала из двора и скрылась за соседним домом, я схватила Кирилла за руку и выдохнула:
— Домой…скорей…
Щекотка стала почти невыносимой, а в глазах заплясали черные пятна. Кирилл, увидев, что со мной что-то не так, испугался и, подхватив меня на руки, поспешил домой.
Залетев в квартиру он, не разуваясь, принес меня в комнату и уложил на диван.
— Ты как? — испуганно спросил он хриплым голосом. — Вызвать скорую?
— Скорая не поможет… — вымученно ответила я, царапая через куртку зудящую грудь.
— Что мне делать?! — простонал Кирилл.
Он был в отчаянии. Стоял передо мной на коленях и не знал, чем помочь. Мне стало жаль его. Одно из самых обидных чувств — это то, когда ты понимаешь, что бесполезен. Перед болезнью, обстоятельствами, смертью…
Я протянула руку, и Кирилл тут же сжал ее, притянул к себе, поцеловал. Голова кружилась так, что я уже не понимала, лежу я или стою. Щекотка сделалась невыносимой. Еще немного и я переселюсь, а Кирилл, не зная о моей болезни, подумает, что я мертва. Мое тело без души практически не подает признаков жизни…
— Алиса! Алиса, не покидай меня! — вдруг закричал Кирилл, крепче сжимая мою руку.
Наверно, я выгляжу совсем паршиво, раз он закричал. Впервые я услышала в его низком, уверенном и спокойном голосе нотки паники. Впервые я пожалела, что не рассказывала ему всей правды. Интересно, смогу ли я снова встереться с ним?