Синее на желтом
Шрифт:
— Знаешь, Вася, неправильный путь выбрал ты в науку, — сказал я. — Кустарничаешь, ячествуешь, игнорируешь общественные, коллективные возможности. Если ты решил стать астрономом или звездоплавателем — я точно не знаю, что ты про себя решил, — то почему тебе не вступить в соответствующий кружок при школе или при Доме пионеров? Это будет разумнее и правильнее и…
— У нас такого кружка нет, — перебил меня Вася.
— Ну и что же! Почему тебе не проявить инициативу и вместе с другими ребятами не создать такой кружок? Убежден, что вам пойдут навстречу: дадут руководителя, телескоп и все, что нужно.
— А мне не нужен готовый телескоп, — сказал Вася. — И потом… — Он умолк.
— А что потом, Вася?
— Потом — суп с
Я, конечно, не стал уверять друга в обратном. Это великий грех — врать детям. И я его на свою душу не возьму. Хватит с меня и других грехов.
В описываемое утро артель собралась, как всегда, на Водолазной площади и направилась к месту промысла. Все обошлось бы хорошо, но надо же… На Почтовой у кинотеатра «Сатурн» дорогу ребятам преградил огромный рекламный щит. Артель застыла, как завороженная. На щите какой-то угрюмый дяденька с низко надвинутой на лоб шляпой, с пистолетом в руке. А из дула пистолета — желтовато-красный луч огня.
— Новая шпионская, — сказал Армен.
Над входом в «Сатурн» завлекательно зазвенел электрический звонок. Через десять минут начнется первый — десятичасовой.
— Может, махнем? — неуверенно предложил Сенька.
— Махнем, махнем, — мгновенно подхватила артель.
— Спятили вы, что ли? — возмутился бригадир. — Мы же на работу.
— Подождет.
— Мы не нанятые.
— От работы волы дохнут.
Вот те и раз, работяги ведь, а развели треп — уши вянут. Чего только не наговорят хорошие ребята, когда им так вот хочется посмотреть новую шпионскую.
— Ну, вы как хотите, — махнул рукой Вася.
— А ты что чудишь? — спросил Армен. — Денег нет? Так мы тебе купим билет. А ну, ребята.
Ребята быстренько выгребли из карманов всю наличность, ее почти хватило на пять билетов, недоставало лишь пятака.
— А пятачок найдется? — спросил у Васи Армен.
Бригадир вздохнул и протянул Армену взятый на всякий пожарный случай пятак. — Только я не пойду, ребята. Вы валяйте, раз уж так, а я вас на набережной подожду.
— Чудило-мученик, — сказал Ленька, а Микола добавил: — Лопни, но держи фасон.
— Тогда забирай свой пятак, — рассердился Армен. — Держи. Нам он не нужен.
Послышался второй звонок, и ребята побежали к кассе.
Вася с огорчения тут же потратил пятак — выпил в киоске газировку с вишневым сиропом. Вода была теплая, не шипучая, сироп несладкий, словом, ерундовая вода. Зря только пятак загубил. В любом уличном фонтанчике вода в сто раз вкуснее. Ну да разве в пятаке дело? Плевать я на него хотел. Подумаешь! И в кино можно было пойти, ничего страшного. Страшно на всю жизнь медузой остаться. Вот что.
Вася заложил руки в карманы (а куда их девать, если они сейчас без дела?) и медленно — спешить уже некуда — поплелся на набережную.
14
И вот уже второй час бедняга мается тут. Один-одинешенек. Ребята сейчас переживают в кино похождения отважного героя, а Вася… Сами понимаете, что переживает сейчас Вася. Сначала он утешал себя: два часа мигом пролетят, а там подойдут ребята, ну и начнем шуровать. В два счета все наверстаем.
Но время штука капризная, когда того не хочешь, оно мелькает, как надписи в кино, сколько ни старайся, ничего не прочитаешь, а вот когда ждешь чего-то, оно тянется и тянется. Тоска. А тут еще жара начала одолевать. И скука. Потому что набережная в эти часы почти безлюдна. Курортники на пляже, а люди работающие все на работе. Изредка только пробежит легковая машина — для грузовиков набережная закрыта, знак висит. И больше ничего интересного ни на суше, ни на море. Вроде как мертвый час. Неплохо бы сбегать сейчас на пляж выкупаться. Но вдруг не уложишься — придут ребята, а ты… Нет, дело прежде всего. Обещал
Самое неприятное для деятельного человека — это бездеятельно ждать. Но еще хуже, когда у человека при этом скверное настроение. Ничто ему тогда не мило. Вот выскочил из-за тонкого мыса рыбколхозовский катер «Геленджик» и, наискосок срезая волну за волной, устремился сюда, к набережной. Есть на что посмотреть — красиво идет «Геленджик», но Васю и это не вывело из дурного настроения. Хотя в обычное время каждая встреча с «Геленджиком» была для него радостью. Потому что на «Геленджике» плавает капитаном Николай Артемович Селихов, или, как его называют в городе, капитан Бомбит. А почему Бомбит — Вася не знает. Может, и самому Селихову неизвестно, почему его так прозвали.
Капитан Бомбит, пожалуй, самый популярный человек у мальчишек города, потому что он здесь главный судья всех соревнований по плаванию, а это у наших ребят любимый вид спорта. Он и сам когда-то был замечательным пловцом, многократным чемпионом края. И воинские славные подвиги числятся за капитаном Бомбитом — ребята о них немало наслышаны, а если что и добавляют к слышанному от себя — на то они и мальчишки. Спросите у любого нашего паренька о Бомбите, и он вам убежденно перечислит множество достоинств, за которые ребята уважают, почитают и любят капитана катера «Геленджик». Что касается Васи, то он уважает, почитает и любит Бомбита вдвойне, потому что Николай Артемович фронтовой товарищ отца. Отец Васи и Николай Артемович вместе воевали в морской пехоте, и ранены они были в одном и том же бою, в один час, одной и той же фашистской миной. Только Николаю Артемовичу оторвало левую ногу, а отец отделался сравнительно легко — раной в бедро. В госпитале они лежали рядом и подружились на всю жизнь. Это Васина мечта — вот так же, как отец, подружить с Бомбитом, но похвастать такой дружбой он еще не может. Бомбит пока для него лишь хороший, близкий знакомый — и только. А бывает и так, что Бомбит и вовсе не замечает мальчика. Обижаться на это не следует. Вася понимает, как занят Николай Артемович: и состязания у него, и взрослых друзей не пересчитать. И главное — работенка такая, что не передохнешь — «Геленджик» в рыбколхозе, как говорится, «старший, куда пошлют» — он и подсобник, и связной, и снабженец, вот и гоняет день и ночь по морю, от сейнера к сейнеру. Но зато, когда есть у Николая Артемовича свободное время, он охотно и очень дружелюбно разговаривает с Васей. И расспросит, и посоветует, и расскажет что-нибудь сверхинтересное. Правда, иногда такое завернет, что, сколько потом ни думай, так и не разгадаешь, куда это он гнет. Так позавчера и получилось. Встретил он Васю на улице и спрашивает:
— Когда твой день рождения, Васек, я что-то забыл.
— Еще не скоро, дядя Коля. Я октябрьский, четырнадцатого октября мой день рождения.
— Вот оно что. Извини, спутал. Ну ладно, держи подарок заранее.
Подарок был завернут в глянцевую бумагу и перетянут крест-накрест шпагатом.
— Ты эту книгу, Васек, внимательно прочитай. Пригодится. А то гляжу — чумазый ты какой-то растешь.
— Что вы, дядя Коля, — обиделся Вася. — Я каждый день с мылом моюсь. А сейчас я почти не вылажу из воды.
— Знаю, — сказал Бомбит, — снаружи мы все чистенькие, а копнешь… Ну, будь здоров, Васек, ждут меня. А книгу ты все-таки прочитай. Договорились?
— Договорились, — сказал Вася. Он еще долго стоял на тротуаре с полуоткрытым ртом, размышляя над загадкой, прислушиваясь к удаляющимся шагам Бомбита. А их далеко слышно — хрип-топ, хрип-топ. Может, даже за целый километр слышно. Потому что на правой ноге у Бомбита всегда до блеска начищенный, ужасно скрипучий ботинок, а вместо левой ноги у него из-под флотского клеша торчит деревянная самоделка. Усовершенствованным ленинградским протезом Бомбит не пользуется, говорит, что неудобно, а на самоделке шагает так, что не угонишься. Только слишком громко. Хрип-топ, хрип-топ. На всю улицу.